И полцарства в придачу - Страница 22

— Вот это да! — Макс был потрясен. — Вы выглядите, как герои сказки Андерсена.

— У тебя есть меч, — с завистью произнес Марк. — А когда мне можно будет носить такой же? Разве я не наследный принц?

— Ты принц, но получишь разрешение на ношение меча только в двадцать один год.

— Макс — наш босс, — пропела Софи, кружась с Клэр по залу. — Он сражается со злодеями.

— Здесь нет никаких злодеев, — улыбнулась Беатрис. — Дай я поправлю тебе ленточку на платье, Клэр.

— Где Пиппа? — спросил Макс. Женщина-фотограф и двое ее ассистенток уже были на месте. Одна из них сейчас направлялась к Максу.

— Я должна загримировать вас, — сказала она. — Иначе ваше лицо будет блестеть.

— Нет, — проворчал он. — Мне нравится, когда мое лицо блестит. Где, черт побери, Пиппа?

Дверь открылась, и на пороге появилась преобразившаяся Пиппа. Она выглядела настолько роскошно, что Макс моргнул, не веря своим глазам. На ней было надето длинное бальное платье кремово-серого цвета с кринолином. Зубчатый вырез декольте едва прикрывал ее пышную грудь.

Она улыбнулась всем присутствующим и покружилась на месте, как Клэр и Софи. К плечам Пиппы были приколоты тонкие крылья, а в руках она держала серебряную палочку.

— Чье желание мне исполнить первым? — спросила Филиппа и улыбнулась.

— Ты настоящая сказочная фея, — благоговейно произнесла Софи, и Пиппа рассмеялась.

— Я весь день думала, в каком же наряде мне появиться сегодня вечером, — сказала Пиппа, — и решила, что буду феей. Я привезла вас сюда, дети, и теперь у нас есть два очаровательных принца и две Спящие красавицы, — она улыбнулась близнецам. — Только вы не будете спать вечным сном, как в сказке.

— А что, если принести сюда Долорес и ты превратишь ее в лошадь? — спросил Марк, и на лице Пиппы появилась тень грусти.

— Долорес сегодня превратилась в настоящую Спящую красавицу, теперь ее не разбудит ни одна волшебница. А теперь, ребята, давайте фотографироваться. Правильно ли я нарядилась?

— Не думаю, — нахмурился Макс.

Какое же положение при дворе займет Пиппа?

— Ты выглядишь очень красивой! — уверенно произнес Марк и бросил на Макса неодобрительный взгляд.

— Вы прекрасно выглядите, — фотограф улыбнулась. — Ваши снимки понравятся всем.

— Вы наверняка завоюете сердца людей, — сказала Беатрис.

Присутствующие в зале люди улыбались, серьезное выражение лица сохранял только Макс.

Фотосессия продолжалась более часа. Наконец Макс объявил, что время истекло, дети и Пиппа устали.

— Вы все так фотогеничны, сэр, — проговорила фотограф, — что я могла бы снимать вас часами. Газетчики будут счастливы заполучить ваши фотографии.

Макс взглянул на усталое лицо Пиппы. Она по-прежнему развлекала детей, прикасаясь к ним волшебной палочкой и грозя превратить их в сурков, если они сейчас же не отправятся в постель.

Макс вытащил Пиппу из бедности, однако и он и она прекрасно понимали, что богатства и блеска недостаточно для счастья.

А что, если отвезти Пиппу, детей и собаку в Париж? Филиппа должна понравиться моей матери.

— Мне помочь тебе уложить детей спать? — спросил Макс.

— Не сегодня, — Пиппа старательно избегала его взгляда. — Беатрис, вы мне тоже не понадобитесь. Увидимся утром.

— Спокойной ночи, сэр, — с почтением промолвила Беатрис, а потом прибавила шепотом: — Знаете, а ведь Пиппа любит вас, и это просто прекрасно.

Макс уставился на нее. Откуда Беатрис знает о чувствах Пиппы? Хотя, может быть, она и права.

Макс хотел бы и сам отправиться спать, однако сначала ему предстояло встретиться с Леву, который отсутствовал несколько дней. Сейчас он ждал Макса в вестибюле и учтиво улыбался.

— Я так понимаю, у вас была небольшая проблема в магазине.

