...И скрылся с места преступления... - Страница 30

Он подрулил к стоящему на тротуаре Роджеру и спокойно сказал:

– Они пошли прямо в зрительный зал, сэр, это точно.

– Ты не узнал, они не выходили во время сеанса? В туалет, например.

– Во всяком случае, я точно установил, что после того, как они прошли в зал, телефоном пользовались дважды, один раз билетерша, второй – какой-то человек, вошедший в вестибюль с улицы, – сказал Дэвис. – Кассирша и контролер уверены в этом, с их мест отлично виден телефон. Касса прекращает работу в девять часов, а мы знаем наверняка, что человек проник в квартиру раньше, – таким образом, двое готовы присягнуть, что ни Уэйт, ни девушка никому не звонили.

– Что ж, весьма убедительно, – заметил Роджер, – спасибо.

Медленно проехали несколько машин, их пассажиры с любопытством смотрели на собравшихся людей. Из-за угла появилась еще одна машина. Она остановилась. Полицейский нагнулся к водителю, и даже на таком расстоянии Роджер увидел, что за рулем сидит женщина.

Роджер быстро пошел к машине – это был "хиллман", принадлежащий Джун Эйкерс.

Он услышал, как Уэйт что-то сказал. Потом Уэйт вышел из машины, вслед за ним – девушка. Они стояли под фонарем, и их было отлично видно. Они смотрели на окна квартиры, рука девушки покоилась на руке Уэйта. На его лице читались изумление и смятение.

Сказать с полной уверенностью было невозможно, но Роджеру показалось, что он не только удивлен, но и потрясен.

И вдруг Уэйт воскликнул:

– Мои документы, мои драгоценные документы! – и бросился к дому.

– Питер! – крикнула Джун Эйкерс и побежала за ним. – Питер, вернись!

Роджер не остановил их и пошел следом.

Преподобный Питер Уэйт стоял на лестничной площадке и разглядывал свою изуродованную квартиру. Вода нанесла ущерб ничуть не меньший, чем огонь. Вся лестничная площадка, а также маленький коридор и пространство перед входом в большую комнату были покрыты обгоревшими бумагами, повсюду лежали куски обуглившегося дерева. Пол залит водой – вернее, черным месивом. В кухню вели следы ног, но Уэйт даже не смотрел в ту сторону, он не мог оторвать взгляда от входа в комнату.

Девушка держала его за руку.

Рядом с ними стоял пожарный, готовый в любую минуту преградить путь в квартиру.

С лица Уэйта исчезли все краски, он посерел, на лбу выступили капли пота. В глазах, казалось, застыл ужас. Рот чуть приоткрыт, зубы стиснуты.

Прямо перед его глазами находилось то, что осталось от стального сейфа-бюро. Жар, видимо, был так силен, что металл расплавился. Все ящики были выдвинуты, и в них виднелись сгоревшие бумаги – похоже, не осталось ничего, что можно было бы прочитать. Бюро осело сквозь прогоревшие доски пола, его нижняя часть проломила потолок нижней квартиры.

– Все, – произнес Уэйт низким хриплым голосом. – Все.

– Питер, – начала девушка.

– Десять лет работы, – не обращая на нее внимания, продолжал он, – десять лет – и все пропало, даже личные дела тех, кто мог бы мне помочь. Все.

Его взгляд упал на плакаты, точнее – на то, что от них осталось: обугленные клочки бумаги с загнувшимися краями напоминали отклеившиеся от стен обои. Некоторые плакаты, висевшие под самым потолком, только сморщились от высокой температуры, их краски не успели потерять своей яркости.

– Десять лет работы, – повторил он срывающимся голосом, и плечи его поникли, – словно Господь Бог тоже против меня.

Повернувшись, чтобы положить руку на плечо Уэйту, словно она надеялась, что ее прикосновение поможет тому обрести уверенность, Джун Эйкерс увидела Роджера. До этого она его не замечала. Она молчала и не отводила от него взгляд – это была своего рода оборона.

– Нам очень нужно получить то, что осталось от этого бюро, – обратился Роджер к пожарному. – Можно войти в квартиру?

– Думаю, что да, если это действительно столь необходимо.

– Это крайне важно. А что с пишущей машинкой?

– Мы уже вынесли ее, – сказал офицер, – она внизу, вместе с другими вещами, которые удалось спасти из комнат. Учитывая, какой был пожар, можно сказать, что мы неплохо поработали.

