И вновь продолжается бой! (СИ) - Страница 49

— К-конечно! — для Татьяны Игоревны я был готов если не на всё, то на очень многое. И пусть после полёта я основательно закоченел от холода, но был готов сделать всё что потребуют. — Я г-готов!

— Сейчас мы будем казнить этого фашистского подонка. — Зима Мама была настроена крайне серьёзно, от неё прямо исходили волны благородной ярости, — Возьми телефон и сними всё, чтобы было видно, что это не самосуд, мы лишь исполняем приговор, вынесенный трибуналом.

— Эм… — я оглядел себя, прикрыв наконец, хозяйство ладошкой, — Тут такое дело… я немного не одет и телефон тоже остался там.

— Держи! — На удивление, женщина кинула мне вполне пристойную и современную трубку. — И не жмись, чего я там не видала. Ракурс выбери, чтобы было всё видно.

— Сделаю! — я подхватил смартфон и навёл его на глыбу льда. — Запись пошла!

— От имени Советского Союза Социалистических Республик, я, Сикорская Татьяна Игоревна, — от голоса Матушки Зимы по округе начали расходиться волны силы, от которых даже деревья гнуло и едва не вырывало из земли. Мне так и вовсе пришлось опуститься на одно колено, иначе просто смело бы той энергией, что излучала Архонт мороза. — привожу в исполнение приговор гауптштурмфюреру СС, доктору медицины, Йозефу Рудольфу Менгеле. За многочисленные убийства, пытки, истязания, за заморённых голодом, замороженных заживо, за сожжённых в печах, сгинувших в концлагерях. За тех, у кого выкачивали кровь, вырезали органы, кого приносили в жертву на алтарях, выкачивали досуха, кого пожирали живьём, за всех тех, кто погиб в эту страшную войну, приговариваю тебя к окончательной смерти!!! Да будет так!!!

Пока Татьяна Игоревна читала приговор давление только усиливалось, но с её последними словам, вся выпущенная ей сила словно единый кулак ударила по глыбе льда с вмороженным в неё Доктором Смерть. И разнесла её на мелкие кусочки. Сам Йозеф Менгеле тоже разлетелся на осколки. И что характерно, даже промороженный насквозь он всё ещё оставался живым, но сейчас на месте, где стояла глыба, в небольшом кратере лежал громадный чёрный шар. Сила и знания Архонта, способные не просто поднять меня до Мастера, а, возможно, сразу сделать Командором. Но впервые за все эти годы я отвернулся, брезгуя и силой, и знаниями. Кое-что должно быть уничтожено полностью и больше никогда не появляться на этой земле. Поэтому я с совершенно спокойным сердцем поднялся и подошёл к устало смотрящей в одну точку старой женщине. Почему-то именно сейчас её возраст стал отчётливо виден, как и то, насколько она устала.

— Я всё снял. — Мне хотелось обнять прапрабабушку Сони, но в моём виде это было немного чересчур. — Вы всё сделали правильно. Эта тварь наконец сдохла. А теперь поехали домой, что-то меня немного хреново. Всё-таки Европа — это явно не моё. В следующий раз поеду в Монголию, там такого точно не будет!

Глава 25

— Молодец, теперь выполни петлю Нестерова так, чтобы вода не пролилась, — Татьяна Игоревна, расслабленно откинувшаяся на спинку стула, наблюдала за моими тренировками с полным стаканом, летающим по комнате. — И продолжай, продолжай! Как там дальше… Старичок хотел поспорить, но с иным накладно вздорить.

— Царь хватил его жезлом по лбу, тот упал ничком, — вздохнув я продолжил декламировать «Сказку о золотом петушке, одновременно управляя 'третьей рукой» и пытаясь разогнать стакан чтобы он выполнил указанный маневр. — Да и дух вон… Здравия желаю!!!

— Лэжи, лэжи, — отмахнулся невысокий и невзрачный с виду старичок старомодных круглых очках. — Не надо скакать. Доктор сказал постельный рэжим, значит надо соблюдать. Рад тебя видеть, Татьяна Игоревна.

— Добрый день, Лаврентий Павлович. — в отличии от меня Сикорская успела поймать упущенный мной стакан и поднялась со стула спокойно, с внутренним достоинством. — Ничего, ему полезно почувствовать субординацию. А то совсем от рук отбился. Позволил себя похитить, в Париже устроил войну банд, от которой чуть половина города не сгорела. Сердце опять же отдал.

