И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - Страница 9

❃ ❃ ❃

В силу своих обязанностей господин Найтгест проводил множество времени не только в собственном кабинете, но и в лаборатории. Она разительно отличалась от своей сестры в Белом замке и была предназначена не для целительства, а для того, чтобы сделать его невозможным. Столько рас, столько фракцией, и к каждой нужно найти свой подход. Это одно из обязательств Господина — изыскать средства и защиту против всего остального мира. Это походило на игру на выживание, на игру с ненулевой суммой. Шпионы выуживали информацию по всему миру и в то же время пытались сделать так, чтобы противник не смог узнать ничего о них самих. Алхимики за определённую плату занимались сбором компонентов для смесей на вражеской территории, но всегда был риск, что их или убьют, что не столь плачевно, или же перекупят вместе со всеми сведениями. Поэтому первое, что сделал Господин чернокнижников, когда взялся за подданных — сильно сократил их количество. Те, кто не носил магических колец и не давал клятвы, немедленно были либо призваны и вынуждены поклясться на собственной душе в верности нынешнему Повелителю, либо извещены о том, что в их услугах более не нуждаются. Последних оказалось больше едва не вдвое, но это мало разочаровало Гилберта, сделавшего ставку не на количество, а на качество. Охотник дал ему ценный урок: если твоих людей может победить мальчишка-изгнанник, учившийся исключительно самостоятельно, то грош им цена. И даже то, что он Акио, не смягчало их судьбу. У Найтгеста были большие планы на этого юношу. Уложив его на койку, чернокнижник мягким движением убрал с измождённого лица пряди белоснежных волос. Тот даже во сне наморщил слегка вздёрнутый нос, нахмурил брови, попытавшись сбежать от чужих прикосновений. «О нет, мой милый, ты будешь ко мне ластиться», — с ухмылкой подумал мужчина, пробежавшись пальцами по шее Акио и на миг задержав их на артерии. Там не осталось и следа смертельного удара, только тонкая затягивающаяся белая полоска шрама. Как сильно было желание склониться к ней, провести языком, погрузить клыки в сосуды и испить сладчайший нектар жизни. Бросив плащ в кресло подле койки, мужчина отошёл к окну, поглядел на привычный пейзаж. Утоптанная дорога уводила прочь через холмистые леса, пестрящие всеми оттенками зелёного и бурого. Отсюда они были видны из-за высокой зубчатой стены, по которой лениво бродили часовые. В бойницах то и дело мелькали фигуры и сонные лица неторопливых стражей. После шума людского мира тишина Чёрного замка бальзамом ложилась на сердце Господина чернокнижников. И вместе с тем здесь царили иные звуки: мысли каждого гостя и жителя этой цитадели касались Повелителя, он слышал биение тысяч сердец. Прежде, когда он лишь принял правление, это сводило его с ума, вынуждая бежать среди ночи прочь, в холодные горы драконов. Теперь же он наслаждался этой своеобразной мелодией, жалея лишь о том, что не все могут её услышать и понять. Со временем он научился закрываться от этого шума, прислушиваясь к нему лишь в крайнем случае. Но ярче прочих он слышал одного. Того самого, ради которого готов был перевернуть весь мир. Мальчишка, поразивший его мёртвое сердце с первого взгляда. Сейчас этот юноша был в его власти, и Найтгест желал сделать её полной. Во что бы то ни стало. Думать о том, что он может принадлежать кому-то ещё, было невыносимо, и яростная злость пробуждалась в самом средоточии души, причиняя острую боль. Его нужно сломать.

Гилберт вздохнул и, отвернувшись от окна, задёрнул шторы. Светляки мгновенно выпорхнули под потолок, освещая лабораторию. Чернокнижник прошёл к койке и мягко завязал глаза Акио шёлковой лентой, которой обычно подхватывал собственные волосы. Незачем ему видеть сразу всю обстановку, пусть это станет для него сюрпризом. Найтгест собирался сломать его, но так, что ему обязательно понравится, что он попросит повторить. Повинуясь воле Господина, с потолка упали цепи, в которых обычно мужчина держал живые ценные экземпляры. Пусть почувствует себя в западне. Пусть.

❃ ❃ ❃

— Очнись.

Ледяной поток воды ударил откуда-то сверху, вызывая острые судороги в окоченевшем, непослушном теле. Воздух неохотно проникал в грудь, осторожно выходил из неё с хрипами. Шея болела беспощадно, горло саднило, и он не видел ничего, кроме тонкой полоски: ткань, закрывавшая глаза, прилегала неплотно.

— Если бы не увидел воочию, никогда бы не подумал, что возможно, — голос у говорившего человека был приятный: глубокий, низкий, но совершенно ледяной и бесстрастный. И при этом Охотник не мог отделаться от ощущения, что уже прежде слышал его. — Что ж, так даже лучше. Ты великолепно послужишь мне.

