Идеальный охотник - Страница 7

Тем не менее третий человек уцелел. Глаза от ожога спасли широкие поля волшебной шляпы и подголовник переднего кресла. Уши заложило, а часть подбородка и губы превратились в нашпигованный металлом и стеклом фарш. Но это не смертельно. Максимум – проблемы с дикцией и со слухом. Он мешком вывалился из салона на обочину и отполз в канаву, несмотря на серьезную контузию. Тут же, в канаве, уже прятались случайные прохожие, посчитавшие, что началась война или метеоритный дождь.

Сломавшиеся «жигули» мгновенно починились и умчались по улице Надежды Крупской вслед за мотоциклистом, эффектно поднявшим свою «Ямаху» на заднее колесо. Шофер «жигулей» такой трюк повторить не смог.

Никто из водителей проезжавших навстречу машин не разворачивался и в погоню не бросался. Потому что дым от взрыва закрыл обзор.

Да даже если б и не закрыл. Брюса Виллиса среди свидетелей не оказалось.

Главный охотник на оборотней в погонах города Юрьевска полковник полиции Борис Дмитриевич Царев, или Царь Борис, как его звали в народе, разговаривал по мобильной связи с женой исключительно стоя. Странная привычка. Он не вставал, когда звонили генералы или даже заместители министра, но, если звонила Тамара, ноги автоматически поднимали зад. Несмотря на больную спину.

– Тамара, мы каждый месяц платим за текущий ремонт дома! Представь, если я буду требовать с начальников райотделов мзду за поимку предателей! А почему этот умник канючит? Ему жилконтора платит!.. Пускай ремонтирует, пока отопления нет, и не выпендривается… Хорошо-хорошо, когда придет, набери меня, я ему объясню!

Царев отключил телефон и повернулся к пришедшей на доклад Ольге. Вообще-то Ольга должна была доложить его заму по оперативной работе, то есть своему непосредственному начальнику, но тот временно отсутствовал по причине перенесенной операции по удалению межпозвонковой грыжи. Царев, дабы не разводить канцелярщину, приказал всю срочную информацию сообщать напрямую.

– Хм… Извини… Бытовые проблемы. Садись… Ну что там?

– Обычное дело. Опер прихватил студента в ночном клубе с парой таблеток, снял тысячу евро, чтобы не штамповать материал. Студент вроде не врет, смысла нет.

– Заявление оставил?

– Нет. Боится. По слухам, он не первый.

– Что за опер?

– Копейкин. Кирилл Павлович. Пятый месяц в районе. Я попросила Наташу, она посмотрит, что на него есть.

– Копейкин? – Царев посмотрел на Ольгу, словно Петр Первый на сына-предателя со знаменитого полотна художника Ге. – Я был уверен, что он давно на гражданке.

– Знакомая личность?

– Еще бы!

– Со знаком плюс или минус?

– Я б сказал – со знаком вопроса.

Борис Дмитриевич тоже сел и перешел на полушепот. Оперативная привычка. Кто знает, не прокрались ли оборотни в отдел? От них всего можно ожидать. На то они и оборотни.

– Он в «Южном» работал, у Бородина. Прошлой зимой был в бригаде по двойному убийству. Женщину с пацаном в подвале нашли, помнишь? Она задушена, у мальчишки – черепно-мозговая. Подозревали сожителя – азербайджанца… Алиева. Но не доказали. Выпустили. А через месяц сожителя нашли возле этого подвала с огнестрельным в голову. Никто выстрела не слышал, видимо, стреляли с глушителем. Либо привезли труп к подвалу специально. Вроде как месть.

– И что?

– Да, в общем, ничего… Просто убитый в тот день был вызван Копейкиным в отдел, якобы для какой-то формальности. Но не доехал. У самого Копейкина алиби не было. Его, конечно, покрутили, но ничего не выкрутили.

– Вызов еще ни о чем не говорит… Может, совпадение.

– Алиев боялся мести, прятался на съемной квартире, пока страсти не улягутся. Практически не выходил, еду земляки таскали. Из страны не уехать – паспорт посеял. Ждал, когда в посольстве бумаги подготовят. Но к Копейкину поехал. По пути должен был захватить адвоката. Но не захватил… Вряд ли Копейкин стрелял сам, но наволочку мог дать. За вознаграждение. Тому же брату убитой… С другой стороны, опер вроде неплохой, показатели делал.