– Никто в этом и не сомневается, – быстро ответил Роджер, – первоклассная работа.

Он не кривил душой, это действительно была первоклассная работа. Пожарный внимательно посмотрел на спутников Роджера и неохотно отошел в сторону. Они осторожно подошли к обгоревшему бюро. Роджер взглянул на Джун Эйкерс:

– Вы не знаете, у кого бы мистер Уэйт мог переночевать сегодня, мисс Эйкерс?

– Он может поехать ко мне, – ответила девушка, – места хватит.

– Люди могут неправильно это понять...

– Меня абсолютно не волнует, что подумают люди. Она даже не покраснела – это была констатация факта, хотя и произнесенная со скрытым гневом.

– Это может волновать мистера Уэйта, – сухо сказал Роджер.

– Иногда мне удавалось заставить его подумать немного о себе и чуть меньше внимания уделять всем остальным, – резко парировала Джун Эйкерс. – Он и так уже практически распял себя. Так почему же...

– Почему бы вам не отвезти его в дом вашей тети в Лайгейте? – предложил Роджер. – Там тоже достаточно места, к тому же ваша тетя сейчас дома и тем самым вы избежите возможных сплетен в адрес мистера Уэйта. Вдобавок он будет под присмотром.

Ее явно удивило, что ему известно, кто ее тетя, но тем не менее она никак не отреагировала на его слова. Уэйт не обращал на них никакого внимания, он стоял как будто в забытьи: руки сжаты в кулаки, глаза блестят.

– Я пошлю с вами своего человека, – пообещал Роджер девушке.

– Я прекрасно справлюсь сама.

Она отвечала резко, почти грубо.

– Не сомневаюсь. Но мой человек поедет с вами. Более того, я тоже приеду, как только смогу. Мне хотелось бы поговорить с вами.

Он улыбнулся и приготовился отразить возражения девушки, но она отвернулась и взяла Уэйта за руку. Так, держась за руки, они стали спускаться вниз.

Роджер вошел в квартиру. Пожарные уже перенесли бюро в угол, где пол был более надежным. Потом перетащили его в другую комнату, которая, казалось, совершенно не подверглась действию огня, хотя в одной из стен виднелась большая дыра.

Роджер быстро спустился вниз и приказал Уиллису сесть в машину к Уэйту и Джун Эйкерс. Крю он велел следовать за ними.

Затем вернулся в спальню и вместе с пожарным офицером и двумя полицейскими начал все внимательно осматривать. На лестнице послышались тяжелые шаги и, оглянувшись, он увидел входящего Картера. В двубортном твидовом пальто он выглядел чудовищно, его двойной подбородок мелко дрожал. Пожарные извлекли из бюро обгоревшие бумаги и переложили их в картонные коробки, однако ни один из этих документов не производил впечатления на что-либо годного, кроме мусорного ведра. Здесь не было ничего, что могло бы принести какую-то пользу.

– Славно поработали, не так ли? – заметил Картер. Случилось что-то из ряда вон выходящее, подумал Роджер, иначе он не пришел бы сюда.

– Недурно. Что заставило тебя выползти из своего кресла?

– Нечто чертовски странное, Красавчик. Я решил навестить тебя. Этот парень, Канлифф, водитель "ягуара"... Его жена – наркоманка.

Роджер молча переваривал еще одну сенсацию сегодняшнего вечера. Наркотики в кармане маленького человека, возможно, наркотики в квартире Уэйта, теперь еще это.

– Как давно она пристрастилась? – спросил наконец Роджер.

– Год или больше, – сказал Картер, – ему пришлось чертовски трудно. Ну как тебе эта информация?

– А какой наркотик? – медленно произнес Роджер.

– Героин.

– Известно, где она его достает?

– Нет. Она уже прошла два курса лечения. Сейчас лечится в третий раз.

– Еще что-нибудь узнали?

– Нет.

– Где Канлифф?

– В своем доме на Риджентс-парк. За домом уже установили наблюдение, но я пока еще с ним не связывался. Я разговаривал с Мики Смитом из Сент-Джонс-вуда, он знаком с этим делом. Он говорит, что несколько лет назад жена Кащшффа спуталась с одной веселой кампанией, видимо, они и начали снабжать ее наркотиками. Хотя наверняка ему это не известно. Она твердит, что первый раз ей дали попробовать какие-то незнакомые люди. Обычная история: один или два укола малой дозой, приятные сновидения, а потом... Это увлечение требует целого состояния – состояния Канлиффа, я имею в виду.