'От разбойника' - Страница 37

- Верни нож на место его, - сказал он своему защитнику и, всего лишь коснувшись отрубленного уха, приставил его слуге на место. - Кто мечом воюет, тот от него и гибнет. Разве не думаешь ты, что сейчас я не мог бы попросить Отца моего, и сюда бы на помощь мне поспешили двенадцать армий ангелов? Только как бы тогда исполнилось, что и так выполниться должно?

Слыша подобные слова, все ученики бросили своего наставника и разбежались по садам. Я сам - не долго думая - схватил Линду за руку и отступил подальше в заросли. Из своего укрытия мы слышали недолгое совещание марионеточных защитников церкви. Согласовав меж собою, что допрос пророка будет происходить в доме верховного священнослужителя, десяток манекенов, вооруженных лучше всех, провел Блеклого Джека вниз, к шоссе, где их ожидали машины, остальные же статисты спустились по северному склону Солнечной Горы, через Пиал Эдин, к ближайшей станции метро.

Только лишь когда это сборище разошлось, и голоса затихли, мы с Линдой вышли на поляну. На ней осталась одна лишь истоптанная трава, лунный свет и жаркий ветер, который уже сдул куда-то к Вота Нуфо загадочный вопрос наставника: "Друг мой, за чем ты пришел?"

Через полчаса я сел вместе с Линдой в машину ректора. У самого начала тропинки, ведущей от шоссе вверх, какая-то живая девушка спросила у нас, не видали ли мы Блеклого Джека. Я пригласил ее в машину, после чего все мы отправились на Десятую Улицу. На площади перед кардинальской резиденцией стояла толпа искусственных людей. Уже издалека увидев ее, мы оставили машину на углу Шестнадцатой Аллеи и присоединились к сборищу.

Блеклый Джек стоял на подиуме перед величественным фасадом сделанного из фанеры павильона, освещенный прожекторным лучом. Рядом - на возвышении собрались все значительные священники и книжники. Все они сидели, не шевелясь, будто мумии, У всех на головах были парики, сшитые их мотков растрепанной веревки, у всех были пергаментные лица, стеклянные буркала и резиновые перчатки на руках. Кардинала вынесли на возвышение прямо в кресле.

Потом очень долго допрашивали свидетелей, но - что должно было броситься в глаза даже самим обвинителям - признания сильно противоречили друг другу. У Блеклого Джека на губах была кровь. Он не сказал ни слова. Со стороны станции метро за сборищем наблюдала группа пластиковых карабинеров.

Повсюду бегали уличные торговцы, предлагая слушателям различные ненастоящие товары. Один из них продавал пустые бутылочки от кока-колы и пластмассовое мороженое. Каким-то чудом я увидал в его тележке бутылку настоящего виски. Линда пить не хотела, но я - хотя и сам не был алкоголиком - за полстакана виски, выплеснутый на язву, палящую меня изнутри с того момента, когда Блеклый Джек остался одинешенек, отдал бы все все, что имел.

Последним из подставных свидетелей выступил священник, сидевший несколько дней назад в "Глазе Циклона". Он сказал всего лишь одно предложение:

- Я слыхал, как он говорил, - и указал на обвиняемого, - что может разрушить храм и через три дня его отстроит.

На площади воцарилась гробовая тишина. Кардинал повернул маску своего лица в сторону Блеклого Джека:

- Ты ничего не ответишь?

Пророк молчал.

- Заклинаю тебя Богом живым! - воскликнул первосвященник Кройвена. Сам признайся, ты ли наш Спаситель.

- Ты сказал. Не верите? Ибо говорю я вам: Вы еще узрите меня, сидящего одесную Господа вашего на облаках небесных.

Верховный священник огляделся по сторонам, поднес руки к груди, сжал ими края своего бумажного одеяния и театральным жестом разорвал его:

- Он богохульствует! Разве нужны еще какие-либо свидетели? Вы сами слышали его кощунства!

И вновь воцарилась тишина. И внезапно - как бы по команде, данной невидимым командующим - вся собравшаяся перед дворцом толпа заорала будто один человек:

- Казнить его!

Какая-то женщина подскочила к Блеклому Джеку и плюнула ему в лицо. Вторая влепила ему звонкую пощечину. На подиум поднялись следуюшие манекены. Одни схватили пророка за руки, а другие поочередно били его кулаками в лицо.

