И с тех пор не расставались. Истории страшные, трогательные и страшно трогательные (сборник) - Страница 13

…твердо ступая, в комнату вошла марьяна, коротко, словно ее шатнуло, прижалась к ногам героини, потом вспорхнула и разлеглась у мамы на коленях, кыш, сказала мама, брысь, это новая юбка, вот видишь, сказала героиня, вот как я ее оставлю, она же летает, подумаешь, летает, сказала мама, стряхивая марьяну на пол, вон, у розалии давидовны собака на пианино играет, и ничего…

…значит, марьяну маме, а самой на неделю куда-нибудь, где тепло и море, и мало туристов, в кухне грохот и звон бьющейся посуды, в комнату влетает марьяна с прижатыми ушами и дикими глазами, притормозить у закрытого окна не успела, врезалась в стекло, свалилась с коротким воплем на пол и удрала под стол, нет, нельзя ее маме, она доведет маму до сердечного приступа, лучше узнать, куда пускают с кошками, и взять ее с собой, переноска есть, паспорт есть, только получить справку о прививках, и можно ехать, успокоившаяся марьяна выбралась из-под стола и увлеченно вылизывает выставленные рогаткой ноги, увидела муху, стремительно взлетела за ней, хлоп! на пол сыплются осколки последней неразбитой лампочки, нет, нельзя ее с собою, лучше пусть остается дома и попросить кого-нибудь ее проведывать, к собаке розалии давидовны приходит ее учительница музыки, они играют по вечерам в четыре руки, но собака смирная, с пониманием, соблюдает режим, готовится в консерваторию, а эту только оставь одну, она же весь дом разнесет, значит, все же маме или с собой…

…попросила комнату на первом этаже, чтобы окна не на улицу, а в сад, ах, у вас кошечка, обрадовался портье, тогда вы непременно приедете к нам еще, у нас тут лучшее для кошечек место, у меня непростая кошечка, почему-то обиделась героиня, конечно-конечно, захлопотал портье, позвольте, я поднесу ваш чемоданчик, и быстро пошел вперед, героиня затрусила за ним, из переноски неслась брань марьяны, марьяне было тесно и душно…

…пропала в первый же вечер, героиня только на ужин сходила, вернулась, а номер пуст, вы не беспокойтесь, успокаивал портье, она наверняка в саду, все кошечки вечерами слетаются в сад, слетаются, переспросила героиня, ну, это фигура речи такая, смутился портье, мы здесь просто так говорим…

…искала два дня подряд, на третий увидела издали, марьяна играла в горелки с двумя котами, рыжим и черным, перелетала с дерева на дерево, марьяна, закричала героиня, марьяна, кскскс, иди немедленно сюда, гадкая кошка, иди, заинька, рыбка, вот погоди, есть запросишь, кажется, марьяна мяукнула приветственно, или героине это прислышалось, зато рыжий кот тяжело слетел на землю, выставил хвост трубой и немного о героиню потерся…

…ну, в общем, да, сказал портье, местные все летают, может, это порода такая, вот у вашей какая порода, никакой у нее породы, я ее у подъезда нашла, ну, значит, талант или, может, климат, иногда, знаете, смешно, даже собачки начинают летать, правда, невысоко, побаиваются, а у одной постоялицы дочечка полетела, маленькая такая девочка, знаете, годика три, шустрая, еле изловили, постоялица очень ругалась, да вы не беспокойтесь, пожалуйста, кошечке у нас будет хорошо, мы тут кошечек не обижаем, тем более, летающих, я и не беспокоюсь, сказала героиня, я вовсе не беспокоюсь…

…вышла на балкон после душа в халате на мокрое тело, повесила на веревочку постиранное белье, и вдруг внутри что-то защемило, словно бы натянулось, словно бы ущипнули с вывертом, может быть, это был сердечный приступ, ой, сказала героиня, ох, попыталась вздохнуть поглубже, покачнулась, взмахнула руками, чтобы не упасть, и взлетела…

…лететь было легко, даже легче, чем плавать, героиня сделала два круга над городом, полы ее халата развевались. когда пролетала над гостиницей, в ногу коротко ткнулось что-то теплое, опустила голову, увидела, что рядом летит с независимым видом марьяна, привет, сказала героиня, марьяна промолчала, но еще раз боднула ее в ногу…

…конец сезона, сказал удильщик на набережной, покуривая и без интереса поглядывая вверх, туристы разлетаются, ага, сказал другой и подвигал удочкой, осень, скоро купаться будет нельзя, да и ладно, сказал первый, что, тут без купания делать нечего, есть чего, согласился второй и еще раз подвигал удочкой, полно чего делать, а вот разлетаются, не унимался первый, как конец сезона, так разлетаются, да и ладно, сказал второй, что, мы без них, что ли, не проживем, проживем, сказал первый, еще как проживем, и метко запустил окурком в летучую рыбу.

