И рассыплется в пыль, Цикл: Охотник (СИ) - Страница 165

Чернокнижники переглянулись, затем стали огладывать переходы холодного замка. Действительно, множество вещей было совершенно разного стиля, вида, времени создания, но это никак не бросалось в глаза, будто кто-то нарочно всё подбирал. Определённо, у оформителя замка де’Мос был хороший вкус. До них стал доноситься странный звук. Будто истеричный смех, срывающийся то на высокие, то на низкие ноты. Они добрались до зала переговоров, и зрелище там оказалось не из приятных, но после резни возле цитадели даже это не могло заставить скривиться. Рыжеволосый мужчина в изодранной одежде был сплошь и рядом покрыт глубокими длинными рваными ранами, несомненно, оставленными когтями оборотня. В нём прорицатель узнал Лорда оборотней и про себя тихо вздохнул. Что ж, теперь он был точно уверен в том, что судьба идёт именно так, как он всё и видел. Рядом с телом сидел другой мужчина. Широкоплечий и тоже раненый, но держался он куда лучше. Торес Пожиратель посмеивался.

— Я… я убил его! — вдруг заорал он, запрокинув назад голову и зайдясь ликующим, булькающим и диким хохотом. — Я убил его! Я стану… да, я стану следующим Лордом оборотней! Торес Первый!

Акио обвёл взглядом библиотеку, чувствуя присутствие ещё одного… нет, даже двух оборотней! Сощурившись, он уставился на стену, не покрытую картинами, где словно скрывалась ниша. Его слуха донёсся тихий всхлип. Голову жреца пронзила нестерпимая боль, а пальцы его резко дёрнулись и выпрямились, сведённые судорогой. Акио видел рыжего оборотня с ребёнком на руках, видел, как он подписывает контракт, видел на нём собственную подпись; видел его распростёртым на постели в страстной истоме. Распахнув глаза, Артемис повёл рукой, скрывая чужое присутствие и переводя взгляд на Тореса, после подойдя к нему. Оборотень вскинул совершенно шальной взгляд на жреца и улыбка его стала ещё шире, ещё безумней:

— А, Серый принц!.. Ну что, хе-хе, как твоя, хе-хе, мамаша? Хе-хе, сыграла в ящик?

Акио рыкнул, выпустив свою суть и мгновенно впившись ментальной хваткой в душу оборотня. Сладостное ощущение власти над столь могучим источником сил вызвало возбуждённую дрожь жреца, и он потянул её на себя, вытягивая из Тореса всё, что помогало ему колдовать и обращаться. Он бы выпил всё без остатка, непременно!

— Пошути мне ещё тут, ублюдок, — прорычал Акио, ухмыльнувшись и облизав острые зубы.

— Не перестарайся, Арти, — утихомирил его Господин чернокнижников, и прорицатель, вздрогнув, отошёл прочь, приобняв себя за плечи.

Торес напоминал выжатый лимон, потому что почти ничего не осталось от него кроме высушенной, как мумия, оболочки, но полиморф всё ещё что-то соображал, оставался на пороге жизни и смерти. Оскар засадил его в клеть, взвалил себе на спину и, махнув друзьям, двинулся на выход. Лиам замер на пороге библиотеки, оглянувшись на Повелителей. Сириус приблизился к Акио со спины, уложил ладони ему на плечи. Сощурившись, Дамнант отвернулся и поспешил за Тамикой и Оскаром.

— Мальчик мой, что с тобой? — мягко проговорил Сириус, попытавшись обнять возлюбленного, но тот рванулся прочь, резко развернувшись.

— Хватит! — закричал Акио, махнув руками, будто что-то отрезал, и вампир невольно вздрогнул, распахнул глаза. — Я никогда больше не буду твоей подстилкой, слышишь?! Не позволю пользоваться собой! Никто не смеет командовать мной!

— Артемис, тьма побери, да что ты несёшь, — с трудом выдохнул вампир, ошеломлённый подобным заявлением.

Почти полтора столетия они были вместе, жили душа в душу, и Сириус считал, что их любовь позволит ему прожить счастливую долгую жизнь, что юноша верит ему, что он сможет и его сделать счастливым. Но теперь слова его хлестнули по лицу вампира раскалённой плетью. Как ему вообще могла прийти в голову такая безумная мысль?

— Думал, нашёл себе Акио и всё, зажил, как Повелитель всего и вся?! — продолжал орать на него Серый принц, пятясь к спине. — Можешь засунуть свою власть, знаешь куда?! Да я лучше вздёрнусь на суку, чем позволю тебе ещё раз командовать мной!

