Идеальное преступление - Страница 93

— А если бы это сделал не я?

— Но ведь это ты?

— Я.

— Ну вот. А если бы это сделал не ты, я бы подождал, пока Чернозерского выпустят под подписку о невыезде. Не без помощи «папы Вихрева», разумеется. Виталий же не исполнитель, а заказчик. Конечно, у «папы Вихрева» были бы на любимого зятька свои виды, но, полагаю, я успел бы первым. — Мужчина подумал. — Кстати, ответь на один вопрос. Просто так, любопытства ради. За каким бесом тебе эти деньги понадобилось красть? Насколько я помню, ты у нас всегда кристально честным мальчиком был. Чужого в руки не брал. Жизнь приучила?

— Во-первых, я понял, что Виталий не мог действовать в одиночку, и решил так: если украсть деньги, партнер Виталия рано или поздно сам придет ко мне.

— Умно, — согласился мужчина. — А во-вторых?

— Во-вторых, я спасал деньги банка, — спокойно ответил Андрей.

— Ах, во-он оно что! — Мужчина захохотал. — Ну ты, братик, баран. Как был бараном, так и остался. Наивным бараном. Нашел для кого стараться. Для Вихрева. Он сам вор. У государства крадет. У вкладчиков крадет. Такого кинуть — не грех. Нет, ну а вообще-то ты молодец. Хвалю. Быстро дотумкал, что к чему. Узнаю нашу кровь.

— А как получилось, что тебя похоронили? — спросил Андрей, старательно оттягивая время.

— A-а. Был у меня там один дружбан. Мы с ним перед рейдом менялись «последними» письмами. Если одного убьют, второй письмо родне отправит. А документы в роте оставляли. В тот раз нас обоих накрыло. Только дружбана моего убило, а меня «духи» в плен утащили. Пацана этого по моему письму опознали, в «цинкач» запаяли, сопроводительные оформили — и домой. На вечный дембель. — Он помолчал, затем спросил с деланной веселостью: — А почему ты фамилию сменил, Антоша? И имя мое похерил? Я за тебя подыхал, а ты меня предал.

— Потому что в любой серьезной фирме обязательно проверят, нет ли за тобой чего, — ответил Андрей. — С «белым билетом» я бы остался на обочине. Пришлось скрывать свое прошлое. Даже Татьяна не знает, кем я был раньше.

— И тебе не стыдно?

— Перед кем?

— Передо мной хотя бы.

— Я был уверен, что ты погиб.

— А-а-а, — мужчина кивнул понимающе, но в голосе его прозвучала злость. — Тогда конечно. Причина уважительная. Ради карьеры можно и родного брата под кровать запинать. Правильный поступок, ничего не скажешь.

— Твой план ограбления банка очень меня впечатлил, — Андрей постарался сменить тему. — Я поначалу купился. Чуть с ума не сошел.

— Так ведь мы именно этого и добивались. — Мужчина продолжал улыбаться.

— Я так и понял.

— Слушай, по поводу денег. То, что ты в свою копию документа поставил другой номер счета, я понял. А вот когда ты успел счет открыть и деньги украсть? К вечеру ты был в Питере, в гостинице «Прибалтийская», я проверял. Не мог же ты в поезде такое дело обтяпать. Я до сих пор над этим голову ломаю. Откроешь секрет?

— Зачем?

— Мало ли, вдруг пригодится когда-нибудь.

— Я в отличие от вас не открывал специального счета, а воспользовался зарубежным счетом одного из наших клиентов. Прямо с вокзала отправился в кафе-«интернет» на Кузнецком мосту, спрятал деньги, потом поехал в аэропорт. Купил билет на самолет и зарегистрировался в «Прибалтийской» как раз в тот момент, когда «мой» поезд подошел к платформе Московского вокзала.

— А ведь я говорил Виталию, что ты быстро соображаешь. Кстати, — мужчина развел руками, — можешь сказать мне спасибо.

— За что?

— Если бы не я, твои выдающиеся способности так и остались бы невостребованными. Ходил бы до сих пор в клерках.

— A-а, ну спасибо, — съерничал Андрей. — Ты мне очень помог.

Мужчина, казалось, не заметил издевки.

— Не за что, — кивнул он. — Все-таки приятно, когда твое старание оценивают по заслугам. Кстати, как тебе мой план ограбления?

— Гениальный план.

— Да, а Татьяне-то в банк ты зачем звонил, я так и не понял?

— Если бы я ошибся и Светлана оказалась настоящей Светланой, она зашла бы к Татьяне. А Татьяна назвала бы ей настоящий счет ростовчан.

— И снова умно, ничего не скажешь, — кивнул мужчина. — Ладно. Давай номера счетов, по которым ты распихал мои деньги, и уходи. Клянусь, милиции я тебя не выдам. Живи своей жизнью. Только своей, а не моей. Мою оставь мне. — Он улыбнулся, сложил ладони рупором, прошептал громко: — Кто здесь? — Андрей узнал голос «ночного эха». Мужчина снова засмеялся. — Никого. Здорово мы тебя тогда напугали, а?

