...И скрылся с места преступления... - Страница 36

Похоже, она отлично выспалась, заметил про себя Роджер. Девушка выглядела свежей и отдохнувшей – очевидно, мучившая в ее вечером головная боль прошла. Самыми примечательными в ее лице были глаза, яркие и очень красивые.

– Доброе утро, – сказал Роджер, – садитесь, пожалуйста.

– Я, пожалуй, постою.

Она была спокойна и пыталась казаться безразличной.

– Как вам угодно, – Роджер холодно посмотрел на нее, и ему не пришлось делать для этого над собой усилий.

Совершенно ясно, что она знала о героине в бюро.

– Я хочу получить от вас определенную информацию, – начал Роджер, – которая поможет спасти жизнь нескольким людям, а многим другим не даст сорваться в пропасть. И учтите, я не шучу.

Он протянул ей фотографии, которые ночью забрал из квартиры Джексона:

– Вы когда-нибудь видели нечто подобное?

Джун посмотрела на фотографии и надписи "до" и "после", вздрогнула, подняла глаза на Роджера и сказала:

– Да, видела. В журналах.

– Порошок, который мы нашли в штаб-квартире кампании Уэйта, оказывает на женщин вот такое действие, – жестко произнес он. – А эти фотографии были посланы мужу женщины, которую вчера похитили. Ее обрабатывают таким же образом, как и женщину на фотоснимках, и превратят в сумасшедшую. Это всего лишь одна из причин, по которой мы хотим выяснить, кто манипулирует этими наркотиками и как они попали в бюро Уэйта.

Она стояла неподвижно и молчала.

Он бросил на нее быстрый взгляд:

– Почему шантажировали вашу тетю? Она платила вымогателю гораздо больше, чем могла себе позволить. И вопрос стоит именно так: почему?

Возникла напряженная пауза. Выражение ее лица изменилось: на смену агрессивной самообороне пришло беспокойство, она уже не казалась такой уверенной. Похоже, миссис Китт была ее уязвимым местом.

– Ваша тетя приобретала наркотики, дело в этом? – отрывисто спросил Роджер. – Каждый месяц она платила десять фунтов, чтобы купить наркотики?

Не дождавшись от Джун ответа, он продолжал:

– Я могу потребовать медицинского освидетельствования, и в течение часа получу результаты, так что вы напрасно тянете время. Все было именно так?

После некоторого молчания девушка сказала:

– Нет, все было не так. Ее... ее действительно шантажировали.

– Почему?

– Я... я не обязана отвечать.

– Все верно, – сказал Роджер, – вы не обязаны отвечать, вы можете скрывать важнейшее доказательство, вы можете подвергнуть смертельной опасности жизнь людей, вы можете считать себя героиней, – но вы не обязаны мне отвечать и у меня нет способа заставить вас. Но я могу посадить вас и Уэйта на скамью подсудимых, я очень сильно постараюсь...

– Ее... ее шантажировали, потому что однажды мой дядя незаконно продал наркотики, – хрипло произнесла Джун. – Это случилось много лет назад, всего один раз. Если бы об этом стало известно, его карьере пришел бы конец. Я думаю, он умер бы от стыда.

– Она снабжала шантажиста наркотиками из больницы доктора Китта?

– Она...

– Это так?

– Я не знаю, – сказала Джун еще более хриплым голосом.

Сейчас надо было ослабить давление, настало время действовать мягко, но решительно. Роджер внимательно смотрел на девушку. В ее глазах появилось смятение, и в то же время ему показалось, что она почувствовала облегчение, во всяком случае, она уже не отводила взгляда.

– Когда она рассказала вам об этом? – спросил Роджер спокойным тоном.

– Полгода назад или, может, чуть раньше.

– Ее шантажировал Питер Уэйт?

– Вряд ли Питер об этом что-либо знал, – сказала Джун уверенно. – Мне кажется, его каким-то образом использовали те, кто занимается распространением наркотиков. По-моему... надо рассказать вам все с самого начала. Когда я узнала, что тетю шантажируют, я не могла найти себе места.

– Вы близки с ней? – перебил ее Роджер.

– С тетей Лиз? Да, она была... впрочем, это не имеет значения. Мы были как мать и дочь. Она воспитывала меня.

