Идеальность (СИ) - Страница 1

19 октября 2016 г.

Вы знаете, как горит прошлое?

Я намереваюсь узнать. Сразу после похорон. Прости, мы были счастливы вместе, пусть и не долго.

Глава первая.

Она любила сверяться с сонником по утрам.

Готовила завтрак — йогурт с бананом или овсяную кашу с ягодами, а иногда просто намазывала на слегка прожаренный хлеб арахисовое масло и заваривала кофе. Затем брала с подоконника старый мамин сонник (потрепанный, с отваливающимся корешком и с дыркой от сигареты на месте буквы «О») и читала его, выуживая из памяти детали минувших сновидений.

Ей часто снилась лесная поляна, а на поляне, утопая в густой траве, стоял чёрный рояль. Крышка его была открыта, и кто-то невидимый нажимал на клавиши, играя старую детскую колыбельную.

«Только месяц не спит…»

Во сне она видела деревья, обступившие поляну плотным кольцом. Их силуэты напоминали силуэты людей — кривые, сутулые, широкоплечие, разные — и не вспомнить было, кто это, зачем собрались, чего ждут.

Молчаливое ожидание вызывало в ней трепетное болезненное чувство, от которого сводило живот. В этом повторяющемся сне её брали за запястье и чей-то голос шептал: «Валерия, милая моя, я вас прошу, только не закатывайте истерику, хорошо? Никаких истерик в прямом эфире! Это недопустимо. Мы договорились? Договорились?»

Она знала наизусть, к чему снятся лес, рояль, деревья, даже к чему снится случившаяся истерика — вишенка на торте её сновидения.

Но ей всё равно хотелось листать сонник в поисках ненужных ответов. Она вспоминала иные детали. Например — было ли обручальное кольцо на пальце у человека, который хватал её за руку? Что у нас в соннике об обручальных кольцах?

Кофе был горячим, чуть горьковатым. Овсяная каша, как обычно, недоваренная. Думалось о том, что надо купить свежее молоко, но для этого придется выходить из дома. Ей не нравилось утро и патока солнечного света, разъедающая глаза. Фобия из прошлого. Предпочитала ночные покупки, сразу после рабочей смены, в круглосуточном магазине через два квартала от дома. Ночью в магазинах пусто, тихо и не так ярко. Идеальное время, чтобы не сойти с ума.

Она искала информацию об обручальном кольце (буква «О», 199–215 стр., непослушные жирные листики, которые сложно было быстро листать), когда завибрировал телефон.

По утрам ей звонила только мама. Маме скоро исполнялось семьдесят шесть, её мучила бессонница, по ночам она вязала и смотрела бесконечные новости, а часов в семь набирала дочь, чтобы пересказать последние события, творящиеся в мире. Теракты, происшествия, визиты одних президентов к другим, результаты футбольных матчей, кассовые сборы очередного супергеройского фильма — менялись имена и цифры, но не суть новостных лент. Очень редко мама звонила по другим причинам: просила найти контакты её старых друзей или жаловалась на то, что среди ночи к её дому снова приходила Настя и заглядывала в окна. От Насти спасали молитвы и святая вода (а еще таблетки, но мама пила их не регулярно, потому что не доверяла современной медицине).

− Мам? — Лера взяла трубку, прислонила к плечу ухом. Свободной рукой трепала сонник, выискивая проклятое «обручальное».

За окном накрапывал дождь — прекрасная погода, гармонирующая с Лериным настроением.

− Лерусь, доброе утро! — голос у мамы был тихий, сбивчивый, непривычный. — Ты новости еще не смотрела?

− У меня нет телевизора, мам. Ты же в курсе.

− А интернеты? Ты новости в интернетах читаешь? Посмотри скорее…

− Что случилось-то? — Лера отложила сонник, загнув уголок страницы на нужном месте. — Снова что-то обо мне всплыло?

В последнее время о ней писали редко. В основном в контексте других новостей: «Юная звезда шоу «Голос Вселенной» была задержана сегодня утром в наркотическом опьянении за управлением транспортным средством. Примерно в таком же возрасте шесть лет назад Валерия Одинцова под воздействием сильнодействующих препаратов…» и так далее и тому подобное.

− Не о тебе, − сказала мама. — Денис умер.

