И проиграли бой - Страница 18

Дан закрыл глаза. Лицо застыло и побелело — никак не мог оправиться от шока. А припоздавшие тоже начали кричать про лестницу, толпа все больше и больше полнилась гневом. Глаза зажигались яростью. И через минуту гнев выплеснулся на учетчика. Он никак не мог добраться до старика и все повторял

— Пропустите!

Вдруг кто-то визгливо, истерично вскрикнул.

— А тебе здесь делать нечего, сукин сын!

И тут же в толпе завязалась потасовка.

— Не лезь, Джо.

— Да держите вы его!

— Убьет ведь!

— За ноги, за ноги хватай!

— А ты, мистер, катись-ка отсюда подобру-поздорову!

Джим выпрямился и снова попросил:

— Расступитесь, ребята. Надо же беднягу отсюда унести.

В толпе сразу встрепенулись, будто пробудились ото сна. Люди подались назад.

— Нужны две длинные палки и два пальто, тогда б мы сделали носилки. Так, просовывайте палки в рукава, застегивайте. Осторожнее! По-моему, у старика нога сломана, Джим снова посмотрел на застывшее бледное лицо. — Он, видно, сознание потерял. Осторожнее, осторожнее!

Дана подняли на самодельные носилки.

— Вот вы двое несите, а вы дорогу прокладывайте, распорядился он.

Вокруг собралось уже более ста человек. Вот носилки вынесли из окружения. Стоявшие с краю косились на сломанную лестницу, без конца повторяли:

— Надо ж, какое гнилье подсовывают!

Рядом с Джимом стоял, тупо засмотревшись на яблоню, парень.

— А что с учетчиком? — спросил его Джим.

— Чего? Да Джо Тейг его помял малость. Чуть вообще не прибил. Ребята не дали. Уж больно Джо разошелся.

— Хорошо, что до смерти не забил.

За носилками сейчас шла уже целая процессия, со всех концов сада подходили новые и новые люди. Даже конвейер на сортировке остановился, когда с ним поравнялась процессия. В дверях склада столпились рабочие. Толпа шла молча, страсти улеглись, держались все чинно, как на похоронах.

Из-за угла выскочил Мак, заметил Джима, подбежал.

— Что случилось? Давай-ка сам в сторонку, держись от толпы подальше.

А зловещая, притихшая толпа шла за носилками. Вновь приставшим поясняли шепотом: «Лестница гнилая. Вот и не выдержала». Мак и Джим чуть поотстали от основной массы.

— Ну, рассказывай, что случилось. В двух словах. Нужно ковать железо, пока горячо.

— Старый Дан все хвастал, какой он силач. Спускался с тяжелым ведром, ступеньки не выдержали, он упал. Говорит, что в бедре ногу сломал.

— Ну, вот. Все почти так, как я и думал. Ребята, как порох, спичку поднеси — вспыхнут. Малейшего повода хватит. Ну что ж, и старик не зря небо коптил.

— Это в каком смысле? — не понял Джим.

— В прямом. Его участь — всем в назидание. Теперь он нам пригодится.

Они прибавили шагу, поспешая за толпой. Бурая пыль, вздымаемая сотнями ног, облаком висела в воздухе. Со стороны городка доносилось равномерное пыхтенье маневрового паровоза. Слева и справа к процессии то и дело подбегали любопытные женщины. Но мужчины шли молча вслед за носилками к баракам.

— Поживей, Джим! Времени в обрез.

— А куда мы сейчас?

— Перво-наперво нужно Лондона разыскать, объяснить, что делать. Потом — послать телеграмму, да и к отцу Альфа надо сейчас же заглянуть. А вон и Лондон. Привет! — крикнул ему Мак и припустил бегом. Джим следом. — Ну вот, заварилась каша! — не успев отдышаться, сообщил он. Один старик, Дан, с дерева свалился. Теперь все пути к забастовке открыты.

— Вроде это нам на руку? — Лондон снял шляпу, почесал лысину.

— Так, да не совсем. Если ребят не обуздать, они взбесятся все. Вон, никак твой приятель, тот длинный да тощий. Кликни-ка его.

Лондон сложил ладони рупором и позвал.

— Сэм!

Джим узнал в нем худолицего собеседника в первую ночь у костра.