– Самые лучшие показатели у тех, на ком клейма ставить негде. И чем все закончилось?

– Моржов дал команду начальнику райотдела на его увольнение… По-тихому, от греха подальше. А его, выходит, не уволили. Просто перевели в другой район. Стало быть, он теперь твой клиент.

– Мой. Завтра съезжу в отдел, познакомлюсь.

«Познакомиться» на языке храбрых охотников на оборотней вовсе не означало знакомство в общечеловеческом понимании этого слова. Никаких «Разрешите представиться» или «Очень приятно». Для начала поездка в «кадры» – изучить личное дело. Дел бралось несколько, чтобы никто не понял, кого именно проверяют. Ничего не попишешь – кругом предатели, иногда даже и во вроде бы некоррупционноемких «кадрах». Затем визит в отдел под видом общей проверки. Копание в архиве, в материалах клиента. Куратор ОСБ имел право проверять свое подразделение в любое время суток и по любому поводу. Причину мог вообще не объяснять. После желательно осмотреть служебное логово предполагаемого оборотня. Самый простой способ – заявиться, когда тот отсыпается дома после суточного дежурства, потребовать у руководства ключ от кабинета якобы для бесед с личным составом. Если кабинет персональный, на одного. А если общий, то и ключ не нужен. Действительно побеседовать, спрашивая между делом и про хозяина кабинета. Посмотреть, что на перекидном календаре, – обычно все секреты на нем и хранятся. Заглянуть в стол, в мусорное ведро – тоже кладезь компромата. В общем, банальный шпионаж, как бы гнусно это ни звучало. Зато хоть какую-то инфу получишь. Да и в архиве можно много чего накопать, особенно по «отказным» материалам. Система устроена грамотно. Накопать можно даже на бюст Дзержинского в коридоре. Не говоря уже про оперов. Потому что без меча над головой люди расслабляются, ленятся, а то и вообще – лезут в политику или в оппозицию.

– Хорошо, – согласился Царев, – поезжай. Будет что-то реальное, я пробью мероприятия на пару недель.

«Мероприятия» – еще одно производственное словечко. Суть их, с точки зрения морали, не совсем правильная, но с точки зрения получения нужных сведений – вполне приемлемая. Главное – определиться, что важнее в текущий момент – цель или средства?

– И поаккуратней… Я по-прежнему не исключаю, что он связан с тем убийством.

– Копейкин! Где тебя черти носят?!

– Да заглох на перекрестке! Карбюратор опять! Заливает, хоть тресни!

– Бегом надо на такие заявки бежать!

– Бегаю неважно.

Старший оперуполномоченный криминальной милиции Кирилл Павлович Копейкин, тридцатилетний мужчина антигламурной наружности, прибыл на место происшествия одним из последних, примерно через час после взрыва. Прибыл на личной «девятке», двухтысячного года выпуска, поломкой которой и объяснил шефу свое опоздание. За что от последнего и огреб. Работа уже кипела полным ходом, все суетились, мешая друг другу, отчего осмотр места происшествия напоминал подготовку к ток-шоу, только вместо кресел для приглашенных гостей на площадке стоял джип без крыши. Помимо упомянутого начальника отдела с пернатой фамилией Сычев на площадке присутствовали следователь следственного отдела, пара экспертов-криминалистов, судебный медик, кинолог с собакой, взрывотехник местного СОБРа Репин[1], представитель Управления Слепнев, напарник Копейкина Леша Батраков и еще человек десять непонятного происхождения и звания, но отдающих строгие команды. Успели подлететь репортеры местных СМИ, но их не пускали за ленточку бдительные постовые и бойцы ОМОНа.

– И кому сегодня не свезло?

– Цыгане. Братья Васильевы. Рамир и Буза. Твои красавцы.

Разумеется, братья не принадлежали Копейкину на правах аренды или крепостной собственности. Просто они проживали в цыганском поселке, входившем в состав участка, на котором боролся с преступностью Кирилл Павлович.

– На Страшный суд их примут без очереди. Прости мою душу грешную, – заметил он, рассматривая останки несчастных ромалов. – Так. Судя по расположению тел, джипа и прочих мелких деталей, предположу, что работал мотоциклист. Скорее всего, во время вынужденной остановки джипа. Перед самим джипом, если верить следам, остановились «жигули» желтого цвета. Дальше – по схеме. Заряд на крышу – и линять. Сколько тротила, сказать не могу, но, возможно, это был и не тротил вовсе.