И пусть время повернется вспять (СИ) - Страница 40

— Это моя работа — быть тенью, — бесстрастно ответил Деметрий, приглаживая спутанные волосы и поправляя капюшон. Я отвернулась от него, снова всматриваясь в статую.

— Символ чего?

— Гибели, — просто ответил он, — гибели всех народов. Если быть точнее, плачущий грифон — это символ первой войны. Подобные скульптуры можно найти в каждом крупном городе мира, к примеру, в столице, то есть здесь, таких статуй шесть. Сама большая, если я не ошибаюсь, стоит у Главных Ворот, — я недоуменно нахмурилась, а он спохватился, — вы пришли через Северные Ворота, а Главные находятся на противоположной стороне. Крылья всегда образуют арку, чтобы те, кто проходит под ними, помнили, что защитила нас не сталь, а легкая, как перья грифона, субстанция — магия.

— Как поэтично, — прошептала я, зачарованная красотой скульптуры, — можно было бы написать стихотворение.

— Так ты еще и поэт? — насмешливо спросил он, — или, может, менестрель?

— Больше поэт, чем менестрель, — уклончиво ответила я, пряча глаза.

— Значит, и менестрель тоже? — продолжал докапываться до истины Деметрий, — какой инструмент предпочитаешь? Могу достать любой.

— Не надо! — я в ужасе замотала головой

Но он меня уже не слушал. Бубнил себе под нос названия всех инструментов, что ему известны.

— Гитара, — выпалила я, когда он мне окончательно надоел своим бормотанием.

— Отлично, — улыбнулся отравитель, — постараюсь достать в ближайшее время.

— Я не буду петь!

— О, еще как будешь.

Я попыталась просверлить его взглядом, но почему-то у меня не вышло. Это разозлило меня еще больше, и, рыкнув, я ушла прочь от статуи и несносного Деметрия. По дороге в комнату, я стала размышлять, чем можно было бы заняться, как вспомнила, что в таком огромном замке, разумеется, должна быть библиотека! После долгих и нудных расспросов и блужданий, я, наконец, нашла ЕЁ. Огромную комнату, усеянную книжными шкафами с толстенными фолиантами, на которых скопилась, судя по слою, чуть ли не вековая пыль. Восхищенно оглядывая зал, я решила, что останусь тут на всю ночь, и плевать, что утром придется снова слушать омерзительный голос королевы. Я схватила первую попавшуюся на глаза книгу с толстым кожаным зеленым переплетом, на которой было выбито название — "Сказания о благородстве". Автор был неизвестен, но название мне показалось интригующим. Книга была очень толстой, и, открыв ее, я поняла, почему. Во-первых, книга была рукописная, о чем я совершенно забыла. А во-вторых, половина книги была написана руническим алфавитом, в котором я признала нордические руны. Хотя какая разница? Читать я их все равно не успела научиться, хоть они и зачаровывали меня долгое время.

Первая половина книги была похожа на английский, в котором проскальзывали слова ирландского происхождения, коих я, разумеется, не знала. То был сборник поэм и песен, написанных разными авторами, но их объединяла общая тема, как я поняла, прочитав несколько — смерть во имя высшей цели. Ввиду последних событий, тема смерти мне несколько поднадоела, поэтому я положила книгу на место и стала искать себе вариант чуть лучше. Наконец, я наткнулась на тонкую, по сравнению с остальными, книгу в очень тонкой серой обложке, от которой дико несло чем-то очень неприятным. Книга называлась просто — "Свобода", но была весьма интересной — с ней в руках я не заметила, как наступило утро. В ней описывались чувства странника, жившего задолго до нас, побывавшего чуть ли не во всех уголках мира. Он писал, что только странники могут быть воистину свободны, ибо они соединены с природой неотрывной нитью, которая является и щитом, и кормилицей, и лучшим другом. В общем, живи я в одно время с этим путешественником, он бы от меня не отделался.

Когда была дочитана последняя страница, я с грустью отметила, что дневник этого странника обрывается на незаконченной истории. В последний раз он описывал сои чувства по прибытию в город, впервые, за много лет. О своем разочаровании и о том, как сильно он не вписывается в обстановку. Мне стало немного грустно. Я положила книгу на место, и отметила для себя ее местоположение в голове, чтобы дать почитать кому-нибудь другому, например, той же Элис или даже Корделии.