Мак сказал:

— Лондон и Сэм, слушайте внимательно. Времени у меня в обрез, поэтому коротко о самом главном. Пока ребята взбудоражены, ты, Сэм, скажи им, что нужно общее собрание провести. А потом предложи Лондона в председатели. За него проголосуют все. Они что угодно сейчас выполнят. Вот и вся твоя задача, Сэм. — Мак взял в пригоршню земли, растер, нетерпеливо постукивая и притопывая каблуком. — Теперь ты, Лондон. Как только изберут тебя председателем, скажи, что на самотек дело пускать нельзя. Предложи список — человек десять — в состав комитета, окажи, нужно их избрать, чтобы разработать план действий. Понял?

— Чего ж не понять?

— Дальше, если хочешь, чтоб ребята за что-то проголосовали, спроси вначале: «Ведь вы хотите этого?», а хочешь зарезать какое предложение, скажи: «А вот этого вы не хотите, верно?» И таким путем они у тебя за что хочешь проголосуют. Со всей готовностью.

Толпа тем временем остановилась у барака. На вид все были спокойны, люди сходились в группы, расходились, лишь жесты выдавали волнение; на лицах же полный покой, как у спящих. — А вы куда сейчас торопитесь? — спросил Лондон у Мака с Джимом.

— Нам нужно договориться насчет места, где лагерь разбить, ведь забастовка вот-вот начнется. Есть тут одна маленькая ферма. Да, чуть не забыл: выбери нескольких самых боевых ребят, разошли их по окрестным садам, пусть поговорят с народом. Смотри, отправь тех, кто за словом в карман не полезет. Ну как, командир, готов командовать?

— Вполне.

— И еще: не одолжишь ли нам свой «форд»? Дорога у нас неблизкая.

— О чем речь! Берите, только он у меня с норовом, намучаетесь.

Мак повернулся к Сэму.

— Ну, тебе пора. Залезь на какой-нибудь ящик да крикни: «Ребята, нужно общее собрание провести!», а потом: «Предлагаю Лондона председателем! Иди, Сэм Джим, поедешь со мной.

Сэм чуть не бегом припустил к баракам. Лондон не спеша последовал за ним. Мак с Джимом обошли барак, там у стены стоял развалюха «Форд».

— Садись за руль, Джим. Тебе этого зверя усмирять.

Из-за барака раздался многоголосый выкрик. Джим включил зажигание. Мак крутаиул заводную ручку раз, другой. Снова взревела толпа у барака. Мак крутанул посильнее, размашисто, от плеча. Мотор заработал, но его шум потонул в людской разноголосице. Мак прыгнул в машину и прокричал:

— Судя по всему, Лондон — наш новый председатель. Поехали!

Джим вывел машину на пустынное шоссе. Зеленые яблони, изнывающие под тяжестью плодов, отбрасывали косые тени — солнце близилось к закату. Машина, хлопая и щелкая поршнями в цилиндрах, катила вперед.

— Сначала на телеграф, потом на почту, — крикнул Мак.

Въехали в город. На центральной улице у телеграфа остановились.

— А почта в следующем квартале, видишь? — показал Джим.

— Пока я телеграмму отправляю, сходи-ка и спроси почту на имя Уильяма Дауди, — велел Мак.

Через минуту Джим вернулся с тремя письмами. Мак уже ждал в машине. Вскрыл конверты, прочитал.

Эх, незадача! Дик пишет: Джой убежал из тюрьмы, неизвестно, где искать. Его повезли в суд, а он конвоиру смазал по морде и был таков. Я попросил помощи и чтоб приехал доктор Бертон, ему за санитарным состоянием лагеря следить. Ну, видно, доломаю я этот драндулет! Поехали к Альфу, прямо в кафе.

Джим подогнал машину к фургончику. В окошко видно было самого Альфа: облокотившись на пустую стойку, он смотрел на улицу. Джима с Маком он признал сразу, помахал им толстой рукой.

Мак толкнул в сторону раздвижную дверь.

— Привет, Альф. Как делишки?

Глаза у того загорелись любопытством.

— Неплохо вроде. Вчера целой толпой сборщики из садов заявились.

— Я им рассказал, что у тебя мясо — пальчики оближешь.

— Спасибо. Сами-то перекусите?

— Можно, — согласился Мак. — Мы при деньгах сегодня. Ты только подумай: едим за наличные!

— Ладно, вам и так полагается. За то, что клиентов прислали. Альф открыл холодильник, быстро слепил две котлетки, бросил на сковородку. Накрошил сверху лука. Как вы-то поживаете?

— У нас к тебе дело. — Мак доверительно наклонился над стойкой. Ты парень свой, тебе можно верить. Ты у нас на хорошем счету. Ни разу не подвел.