— Это произошло из-за вашей подруги Даниэлы, — Макс недовольно кивнул.

— А также из-за актеров театральной труппы.

— Они здесь ни при чем.

— Вы ошибаетесь, — Леву улыбнулся, и Макс забеспокоился. — Правители страны и ее жители всегда конфликтовали. Я пришел к вам, чтобы сообщить: все улажено.

— Что улажено?

— Даниэла сегодня приходила ко мне, и мы все обсудили. Нам не нравится, что какие-то актеришки запугивают наших жителей, этот сброд не должен находиться в нашей стране. Помещение, которое снимает театральная труппа, обветшало, а все эти невзрачные театральные костюмы являются источником заразы. Налицо угроза нашей безопасности. Сегодня утром помещение театра снесут.

— Вы не имеете на это права, — Макс замер.

— У нас имеются неограниченные права, — учтиво сказал Леву. — Согласно конституции, только наследный принц имеет право вмешиваться в дела страны. Будучи принцем-регентом, вы сможете только вносить предложения для рассмотрения их в парламенте. В течение тринадцати лет страной будут управлять прежние политики. Вы можете возвращаться в Париж, оставив дела на нас. Когда наследному принцу исполнится двадцать один год, мы убедим его поступать так, как делали до него многие поколения монархов.

— Пиппа не позволит ему…

— Подростки сейчас растут весьма непослушными, — Леву улыбнулся, — особенно если рядом есть человек, который поощряет их поступки. А вот мисс Донахью вообще не имеет здесь никаких прав.

Если дела обстоят так, как говорит Леву, то я не имею права уезжать и оставлять Пиппу и детей одних. Нужно снова немедленно поговорить с юристами и выяснить, какие цели преследует Леву.

Макс вспомнил прошедший день и недавнюю фотосессию.

Хватит! Я не стану разговаривать с юристами, а прямо сейчас поговорю со своей матерью.

Максу никак не удавалось заснуть. Поднявшись с постели в три часа ночи, он подошел к окну. Выглянув в него, Макс увидел на залитой лунным светом лужайке три фигуры. Это были Пиппа, Блейк и Беатрис, они зачем-то копались в саду. Макс оделся и менее чем через минуту вышел на улицу.

Какого дьявола они здесь делают ночью?

Ни Пиппа, ни Беатрис, ни Блейк не обращали внимания на подошедшего к ним Макса. Беатрис срезала розы, а Пиппа и Блейк копали яму.

Макс позвал Пиппу, однако она не ответила. Блейк прервался и, опершись на черенок лопаты, произнес:

— Мы с Беатрис хотели разбудить вас, но Пиппа не позволила нам этого сделать.

— Долорес?

— Она умерла сегодня вечером еще до начала фотосессии.

Макс уставился на Пиппу:

— Что ты задумала, черт побери?!

— Мы должны похоронить ее, — Пиппа плакала. — Я не хочу, чтобы дети утром увидели мертвую собаку. Когда они одевались для фотосессии, она была еще жива. Долорес просто спала. Марк и девочки попрощались с ней.

— Ты не сказала детям, что она умерла?

— Дети давно знали: Долорес долго не проживет, — прошептала Пиппа. — Перед фотосессией я попросила их попрощаться с ней, что они и сделали. Я обложила ее грелками и накрыла пуховым одеялом, после чего она спокойно умерла.

— Мы с Беатрис знали об этом, — с грустью произнес Блейк, — однако Пиппа запретила нам говорить кому-либо еще.

— Я не хотела, чтобы дети видели ее мертвой, — яростно прошептала Пиппа. — Им ни к чему видеть смерть. Марк и так уже слишком настрадался в своей жизни и очень рано повзрослел. Завтра я скажу ему и девочкам, что Долорес умерла и мы ее похоронили.

В четыре часа утра Долорес была похоронена. Пиппа, Макс, Блейк и Беатрис попрощались с ней.

— Тебе нужно выспаться, дорогая, — сказал Макс Пиппе, когда они разложили розы на собачьей могилке. — Мы закончим утром.

— Я не знаю, что теперь делать, — она покачала головой, будто стряхивала с себя сон.

— А я знаю, — он поднял ее на руки и крепко обнял. — Ты устала, любовь моя, и не возражай, а просто делай то, что тебе говорят.