...И скрылся с места преступления... - Страница 38

Когда Роджер, Кортленд и другие сотрудники Скотленд-Ярда внимательно изучили эти заявления, у всех одновременно возник один и тот же вопрос.

– Возможно ли, чтобы все это происходило в штаб-квартире кампании Уэйта и Уэйт ничего об этом не знал? – раздраженно заметил Кортленд. – По-моему, Красавчик единственный, кто считает, что так оно и есть.

– Возможно, я ошибаюсь, – невозмутимо ответил Роджер, – но прежде чем мы узнаем ответы на все ваши вопросы, надо выяснить, каким образом миссис Аткинсон и миссис Брей получили деньги. Также нам надо узнать, где находится Роули – жив ли он вообще. Есть еще один вопрос: почему врачи в клинике "Палли" не могут получить от миссис Канлифф элементарной информации. Кроме того...

– О'кей, о'кей, – сказал Кортленд, – ваша позиция понятна.

– Что с этим Брауном? – спросил Роджер. – Он заговорил?

– Пока без сознания, и, между прочим, это ты его приложил, Красавчик.

– И сделал бы это еще разок. А как миссис Китт?

– У нее был рецидив, но скоро мы сможем поговорить с ней, – сказал Кортленд, – по крайней мере, я очень на это рассчитываю. А пока будем заниматься тем, что у нас есть.

Это означало многочасовой допрос соседей Уэйта, встречи с коммивояжерами, почтальонами – со всеми, кто часто бывал в округе. Надо было составить, наконец, полный список регулярных посетителей штаб-квартиры кампании. Уэйт назвал более ста человек, предстояло допросить каждого.

Каждый час поступали донесения о том, что Розмари Джексон наконец обнаружена – полиция проверяла и перепроверяла эту информацию; начались активные поиски Артура Роули, допросы добровольных помощников кампании. Этим делом занимались практически все детективы округов и множество патрульных полицейских. Сотни Паев и сотни Дэвисов круглосуточно колесили по улицам Лондона и его пригородам, но, увы, безрезультатно.

Поведение Канлиффа не вызывало никаких подозрений – в полдень он навестил свою жену в клинике "Палли".

Джексон сказал, что он понятия не имеет, чем может помочь.

Скотленд-Ярд проверял консультантов клиники "Палли", наводил справки о враче-ординаторе – в частности, полицию интересовал некто доктор Смит, на которого был возложен курс лечения миссис Канлифф: никто в уголовном розыске не мог понять, почему он не заставил ее рассказать, где она берет наркотики.

На следующее утро произошло два знаменательных события.

Браун пришел в сознание. Миссис Китт была готова дать показания.

Голова Брауна была почти сплошь забинтована, открытыми участками оставались лишь запавшие глаза и дрожащие губы. Он буквально умирал без наркотиков, и врачи решили сделать ему укол. Он говорил хриплым голосом – именно такой голос был у человека, который звонил Розмари Джексон.

Он сказал, что напал на Уэста только потому, что хотел скрыться. Все приказы отдавал Питер Уэст, ему же он передавал деньги, вырученные от продажи наркотиков.

Кортленд и другие присутствовавшие офицеры Скотленд-Ярда едва не расхохотались.

Сразу же после допроса Брауна Роджер поехал к миссис Китт.

Было от чего прийти в отчаяние, и в данный момент его меньше всего волновали Уэйт и Джун Эйкерс – необходимо было немедленно найти Розмари Джексон.

Жива ли она?

Находится ли под действием наркотиков?

Или для нее уже начался кошмар?

В те непродолжительные моменты, когда она была в полном сознании, Розмари понимала, что это только начало кошмара. Она была одна в маленькой комнате. В углу стояла постель, в стене – окно-муляж и надежно запертая дверь.

Она представляла себе лицо Чарлза и понимала, в каком он, должно быть, состоянии. Но она была совершенно беспомощна, ее захлестнуло отчаяние и еще...

Она предвкушала, как откроется дверь и в комнату войдет человек со шприцем.

