Идеальный слуга (СИ) - Страница 33

Я подавилась восторгом с ругательствами пополам.

— А ты там тем временем еще одну кофейню откроешь, — невозмутимо сказала Итану Карина, которой не требовались лишние подтверждения моего согласия.

Но он юмором не проникся.

— Почему Алиса? — хмуро поинтересовался Итан, подобравшись. — Самат наверняка тебе не откажет.

— Не откажет, — слишком быстро кивнула Карина и выбила нервную чечетку ногтями по столу. — Он уже там.

Я невольно покосилась на разбитую вазу и растерзанные розы. Карина — тоже, но тут же отвела глаза.

— Понятно, — Итан вздохнул так укоризненно, словно взял у Карины мастер-класс по давлению на совесть ближнему своему. — И что прикажешь делать с московской кофейней?

— Бочка мертвой воды, — быстро предложила Карина.

— По бочке за неделю моего отсутствия, — тут же отозвался Итан и даже не поморщился, когда я отвесила ему пинок под прикрытием стола.

Когда дело доходило до торгов, остановить Итана было примерно так же легко, как убедить рыбу плавать брассом. Из кабинета Карины мы вышли одновременно, одинаково охрипшие и уставшие, когда кофейня, кажется, была обеспечена до второго пришествия.

Ксения предельно вежливо объясняла кому-то, что Карина Уфимка занята и подойти не может, и одновременно печатала что-то — не удивлюсь, если еще какой-нибудь отказ. На нас она еле взглянула, и мы выскочили из штаба, пока кого-нибудь еще не озарила гениальная идея припахать бесхозную навку, которая еще даже новый купальник не купила.

Итан ничем не выдавал своего отношения к резкой смене планов — преспокойно завернул за угол, где ему заговорщически подмигнул фарами подержанный «паркетник», и открыл мне дверь. В салоне сильно пахло кофе: в углублении возле рычага передач красовался внушительный одноразовый стакан. Три месяца назад Итан принял героическое решение бросить курить — но узнала я об этом только тогда, когда заметила исчезновение автомобильной пепельницы, а потому подозревала, что и о недовольстве Итана меня известят не раньше, чем он не выдержит и упылит в закат.

— Жаль, что Самат не видел, как Карина нас снаряжала ему в помощь, — не выдержав, забросила я пробную удочку.

Спрашивать в лоб, не расстроен ли Итан, я отчего-то стеснялась. Подумаешь, нежности какие…

— Жаль, — согласился Итан.

Двигатель протестующе рыкнул, пытаясь выгрести потяжелевшую машину из сугроба у обочины. Меня качнуло, и я вцепилась в дверную ручку.

— Я практически готова рассказать ему все в лицах, — заметила я.

За пассажирским окошком взметнулось облако снега. Машина откатилась назад, так и не выбравшись на проезжую часть, и в салон робко заглянул запах жженой резины, но его живой забил густой кофейный аромат.

— Пожалуй, я приму участие в спектакле, — неопределенно хмыкнул Итан и снова газанул. — Если парень в ближайшее время не получит никаких поощрений от Карины, то может и махнуть рукой, и что тогда с ним будет — большой вопрос.

«Паркетник» взвыл, загребая снег колесами, и опять откатился назад.

— Да брось, не станет Карина мстить за потерю интереса, — неуверенно отозвалась я.

Итан покосился на меня и с какой-то странной горькой усмешкой покачал головой.

— Я не за ее месть переживаю, — признался он. — Черт, и что ей стоило зашевелиться хоть на зашевелиться на месяц раньше?! Тогда хоть по городу можно было ездить!

Стрелка тахометра заглянула за отметку в четыре тысячи оборотов. Сугроб это тронуло не больше, чем меня саму.

— И сейчас можно, — я заинтригованно покосилась на невозмутимый профиль Итана, ожидая подробностей.

— Ага, на санных упряжках, — раздраженно огрызнулся он. С третьей попытки колеса все-таки доскреблись до асфальта, и «паркетник» тяжело перевалился через снежный бруствер между парковкой и проезжей частью, звучно треснувшись днищем. — Начинаю догадываться, почему в салоне мне настоятельно советовали полноценный внедорожник!

— Ты переводишь тему, — не повелась я.

