Исследования семьи: основные понятия - Страница 4

Еще один аспект семейных исследований связан с тем, что «уровень» и контекст анализа, а также характер выводов и степень обобщения могут меняться в зависимости от дисциплины. Даже в рамках социологии некоторые ученые-фамилисты работают на уровне широких обобщений, например, изучая, как институт семьи организован в различных обществах, в то время как другие могут сосредоточиться на детальном исследовании повседневного жизненного опыта и на том, как он понимается участниками и, по-видимому, формируется под влиянием возможностей и ограничений в разных местах и обстоятельствах. Семейные исследования интересны еще и потому, что они могут использовать разные формы анализа, хотя в связи с этим часто возникает вопрос, связаны ли эти разные уровни анализа между собой, и если да, то как именно. Действительно, иногда семьи рассматриваются как основной способ включения отдельных людей и небольших групп в более широкие социальные модели. Семейные исследования, таким образом, охватывают широкий круг вопросов, например, тонкости личного опыта и близких отношений, вплоть до внутренней психической жизни; связи международных экономических систем с глобальными структурами миграции, занятости и заботы; отношения между конкретными родителями и детьми, проживающими в определенных населенных пунктах; и как национальные и международные правовые системы определяют права гражданства в зависимости от семейных связей. Всем этим определяются как сложные, так и увлекательные аспекты изучения семей.

Термин «семья» используется не только учеными, он также сильно окрашен человеческими эмоциями [Ribbens McCarthy, 2010], а также присутствует в политической риторике. С приверженностью этому понятию могут быть связаны глубоко скрытые желания и стремления, из-за чего некоторые авторы, например, описывают «семью» как «фантазию» [Mackinnon, 2006] или «перегруженный объект желания» [Walkover, 1992]. Тем не менее ее можно считать «хорошо подкрепленной иллюзией», так как она сильно институциализирована государством [Bourdieu, 1996] и является объектом идеологических манипуляций со стороны политиков [Bernardes, 1985], причем научные трактовки семейных исследований во многих обществах также подвержены этой идеологической ангажированности [Zvinkliene, 1996].

Ученым-фамилистам трудно адекватно взаимодействовать с эмоциональными особенностями семейной жизни и семейных отношений, охватывающими широкий спектр от любви до ненависти, от доброты и альтруизма до насилия и злоупотреблений. Часть этих трудностей связана с тем, что фактические семейные переживания могут быть двусмысленными и изменчивыми, включающими глубокие парадоксы, связанные с такими темами, как власть и любовь, или забота и угнетение, и сопутствующие им чувства могут быть очень амбивалентными. Одно и то же действие, скажем, приготовление еды, может в одном случае (или даже одновременно) восприниматься как практическое выражение заботы, в другом – как форма досуга и общения, и в третьем – как вид эксплуатируемого труда.

Эти вопросы также важны для специалистов, работающих с семьями, в том числе социальных работников, врачей, работников общественного здравоохранения, педагогов, а также иногда специалистов по управлению человеческими ресурсами. Важные вопросы поднимаются и в связи с тем, как семейные исследования в качестве академической области соотносятся с профессиональными вмешательствами и политическими решениями. Начиная с 1920 г. некоторые специалисты придерживались тех позиций, что социальные науки должны способствовать пониманию семейных отношений и, следовательно, влиять на качество семейной жизни и общества в целом [Karraker, Grochowski, 2006]. Но взгляды на то, насколько близкими должны быть эти отношения, могут существенно различаться: например, должны ли ученые-фамилисты и специалисты-практики в области семьи работать вместе, или академическое исследование будет скомпрометировано столь близким сотрудничеством? Многое будет зависеть от цели конкретного исследовательского проекта. Этот вопрос перекликается с поднимавшимся выше вопросом о том, как специалисты в области семьи, а также исследователи, должны относиться к своему личному опыту и чувствам по поводу семейной жизни.

Некоторые исследователи-фамилисты стремятся описать семейную жизнь и отношения в недвусмысленных формулировках, как если бы для ученых было возможно находиться вне этих проблем. Это приводит к риску применения скрытых оценок и ценностных суждений к опыту других людей – как мы показываем в этой книге на примере целого ряда обсуждаемых вопросов. Семья является такой областью, в которой люди чувствуют (возможно, все больше и больше), что на кону находятся их моральные идентичности, и поэтому чувствуют необходимость защищаться от любой потенциальной угрозы своим моральным устоям. Даже там, где ученые-фамилисты стремятся не быть оценочными и понимать опыт членов семьи в их собственных терминах, понятия, которые они используют, могут невольно нести в себе все виды скрытых допущений и суждений. Такие термины, как «неблагополучные» или «здоровые» семьи, или «потребности развития детей», могут казаться объективными понятиями, но на самом деле они опираются на оценочные суждения, которые уходят корнями в конкретные культурные представления. В этой книге мы проливаем свет на подобные представления.

Это не означает, что ученые и специалисты в области семейных отношений должны принять релятивистскую позицию, в которой все семейные практики и образцы трактуются как равно обоснованные в своих культурных контекстах [Hollinger, 2007]. Но мы предлагаем, однако, чтобы исследователи и практики отдавали себе отчет в том, как и когда они могут заявлять свою ценностную позицию. Профессионалы, принимающие трудные решения о воздействии на членов семьи, могут найти эту позицию неудобной. Тем не менее это уважительный и реалистичный подход, возможный благодаря особому вниманию к использованию понятий и теорий, в рамках которых они сформулированы. Мы очень надеемся, что наша книга будет способствовать этому стремлению.

Эта книга рассказывает о том, как понимать ключевые понятия в исследованиях семьи и какие первичные дебаты имеют к ним отношение. Одна из трудностей в изучении семьи заключается в том, что связанные с ней темы кажутся такими знакомыми, что термины и стоящие за ними проблемы воспринимаются как тривиальные и не проблематизируются в общем социальном диалоге. На протяжении всей книги мы стремились «остранить» эти знакомые термины, вскрыть стоящие за ними допущения, чтобы было понятно, насколько их значения могут быть изменчивыми. Многие из этих нюансов бывает трудно заметить не только потому, что семейные отношения можно воспринимать как «естественные», но и потому, что они также могут рассматриваться как часть того, что «было испокон веков». На самом же деле, история семейных исследований формировалась под влиянием феминистских аргументов о том, что в семейной жизни нет ничего «естественного», и существующего, таким образом, вне пределов «общества», но вся она глубоко социальна и связана с политическими проблемами.

Решение о том, какие понятия будут отобраны в этой книге, было нелегким, особенно учитывая, что многие темы тесно связаны между собой. Мы решили эту проблему путем выделения кластеров связанных терминов и более частных понятий, помещая их в статью об одном из ключевых концептов. Такие термины в заголовках отдельных разделов дискуссий выделяются жирным шрифтом. Выделенные жирным шрифтом более частные понятия также можно найти в различных разделах с помощью индекса, помещенного в конце книги. В то же время есть много пересекающихся связей между самими основными понятиями, и самые значительные из них перечислены в виде перекрестных ссылок в конце каждой словарной статьи.

Помимо сложностей определения и отбора ключевых понятий для семейных исследований, еще одно затруднение состояло в том, что ряд важных идей или тем не вошли в число наших основных словарных статей. Тому есть несколько причин.