— Да, здорово. Скажи, а ты действительно собирался делиться с Чернозерским? Или планировал его убить, как и всех остальных?

— Разве я похож на человека, способного кого-то обмануть?

— Ты похож на убийцу.

— Но не на лгуна, — назидательно поднял палец мужчина. — Во всей этой истории есть один нюанс, до которого пока не додумался ни ты, ни этот дурак Виталик.

— Какой?

— Арест Чернозерского был спланирован мной с самого начала. — Мужчина торжествующе улыбнулся. — Цени это. Я расставил фигуры на доске таким образом, что рано или поздно власти поняли бы, что за заноза торчит у них в заднице. Ты бы оказался на свободе, Чернозерский — за решеткой. Твой трюк с деньгами и телефонами лишь ускорил дело, не более. Ну и, конечно, сыграл мне на руку. Теперь я буду еще и при деньгах.

— Можно подумать, раньше деньги тебя не интересовали.

— Почему? Интересовали, конечно. Но не слишком. Это вы у нас все меряете деньгами. Другие мотивы вам даже в голову не приходят.

— Какие другие?

— Попробуй догадаться сам. Ты ведь мальчик умный.

— Ладно. Оставим пока этот вопрос. Скажи, эти женщины… Их обязательно было убивать?

— Конечно. Я думал, менты наведут справки, выяснят, что ты псих, ну и повяжут до поры до времени. Чтобы под ногами не путался.

— Ты — чудовище.

— А ты — слюнтяй! — Мужчина досадливо цыкнул зубом. — Слюнтяй и нюня. Ну, убил я пять-шесть девчонок. Тебе-то до них какое дело?

— Мне их жаль.

— А меня тебе не жаль? — вдруг прошипел мужчина. — Говнюк! Ты всю жизнь прятался за мою спину! Я четыре года спал и видел, как сверну тебе шею. — Он вдруг успокоился, заговорил нормально, ровно: — Четыре года, можешь себе представить?

— Четыре года — это много, — согласился Андрей и взялся за лацкан пальто. — В общем так, брат. По большому счету, тебя не следовало бы отпускать. Ты слишком опасен для окружающих. Но я перед тобой в долгу и поэтому дам тебе шанс. Твоя жизнь уже стала моей. Я живу, как живу, и уходить не собираюсь. Тебе нужны деньги? Хорошо. Я с самого начала не рассчитывал на эти пятьдесят миллионов. Думал вернуть их Вихреву, но он меня и слушать не стал. Я могу отдать деньги тебе.

— Что ты еще задумал, а? — прищурился недобро мужчина. — В чем тут подвох?

— Никакого подвоха нет. Я говорю абсолютно искренне и намерен сдержать слово, — продолжал Андрей. — Но только при двух условиях. Первое: ты навсегда исчезаешь из нашей с Татьяной жизни. Я больше никогда не должен тебя видеть. Мой брат погиб на войне. Второе: если я когда-нибудь открою газету и прочту о том, что где-то был обнаружен труп девушки с перерезанным горлом и чулком на шее, — сразу пойду в милицию и сообщу, кто это сделал.

— А ты какие газеты читаешь? — театрально нахмурился мужчина. — «Коммерсант»? Хорошо, я не стану приглашать корреспондентов из этой газеты. Обращусь в «Московский комсомолец».

— Так что? — Андрей уже понял, что его предложение не прошло. И тем не менее вопрос задал. Чтобы оттянуть время. — Ты согласен?

Мужчина презрительно фыркнул:

— Конечно, нет, идиот! Вы слышали? Он мне еще и условия ставит! Он! Мне! — И захохотал, запрокинув голову. Это был очень удобный момент для того, чтобы выхватить из кармана нож, броситься вперед и вонзить острейшее английское лезвие в чисто выбритое горло. И все бы сразу закончилось. Но Андрей так и не смог заставить себя сделать это. Смех звучал в темноте рощи не меньше минуты. Оборвался он резко, словно обрубленный топором. — Ты так ничего и не понял! Это не ты мне будешь ставить условия, а я тебе! Я!!! В этом-то и заключался мой план! Вернуть себе СВОЮ жизнь! Если повезет — с деньгами, нет — хрен с ними, с долларами. Обойдусь. Мы с Татьяной голодными не останемся. С ее-то характером и моим умом? Нет. — Он улыбнулся мечтательно. — Ты даже не представляешь, что такое жить СВОЕЙ жизнью! Быть самим собой! А все потому, что ты половину жизни прожил в кредит. Я дал тебе свою жизнь взаймы. И меня абсолютно не волнует, привык ты к ней или нет. Это моя жизнь! МОЯ! И тебе придется ее вернуть, хочешь ты этого или нет.