— Но всё же закончилось хорошо, — улыбнулся Берия, опускаясь на стул, который внёс неприметный человек в сером костюме и совершенно невыразительным лицом. Такого в толпе не заметишь и не поймёшь, кто тебе в печень лезвие засадил. — Присаживайтэсь. Не заставляйтэ старика голову задирать.

Я понял, что как идиот продолжаю стоять на кровати вытянувшись по стойке смирно и покраснев, спустился на пол, усевшись на матрас. Сикорская устроилась на своём стуле. Не сказать, что я не ждал визита кого-то из высокого начальства, но уж точно не думал, что это будет сам Лаврентий Павлович. С одной стороны, это невероятно льстило. Со Сталиным виделся, сейчас и с Берией довелось, он сам, лично, ко мне явился. С другой — что-то у меня очко сжалось так, что смогло бы урановый лом перекусить. Покуролесил я от души, за меньшее люди на лесоповал уезжали. Хотя и прибыток вроде весьма значительный. За одного Менгеле могут очень многое простить. А тут и прямая связь фашистского недобитка с американцами, и координаты секретных тюрем, в которых, в том числе, содержатся наши агенты. Да и кубинских товарищей хватает. Короче, не поймёшь, чего ждать, и от этого ещё страшнее.

— Да уж, натворил ты дел, — вроде тон был благожелательным, но я вздрогнул, с ужасом уставившись на бывшего наркома НКВД. Вроде же нет техник позволяющих читать мысли! Тогда откуда⁈ — Нэ трясись. Претэнзии к тебе есть, но будем считать, что кровью искупил. После войны мнэ доводилось общаться с выжившими из Освенцима, над которыми потрудился Йозеф Менгеле. Жуткое зрелище. Рад, что этот подонок получил по заслугам. Принято решение наградить за это вас обоих орденом Красного знамени.

— Служу Советскому Союзу! — поднялась с места Сикорская и я вслед за ней, подхватил клич, но потом взял себя в руки.

— Товарищ Берия. Я не считаю, что заслужил столь высокую награду. — конечно, мне было безумно лестно получить подобный орден, но я действительно считал, что не достоин. — Всю работу сделала Татьяна Игоревна. Я только мешался. Если бы ей не требовалось обеспечивать мою безопасность она бы справилась быстрее и без жертв и разрушений.

— Нэ прибедняйся, — отмахнулся Лаврентий Павлович. — Скромность — это хорошо, но нужно уметь принимать заслуженные почэсти. Сколько бы мы ещё думали, что Менгеле мёртв, если бы не ты. Да и сведения принёс просто высший сорт. Снова во снэ увидел?

— Так точно! — а вот теперь я и не думал спорить, приняв вид, как говориться, лихой и придурковатый. — Во сне!

— Нэ блажи. — кивнул бывший нарком. — И присаживайся. Надо же, не врёшь. Эх, где бы ещё парочку таких сновидцев взять.

— Я нечаянно, — давно уже заметил, что иногда у меня язык работает куда быстрее мозга и никакие ранги этого исправить не могут. — Я больше не буду, честное комсомольское!

— Да почему жэ, будь, — улыбнулся Лаврентий Павлович. — Ишь ты, нэ будет он.

— К сожалению, это не работает по желанию, — вступилась за меня Татьяна Игоревна. — Но, если Семёну удастся узнать что-то новое, он тут же доложит. Так ведь?

— Конечно! — отказываться в этой ситуации начал бы только конченный кретин, а я таким себя не считал. — Как только — сразу подам подробный рапорт, кто кого куда и зачем!

— Ну вот, а говоришь нэ будешь, — хохотнул нарком, ведь, как я понял, бывших наркомов не бывает. — Ладно, шутки в стороны. Какие у тебя дальнейшие планы? Наведаться в Чехословакию, как изначально было задумано?

— Боже меня упаси! — я с трудом удержался чтобы не перекреститься. — Хватит с меня Европы! Я лишь недавно в себя пришёл, снова энергетическое тело почувствовал. Евдоким Капитонович настоятельно рекомендовал не напрягаться.

— Всё так. — кивнула Татьяна Игоревна, к которой повернулся Берия за подтверждением. — К тому же теперь это не имеет смысла. Семён поглотил достаточно энергии для прорыва на следующий ранг, теперь ему надо освоить её, ассимилировать, сделав собственной. Любое напряжение, наоборот, может ему повредить. Поэтому для прорыва достаточно будет немного пожить возле Источника.