– Когда вы начали подозревать, что она попала в беду?

– Года три назад, – сказала Джун и села на стул. – Вначале я решила, что она не очень хорошо себя чувствует.

У нее начались нервные приступы, она часто расстраивалась, плакала по пустякам, а иногда казалась еще более смелой и уверенной в себе, чем обычно. Я думала, что это работа ее так изматывает, она все время что-то делала – ни секунды покоя.

Джун на мгновение прервала свое повествование, но тут же продолжила:

– Она работает в разных комитетах, ведет судебные заседания, она самая энергичная женщина в мире – и поначалу эти черные периоды были крайне редки. Потом я стала замечать, что нервные срывы обычно происходят либо в понедельник вечером, либо во вторник утром. Когда я спросила ее об этом, она вначале накричала на меня, а потом сказала что-то невразумительное. Я стала забегать к ней по вторникам, и однажды увидела, что к ней приехал какой-то человек. Я слышала, как она кричала на него. Это был маленький человек, курносый – он вышел от нее и усмехнулся...

– Он приехал на машине?

– Да?

– Вы не обратили внимания, на какой?

– "Остин-изо". Я еще несколько раз видела эту машину у дома, каждый раз по вторникам. В тот день я заставила ее все рассказать, по-моему, она была рада поделиться хоть с кем-то.

– Сколько это продолжалось, вы не знаете?

– Нет, об этом она не говорила, ее волновал только дядя, чтобы он ничего не узнал.

– А вы не рассказали ему?

– Конечно же, нет.

– Но что-то же вы ведь предприняли?

– Возможно, это было глупо, – сказала она, – но я пыталась выяснить, кто за этим стоит, и в следующий вторник решила проследить за этим человеком. Он...

– Ваша тетя знала его имя?

– Для нее он был Браун, – сказала Джун, – я слышала только это имя.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал Роджер, – куда же он направился?

– В штаб-квартиру кампании Питера, – ответила Джун.

Ее руки сжались в кулаки, в глазах мелькнул страх.

– Когда я поняла, что это дом того самого проповедника Пита, я... в общем, я решила немедленно пойти в полицию.

Конечно же, так и надо было поступить. Но тем самым я могла выдать тетю и дядю – после того, как она всю свою жизнь посвятила служению обществу, это выглядело бы бесчеловечно. Я сделала вид, что хочу участвовать в кампании по предотвращению дорожно-транспортных происшествий, – мне казалось, что я могу помочь тете Лиз и избавить ее от шантажиста.

Она снова замолчала. Не имело смысла говорить, что желание выручить из беды близких ослепило ее, и она не сделала самой элементарной вещи: обратись Джун в полицию, преступник уже был бы обезврежен.

– Итак? – мягко спросил Роджер.

– Произошло нечто совершенно неожиданное, – спокойно сказала Джун.

– А именно?

– Я начала испытывать уважение к Питеру Уэйту. Увидев его в первый раз, я не ощутила ничего, кроме ненависти, но вскоре я начала сомневаться и поняла, что он ничего не знает. Он производил впечатление человека предельно искреннего, и, несмотря на то, что все считают его свихнувшимся на дорожных происшествиях, мне показалось, что вот он-то как раз и нормальный, а сумасшедшие – мы, все остальные, – она смотрела прямо в глаза Роджеру. – Если вы внимательно изучите его аргументы, то поймете; что они действительно имеют смысл. Он требует лишь того, чтобы за невнимательную, беспечную езду предусматривалось гораздо более суровое наказание, чем то, что применяется сейчас, – тогда люди не посмеют быть беспечными. Все, что требуется, – это ужесточение закона.

– Короче, вы влюбились в него, – сухо заметил Роджер, – и как давно?

– Это началось несколько месяцев назад, – сказала Джун. – Вначале я не знала, что мне делать. К тому времени я уже обнаружила, что очень многие имеют доступ в штаб-квартиру. По меньшей мере у полудюжины членов комитета были свои ключи – видимо, и другие могли в любое время попасть в квартиру, неважно, был ли там Питер или нет. Я не хотела ничего говорить Питеру до тех пор, пока не буду знать точно, что же там происходит, так я стала следить за тем, кто бывает в квартире во время его отсутствия.