В полпятого утра двадцатипятилетний неженатый механик Руй Кошта встал с постели, походил бесцельно по квартире, потом взял на кухне большой нож, вернулся в спальню и несколько раз ударил им свою сожительницу, тридцатилетнюю гражданку Бразилии Ану Мариани. После чего снял залитую кровью пижаму, принял душ, вышел на улицу в одном полотенце и сдался полиции.

Судмедэксперт Сержиу Пинту, который накануне допоздна засиделся в баре у Манелы, с отвращением поглядел на окровавленный труп Аны и душераздирающе зевнул.

– Связываются дуры с наркоманами, – буркнул он и потер саднящие глаза.

Около полудня сорокалетняя домохозяйка Лусия Герра отложила неоконченный пуловер, который она вязала для младшего сына Диогу, наклонилась, пошарила рукой под диваном и вытащила небольшой, но увесистый старинный утюг. Потом поднялась с дивана, вошла, неслышно ступая, в кухню и с силой опустила утюг на голову своей домработницы, тридцатилетней гражданки Бразилии Аны Мариани.

Судмедэксперт Сержиу Пинту, которого сорвали с обеда, вошел в комнату, дожевывая на ходу пирожок из трески[2].

– А вас кто вызвал? – шепотом спросил он у полицейского инспектора, вытирая лоснящиеся губы крошечной бумажной салфеткой. Инспектор кивнул на сидящую на стуле бледную, но абсолютно спокойную Лусию Герру.

– Она же и вызвала.

В шесть часов вечера в полицию позвонила рыдающая женщина.

– Пожалуйста, пожалуйста, – кричала она, – пожалуйста, пожалуйста!

Стажер Анибал Аугушту нашел судмедэксперта Сержиу Пинту во дворе.

– Ну? – обреченно спросил Пинту, пряча зажигалку в карман халата.

– Труп, – лаконично ответил стажер.

Судмедэксперт Сержиу Пинту покусал незажженную сигарету и поманил к себе стажера Анибала Аугушту.

– Тебе она никого не напоминает?

– Кто? – спросил бледный стажер, отводя глаза от расплескавшегося по брусчатке тела.

В пяти метрах от них полицейский инспектор успокаивал худенькую, завернутую в одеяло старушку.

– Меня как будто кто-то позвал! – говорила старушка дрожащим голосом. – Я остановилась, голову подняла, и тут Ана упала! И всю меня забрызгала! Всю меня забрызгала!

– Ана? – переспросил полицейский инспектор.

– Соседка моя, – всхлипнув, пояснила старушка. – Ана Мариани. Хорошая была девочка, хоть и приезжая, Господи, прими ее душу.

В пол-одиннадцатого ночи судмедэксперт Сержиу Пинту вышел из туалета в баре у Манелы и решительно направился к столику, за которым перед единственной чашечкой давно остывшего кофе уже час сидела смуглая молодая женщина, по виду бразильянка.

– Ну что, барышня Мариани? – спросил он, наклонившись к женщине и обдавая ее парами агуарденте[3].– Наигрались? Хватит на сегодня?

Женщина холодно посмотрела на него и отвернулась.

– Бессмертная, а? – Сержиу Пинту ухмыльнулся и крепко взял ее за плечо. Женщина попыталась вырваться, но не смогла. – Совсем-совсем бессмертная?

– Ну-ка! Это что такое?! – Манела вышла из-за стойки и решительно направилась к ним, вытирая руки коротким кухонным полотенцем. – Ты, Пинту, может, с ума сошел? Тебя, может, выставить отсюда?

Судмедэксперт Сержиу Пинту выпустил плечо женщины и отошел к другому столику. Он не любил ссориться с Манелой.