— Чёрта с два, — ухмыльнулся Акио, силясь двинуться, но обнаружил себя крепко закованным. Знакомая ситуация. — Слушай, а ты часом не работаешь с другим плохим парнем, который тоже любит заковывать и завязывать глаза, чтобы провести допрос? А то стиль весьма и весьма похож.

— Какой же ты болтливый, — пленник в красках представил, как собеседник поморщился. — Никогда бы не подумал.

Повязка легко соскользнула с глаз, открывая взгляду богато обустроенный не то кабинет, не то лабораторию. Здесь был и письменный стол, впрочем, порядком пустоватый, и стеллажи, наполненные различными пробирками и склянками. Рядом на тумбе лежало несколько странных на вид инструментов. Один из них смутно походил на скальпель, вот только лезвие его было загнуто подобно тому, как изгибается линия косы. Небольшие острые ножницы ехидно и холодно поблескивали в свете странных шаров, что кружились под потолком. Они походили на мыльные пузыри из стекла, а внутри них переливалось нечто газообразное, излучая тёплый золотистый свет. Парили шарики совершенно самостоятельно, окидывая своим мягким сиянием всё помещение, но тени так и танцевали вокруг, завораживая взгляд. Не сразу Артемис понял, что одна из них более чем жива. Он выступил вперёд, стукнула металлическая подбойка на квадратном каблуке сапога с отложенным голенищем, зашелестела тяжёлая ткань чёрного плаща. Дыхание юноши замерло в груди, а сердце торопливо заколотилось. Он смотрел в аметистовые глаза и не мог вымолвить ни слова, болтливость улетучилась в трубу, оставив за собой горькую пустоту. Загадочный незнакомец, появляющийся из ниоткуда и исчезающий без следа, но оставляющий душу метаться в томительном ожидании новой встречи. Мужчина, которым он бредил, сгорая от желания оказаться к нему как можно ближе, тот, чей смутный образ преследовал много лет, являясь во снах и заставляя сгорать от необъяснимого чувства вины. Сколько ночей он просыпался, мучимый воспоминаниями о страннике, сбито дыша и не находя в себе силы забыть о нём? Артемис помнил мимолётные и вежливые его прикосновения, все до единого, и память о них возвращалась в самые неподходящие моменты: например, стоило Микаэлису взять любовника за руку, как Акио с дрожью ждал холодное прикосновение чужих губ к тыльной стороне ладони. Тот, кто пробудил жгучую страсть, неудержимое стремление попасть в родной мир.

— Ну вот мы и увиделись вновь, — лицо мужчины тронула тень улыбки, взгляд смягчился на несколько мгновений, но вновь стал жгучим и колючим. — Охотник, я полагаю?

— Верно, — кивнул юноша, даже не думая отлынивать от ответа. — Меня зовут Артемис Акио II.

— Гилберт Найтгест, к вашим услугам, — чинно и по всем приличиям отозвался он, и, если бы не цепи, что сковывали Акио, это напоминало бы светский разговор. Мужчина вздохнул, окинул свою жертву взглядом, точно прикидывал, что же с ним делать. — Итак, ты не будешь отметать тот факт, что это именно ты убивал моих людей?

— Не буду, — снова качнул головой Артемис, не смея отвести взгляд от его лица. Что-то сейчас будет?

— Ты выполнял задания элементалиста-изгнанника, — продолжал Гилберт, остановившись напротив пленника на расстоянии вытянутой руки, рассматривая почти рассеянно, точно не понимал, что он здесь забыл. — Так получилось, что с элементалистами у нас натянутые отношения, и поэтому его палки в наших колёсах не стали новостью. Но ты… — правильно очерченные тёмные брови слегка дрогнули, чуть сдвинулись к тонкой переносице. — Это было неожиданно, когда я узнал, кто стоит за убийствами, даже усомнился в чистоте донесений. Акио, юноша, явившийся на свет в изгнании, уничтожающий моих подчинённых, как мясник скот. Будто они никогда и не были обученными магами и воинами, легко и без особых загвоздок. Я думал, что всё это глупая шутка, нелепые выпады моих дипломатических оппонентов. — Мужчина вновь нахмурился, качнул головой и сделал ещё один шаг так, что Артемис мог ощутить отголосок его дыхания на собственной груди, и это чувство было самым лучшим в его жизни. Очередной вздох сорвался с неестественно тёмных губ. — Вот как мы с тобой поступим, Охотник. По твоей вине погибло множество моих подчинённых. Несколько жизней ты уже заплатил. Но этого слишком мало, чтобы восстановить баланс, пошатнувшийся из-за тебя.