Далеко «паркетник» не уехал: ближайший светофор непреклонно загорелся красным и начал отсчет. Поперек дороги поплелись хмурые люди, по самую макушку замотанные в шарфы и пуховики, и только парочка щебечущих, как весенние пташки, студенток продефилировала на таких каблуках, что оставалось только диву даваться их чувству равновесия. Итан проводил их безразличным взглядом и обреченно согласился:

— Перевожу. У меня почему-то нет ни малейшего желания обсуждать, что может случиться с парнем, если от него отвернется единственная женщина, которая дала ему хоть какую-то опору под ногами после того, как он попал из огня да в полымя, то есть, пардон, из-под приворота под метку навки.

Я прикусила язык. Если вспомнить самого Итана в начале нашего знакомства — вечно подшофе, пропахшего сигаретами и слишком крепким кофе, — можно смело предположить, что ничем хорошим потеря музы и покровительницы обычно не заканчивается. Но Итан-то выкарабкался и даже курить бросил, да и с пивом я его давно не видела…

Тут я наткнулась взглядом на стакан из-под кофе, который, даже будучи пустым, успешно заменял автомобильный освежитель воздуха, и нахмурилась. Итан никогда не жаловался и не обсуждал со мной Веру, если не припереть его к стенке, да и разговор о новой метке завел всего один раз и, получив отказ, не возобновлял. Но, наверное, все было вовсе не так безоблачно, как мне казалось?..

— Спеться-то вы когда успели? — спросила я вместо тысячи и одного вопроса, которые вертелись на кончике языка.

Итан повернулся было ко мне, но тут же сосредоточился на дороге: светофор милостиво переключился на зеленый, и «паркетник» глухо заурчал движком.

— Примерно позавчера.

— Позавчера? — я нахмурилась, ловя за хвост ускользающую мысль. — Погоди-ка… это когда ты впервые заявил, что хочешь вернуться в Москву?

У Итана был один солидный плюс: он всегда подмечал детали — и чертовски быстро учился делать из них выводы. Поэтому, когда я подозрительно сощурилась на свое полупрозрачное отражение на лобовом стекле и повернулась к водительскому креслу, шумно втягивая в себя воздух, Итан без лишних комментариев свернул на обочину и врубил аварийку за мгновение до того, как я проникновенно поинтересовалась:

— А ты ведь ни черта не собирался в Москву, не так ли? Ты просто завел этот разговор, чтобы я явилась к Карине и выбила из равновесия известиями о переезде! — От подзатыльника он тоже многоопытно увернулся и растянул губы в мерзкой поощрительной усмешке. Меня, впрочем, и так уже несло. — Ты, черт тебя дери, решил проверить, поеду ли я за тобой, а заодно и прощупать почву для Самата, стоит ли ему вообще на что-то надеяться с Кариной! Ты!.. — от избытка чувств у меня вдруг закончился словарный запас, и я воспользовалась любезно предложенным старшей сестрой вариантом: — Упырь!

— Но ты все равно согласилась ехать, — широко улыбнулся Итан.

Он даже не пытался ничего отрицать! Я надулась и отвернулась. Вздрогнула, когда рядом щелкнул замок ремня безопасности, но стоически продолжала изучать утопленный в пластике рычажок блокировки двери.

— А если бы я спросил о переезде чисто теоретически, — вкрадчиво сказал Итан, и его полупрозрачное отражение в стекле повернулось полубоком, упершись плечом в спинку водительского сиденья, — ты бы сказала, что тебе и здесь неплохо. Думаю, вразумительного ответа я бы не добился, даже если бы явился с кольцом и цветами.

Я поперхнулась воздухом и все-таки повернулась, чтобы тут же наткнуться на такой мудрый и всепонимающий взгляд, что немедленно заметила:

— Ну, ты мог бы прихватить кольцо не с бриллиантами, а на член. Тогда бы я много чего вразумительного сказала.

— Позволю себе усомниться, — не повелся Итан. — Зато теперь я прояснил для себя все, что хотел, и Самату заодно помог. Да и потом, когда еще я смогу съездить в Крым за казенный счет и тем самым обеспечить московскую кофейню регулярными поставками мертвой воды? — Он так выразительно поиграл бровями, что я все-таки извернулась и отвесила ему подзатыльник, но тут же поплатилась: в отличие от меня, Итан успел отстегнуться и теперь беспрепятственно впечатал меня в спинку сиденья, сорвав глубокий и вдумчивый поцелуй.