- Спаситель наш, - кричали они при том, - предскажи нам, кто же сейчас ударит тебя!

Кардинал стал успокаивать статистов и заявил собравшимся, что незамедлительно передаст пророка в руки прокурора.

Оставшуюся часть этой страшной ночи я просидел с Линдой в маленькой кафешке на Шестой Аллее. А жизнь продолжалась. Настоящие и фальшивые люди садились в машины, шастали по улицам, покупали утренние газеты, пили кофе и ели булочки. Все они говорили о делах, совершенно далеких от действительности.

Уже под самый рассвет мы решили, что еще сегодня выедем из Кройвена. Я должен был навсегда оставить этот город и начать новую жизнь в другом месте, где никто не знал о моем роковом прошлом, и где я мог бы любить Линду, не опасаясь того, что в один прекрасный день какой-нибудь живой карабинер положит мне руку на плече. Линде эта задумка пришлась по нраву. Она наконец-то перестала хмуриться и хотела ехать немедленно, но сама едва держалась на ногах после уже второй бессонной ночи.

- Давай отправимся пополудни, - предложил я. - А сейчас я завезу тебя домой. Соберешь вещи. Тебе нужно поспать перед отъездом хотя бы несколько часов, а я в это время подскочу к Эльсантосу.

- Я уже не буду возвращаться домой, - сообщила мне Линда.

- И даже не желаешь попрощаться с родными?

- Вчера я окончательно рассорилась с ними.

- А причина?

- Ты.

Я понял. В этот миг мы оба были бездомными, только это уже не имело ни малейшего значения.

- А ты зачем хочешь встретиться с Райяном? - спросила Линда, когда после долгого-предолгого поцелуя я отвел от ее губ свои.

- Видишь ли, нам предстоит поездка, а мы без гроша. Все мои сбережения остались дома. У меня в тайнике лежит приличная сумма. Я дам Райяну ключ от моей квартиры в Таведе и попрошу, чтобы он принес мне эти деньги. Со стороны карабинеров ему ничего не будет грозить, потому что, если бы его там задержали, он скажет, что запасной ключ я дал ему еще неделю назад, и ко мне в квартиру он пришел за собственными вещами. Только до того мне нужно будет вызвать его с фабрики в Пиал Эдин, а это займет какое-то время.

- В таком случае, может ты подвезешь меня к Йоренам. А там я тебя и подожду.

- У них ты можешь и поспать, если, конечно же, они еще не выехали из Кройвена, - согласился я, значительно подмигнув на последних словах.

Мы оба были в препаршивейшем настроении после всего того, что произошло перед кардинальской резиденцией. И потому - чтобы отвлечь Линду от судилища над Блеклым Джеком - по дороге на Сорок Вторую Улицу я пошутил относительно Тома и Долли, что, в принципе, было очень легким делом.

Выходя возле дома Йоренов, Линда положила мне на колени длинную картонную коробочку.

- Держи, глупенький ты мой безумец, - сказала она с повеселевшим лицом и вбежала на лестницу.

Я свернул на Шестнадцатую Аллею и открыл коробочку. Внутри был живой цветок. Такого подарка я не получал еще ни от одной женщины, поэтому милая задумка Линды доставила мне огромное удовольствие.

Прямо от дома Йоренов я поехал на Сорок Восьмую Улицу, к генеральному прокурору Кройвену, офис которого соседствовал с зданием суда. Цель моей нынешней поездки и была основной причиной отсрочки нашего выезда. Я еще питал какие-то надежды, что мне хоть как-то удастся помочь Блеклому Джеку, не опасаясь при том ареста. Только мне не хотелось говорить об этом Линде, потому что она и так все время тряслась от страха.

Прокурор был живым человеком. Коридор, ведущий к его кабинету, был плотно забит манекенами, и мне с огромным трудом удалось протиснуться к открытой двери. Измученный ночным допросом Блеклый Джек стоял перед прокурорским столом в окружении более десятка священников. Те обвиняли пророка в подстрекательстве к бунту и уговаривании населения не платить налогов губернатору Кройвена, утверждая при том, что сам он обладает высшей властью над горожанами.