Она замолчала, видимо ожидая, что Лера что-нибудь скажет. А Лера не могла ничего сказать. У нее перехватило дыхание.

− Денис, который муж Наты, − подытожила мама. — Представляешь? Тридцать четыре года. Молодой еще совсем. Вот уж не ожидала. Здоровый был, бегал, качался, что там еще? Никогда бы не подумала, чтобы… Бедная Ната. Счастливая семья, и тут вдруг раз, и…

− Мам, − перебила Лера, кое-как справляясь с голосом. — Мам, я позже перезвоню. Мне надо почитать, хорошо? А у меня с телефона… Мне надо отключиться. Я позже. Не обижайся.

− Как же так. «Такой молодой», — сказала мама негромко. — Ты его, конечно, не слишком хорошо знала, но все же какой-никакой родственник. Жалко…

Лера оборвала связь. Ей вдруг сделалось плохо от тишины, которая образовалась вокруг. Город за окном ещё спал. Вялое осеннее солнце только-только начало разукрашивать небо в алый, так что даже птицы на него не реагировали привычным щебетом.

Обручальное кольцо.

Она открыла сонник, стараясь справиться с тишиной в голове. Начала читать. Соскальзывало ли кольцо? Была ли такая деталь? К чёрту.

Полезла в интернет. Прочитала новость, добавленную всего час назад.

Сухо и кратко: Денис, тридцать четыре года, предприниматель, найдем мертвым ранним утром в двух кварталах от своего дачного дома. Следов насильственной смерти не обнаружено. Основная версия: сердечный приступ на утренней пробежке. Подробностей пока немного. Прошло всего два часа с момента обнаружения тела. Вездесущие репортеры уже каким-то образом пронюхали. Результаты вскрытия покажут…

Читай между строк: Денис был женат на дочери известного в городе бизнесмена, богатого и влиятельного человека со спорной репутацией (а кто без спорной репутации вообще выбрался из девяностых?) и умер в спальном районе Митино, который в народе прозвали «Эльдорадо». В богатых домах Митино жили лучшие люди города и области. Умереть там — уже почетно.

Денис вышел утром из дома, одетый в шорты и футболку. Моросил дождь — колючий и холодный, от которого хотелось укрыться под одеяло. Еще не взошло солнце, было серо и по-осеннему тоскливо. Денис обычно пробегал по утрам семь или десять километров, в зависимости от настроения и от того, какая музыка играла в наушниках. Под «Басту» мог забыться и бегать до рассвета. И вот он бежал, делал паузы, переходил на шаг, снова бежал, сверялся с трекером на левом запястье — модным, японским, дорогим трекером, который отмерял пульс, подавал сигналы, когда следовало отдохнуть или выпить воды и даже как часто надо дышать. Модная штука.

А потом Денис упал в двух кварталах от дома и умер. Дождь капал ему на лицо, попадал на глаза и на губы. Или, может, Денис лежал на животе, и капли стучали по его затылку. Сердце Дениса остановилось. Интересно, что показывал трекер в этот момент? Вибрировал ли он? Чувствовал ли Денис эту вибрацию?

Лера моргнула и поняла, что сидит без движения уже несколько минут. Занемела рука, держащая кружку с кофе на полпути ко рту. Под кожей бегали болезненные мурашки.

Второй рукой Лера неосознанно брала из сахарницы кубики рафинада и складывала их в кучку на краю стола. Наверняка для того, чтобы потом убрать в карман халата.

Чертыхнулась. Поднялась, разминая кисть. Сделала несколько кругов по кухне. Следовало собраться с мыслями, но нормальных, трезвых мыслей как раз не было. Наоборот, в голове закрутилась какая-то каша.

Это как же — умер? Денис, здоровяк и спортсмен, рубаха-парень, жизнерадостный и пробивной, целеустремленный, болтливый… сколько там еще хороших эпитетов Лера могла накидать?.. Нежный, ласковый, тихий, мягкий, близкий. Бесконечно много.

Она выплакалась минут за десять. Мысли продолжали скручиваться в тугой узелок, и это было нехорошо и неправильно. Лера достала пузырек «Ревинола», высыпала три пилюли (по рецепту положено было пить одну таблетку в день, но сейчас-то какая разница?), проглотила, запив остывающим кофе. Взяла со стола пару кубиков сахара и как есть, в ночном халате и тапочках, вышла из квартиры.