Я вышла из библиотеки, чтобы умыться, и наткнулась на сонную и зевающую подругу.

— Ах, вот ты где, — безучастно помахала она мне, — идем одеваться.

— Опять в платья? — прохныкала я, но последовала за Элис.

Но на этот раз мы обе были удивлены. Служанки принесли не платья, а шаровары из небесно-голубого шелка и белые рубашки. На наш молчаливый вопрос, одна из них пояснила:

— Девушки-воины должны выделяться из толпы, чтобы каждый знал, с кем имеет дело.

Я удовлетворенно заулыбалась, и быстро переоделась. Когда Элис помогла мне заплести косу, я встала и попыталась размяться, внезапно почувствовав усталость, накопившуюся за бессонную ночь. Моя подруга продолжала зевать, почти не останавливаясь.

— Жаль, здесь нет кофе, — пожаловалась она, хлопая себя по щекам

— Зато есть эль, — предложила я

— Я хочу проснуться, а не впасть в спячку, словно медведь, — она глянула в окно, — кажется, намечается что-то глобальное. Посмотри на городскую площадь.

И в самом деле, там собралось огромное количество народу, и их шум доносился до наших ушей. Толпа тянулась практически до ворот во двор замка, что заставляло насторожиться.

— Расслабься, — снова зевнула девушка, — скорее всего, нас собираются поздравить… или что-то вроде того. Но на всякий случай, спрячь кинжал в сапог. А это, — она сняла с меня цепочку, на которой все еще висел закрытый флакон с ядом, — я у тебя заберу. А то мало ли… расчувствуешься.

Я бросила на нее яростный взгляд, потому что Элис нахально хихикала. Наконец, одна из тех служанок вернулась, предложив нас проводить в тронную залу. Мы отправили ее восвояси, сказав, что и сами прекрасно доберемся, после чего под руку прошествовали на совещание.

Двери были широко распахнуты, и первом, что я заметила, было отсутствие Деметрия. Я встала рядом с Уэйлом и поздоровалась, на что он ответил мне теплой улыбкой. Настроение у всех было просто замечательным. Тронная зала была полна народу из числа знати, и все громко переговаривались. Наконец, воцарилась тишина, и в залу вошла королева, позади которой, идя колонной, плелись ее верные собачки. Возглавлял шествие мессиров, разумеется, палач.

Королева села на трон и начала свою речь:

— Все мои подданные славно сражались в этой страшной битве, которая началась из-за глупости и неосторожности короля Вороньего Королества Артура Конно.

Которого в тронной зале не было и в помине. Ха. Испугалась видимо, что и он словечко может замолвить за себя. Изабелла продолжила:

— Это был бой, доказавший вашу смелость. Честь. И, разумеется, преданность, — она схолодной улыбкой взглянула на Уэйла, отчего я почувствовала, что он напрягся.

Чтобы отвлечься от нервных подергиваний, при том, моих собственных, я стала оглядывать мессиров, но мой взгляд, вопреки воле, остановился на мессире Грегори. Точнее, на его поясе, на котором висел пустой черный мешок. Я уставилась на него, и палач заметил мой взгляд и проследил за ним, после чего на его лице появилась отвратительная ухмылка.

— Вижу страх, — прошептал он одними губами, но я в ответ лишь отвернулась.

Королева продолжала говорить, но часть речи я прослушала:

— …таким образом, я смогла понять, кто мне остался верен, а кто нет. Благодаря моим верным союзникам, ложь и лицемерие были раскрыты.

Уэйл резко схватил меня за руку и еле слышно прошептал:

— Что бы ни случилось, не вздумай лезть на рожон, ты меня поняла? Будь тише воды, и скажи это остальным. Вас ничего не касается, вы должны выполнить долг.

Я обеспокоенно передала его слова стоявшему рядом Змею, а тот передал Элис, и я вновь взглянула на Уэйла. Тот был белым, как мел, но мне казалось, нет причин для беспокойства. На его лице не дрогнул ни один мускул, но взгляд был напряженным до предела.