— Артемис, прошу тебя, хватит, ты не прав, — быстро заговорил вампир, двинувшись к Акио. Его крик ударил по сознанию столь сильно, что на мгновение в глазах Найтгеста всё потемнело, но он упрямо приблизился и сгрёб брыкающегося юношу в крепкие объятия, прижав к собственной груди. Мужчина гладил его по волосам, ласкал, осторожно успокаивая. — Тише, мальчик мой. Тебе просто надо отдохнуть.

— Ненавижу тебя! Слышишь?! Ненавижу!

— Слышу. И не верю ни единому твоему слову.

Акио ещё раз взбрыкнул, затем угомонился, расслабился, прильнув к груди Найтгеста. Осторожно подняв жреца на руки, чернокнижник двинулся на выход из библиотеки. Им всем следовало как можно лучше отдохнуть. «Это просто усталость», — пронеслась вымученная мысль в голове вампира, пока он прижимал к себе уснувшего Серого принца.

❃ ❃ ❃

В подземельях Чёрного замка прохладная тьма разливалась густой патокой, укутывая могильным и жутким спокойствием. В одной из камер Сириус заканчивал допрос Тореса Пожирателя, и то, что ему рассказывал наполовину лишённый души оборотень, совершенно не приносило никакого удовольствия. Сириус считал, что войне пришёл конец, когда погиб Фер, а Торес попал в плен, но вместе с тем выяснилось, что жена Лорда оборотней была спрятана в морском Монезране, а двоих его сыновей укрыли где-то у дроу. Найтгест со злостью пнул клетку оборотня и скрестил на груди руки. Тихо скрипнула дверь, и вампир обернулся, тут же мягко улыбнувшись. Зашедший Повелитель жрецов стал отрадой для его тёмного сердца. После того, как они вернулись с захвата де’Мос, Акио отдохнул и извинился за неприятную сцену в библиотеке. Извинения Сириус принял, но всё же запомнил услышанное, чтобы более подобное не повторилось.

— В чём дело, мальчик мой? — нежно проворковал мужчина, протянув руку и приласкав прорицателя по щеке.

— Мне было видение, — со странной улыбкой проговорил жрец, немигающим взглядом рыжих глаз смотря на Найтгеста. — Знаешь, такое странное. Преследовало меня уже многие годы, не давая покоя, терзая. Я искал способов избежать его, сделать всё, чтобы оно не сбылось. Мне ведь казалось, что это будет настоящим кошмаром для меня, для многих других. Бежал через тьму, думая, что предотвращу неизбежный мрак, который наверняка лишит меня всех сил, если падёт на нас всех. Я искренне верил, что смогу противостоять судьбе, что моих сил достаточно, чтобы выдержать всё на свете. Но не так давно я понял: то, что должно произойти, произойдёт. И это вовсе не кошмар, а благо. Для меня, для чернокнижников, для жрецов, для всех. Как я мог быть столь слеп, милый? Как позволил себя обмануть? Почему не видел этого раньше? — Артемис сокрушённо покачал головой и поджал губы, прошёлся туда-сюда по темнице, осматривая её странным пустоватым взглядом. Сириус понимал, что не может шелохнуться, что наблюдает за Акио, как мышь за змеёй. — Не пойми меня неправильно, Сириус, но ты зашёл слишком далеко. Перешагнул ту черту, к которой не следовало даже приближаться. — Акио потарабанил пальцами по древку глефы, остановился перед любовником и убрал с лица белоснежную вуаль. — Жаль. Но ты был прав. Мне стоит сосредоточиться. Не на собственных проблемах, не на любви, которой ты нагло пользовался себе в угоду. Пока я развлекался глупостями, упустил из вида столь важную вещь, — жрец сделал паузу, подбирая слова, окидывая взглядом Тореса, приблизился к нему и погладил по мохнатой голове. — Жалкая тварь, не так ли? Стоило только подчинить его душу, как исчез весь лоск из его шерсти и облика, выветрились силы, он стал пустой оболочкой. Я не хочу стать таким же просто потому, что сердце моё решило пропитаться слабостью к какому-то там вампиру. У меня достаточно сил, чтобы вести дела и здесь, и в Белом замке. А меж тем… Акио. Какая прелестная у нашей семьи история, не находишь? — Найтгест сглотнул и качнул головой, не в силах и слово произнести. Он не понимал, что же юноша имеет в виду. Всё ему казалось дурным и затяжным кошмаром. Не мог его возлюбленный мальчик столь холодно говорить подобные вещи! Акио скривился, повёл носом. — Любопытно, что ты этим не интересовался. Что ж, значит, тебе не стоит знать об этом вообще. Мне жаль, что всё так вышло, Сириус. Может, всё бы сложилось иначе, но сам видишь, как обстоят дела.