Она предвкушала острую боль, с которой игла войдет в ее вену, она ждала той минуты, когда увидит, как у основания шприца появляется мутное облачко крови – она даже улыбнулась, предчувствуя перемену своего состояния. Она забудет страх, успокоятся измученные нервы, исчезнет желание кричать, плакать и бесноваться от ярости. Снова начнется жизнь в стране грез. Но она смутно понимала, что пройдет совсем немного времени, и эта волшебная страна превратится в жестокую реальность, а мир без наркотиков будет кошмаром.

В своих снах-мечтах она не думала о Чарлзе.

Миссис Китт находилась в лайгейтской больнице. Ее небольшая палата была очень светлой, стены выкрашены светло-зеленой краской, повсюду множество цветов – на подоконнике, столе, в изголовье постели. Желтые нарциссы, тюльпаны, фиалки, розы, гвоздики – к каждому букету приколота открытка с пожеланиями скорейшего выздоровления. Цветы присылали сотрудники суда магистратов, полицейское управление, муниципальный совет, комитеты, в которых она работала, просто жители Лайгейта.

Когда Роджер вошел в палату, миссис Китт полусидела на постели, прислонясь к подушке: пожилая женщина с очень яркими глазами и запавшими щеками. На исхудавшем лице еще резче выделялись тяжелая нижняя челюсть и крючковатый нос – перед Роджером была лишь тень той властной женщины, одно присутствие которой в суде наводило страх не только на преступников, но и на самих присяжных. Однако в глазах ее не было страха, голос звучал так же энергично, столь же непринужденными были и ее жесты.

– Так вы и есть тот самый очаровательный полицейский, – приветствовала она Роджера.

По голосу можно было догадаться, что она еще не вполне здорова, но болезнь не сломила ее духа.

– Ваше счастье, что держались подальше от моего суда, я бы соблазнила вас! Что вы хотите узнать? Я пыталась спасти своего мужа от последствий той идиотской ошибки, которую он совершил десять лет назад. Повторись все – и я бы сделала то же самое.

В этом не было ни малейших сомнений: если бы ей представился случай, она снова повела, себя точно так же.

– Кому вы отдавали деньги? – спросил Роджер.

– Человеку, который представился мне как Браун.

– Всегда одному и тому же?

– Да.

– Сколько же вы ему платили?

– Десять фунтов в каждый визит.

– Других выплат не было?

– Это и так больше, чем я могла себе позволить.

– Вы платили и натурой, миссис Китт?

– Если вы намекаете на то, что я давала ему героин или другие наркотики из хирургического отделения моего мужа, то вы ошибаетесь, этого не было.

Трудно было ей не поверить.

– Вы когда-нибудь отказывались платить?

– Пыталась.

– И чем это кончилось?

– Ничем. Я все равно не смогла бы пресечь его вымогательство.

– Помимо Брауна кто-нибудь еще шантажировал вас?

– Нет.

– Вы предполагаете, каким образом шантажисту стало известно, что доктор Китт однажды продал наркотики?

Черты ее лица, казалось, заострились еще заметнее, глаза побелели от гнева.

– Да, – громко сказала миссис Китт.

– И как же?

– Через одного фармацевта, который в то время работал в Лайгейте, – его звали Роули.

– Как давно вам стало известно, что Роули незаконно занимается наркотиками?

– До тех пор, пока меня не начали шантажировать, я ничего об этом не знала, а потом он уехал из Лайгейта, – сказала миссис Китт.

Несмотря на бодрый голос, было видно, что чувствует она себя неважно, и скоро врачи прервут разговор, предположил про себя Роджер.

Поэтому он торопливо спросил:

– У вас нет никаких соображений относительно того, почему на вас было совершено нападение, миссис Китт?

– Есть, – тихо произнесла она и закрыла глаза, – да, я знаю. За неделю до того я сказала Брауну, что больше так продолжаться не может, – он разорил меня. Я пригрозила, что сообщу в полицию. Думаю, я его напугала.

Вероятно, она его действительно напугала, подумал Роджер, это почти полностью объясняет причину нападения. И все же еще остались некоторые непонятные моменты.