И опять Пожарский 7 (СИ) - Страница 7
— Не сильно ли круто ты Петруша с боярами? — перекрестился Михаил Фёдорович.
— Слушай, царь-батюшка, мысль сейчас замечательная пришла, — расцвёл князь Пожарский, — У нас сейчас много городов образовалось, через которые товары из России вывозят и наоборот завозят. Это и Рига и Архангельск, и Астрахань и Львов и Киев. Вот нужно туда бояр отправить налаживать таможенную службу, а я с ними своих людей пошлю, которые за их действиями присмотрят и немного обученных в Вершилово воинскому делу юношей. Бояре начнут там вместо налаживания работы налаживать мздоимство, назад их уже мои люди в железах привезут и бумаги, подтверждающие их преступления, опросные листы купцов и грузчиков. Смотришь, и таможенники мзду брать отучатся и число бояр в Думе поуменьшится, а ты Государь новых не набирай. Десяти человек за глаза хватит.
Страшно. На самом деле, страшно. Недавно ведь совсем из-за борьбы боярской за власть и шведы Русь обкромсали, и ляхи десятки тысяч людей истребили. Попробуй прижать бояр, они снова за воровство (покушение на власть царя) примутся. Пусть и изменились сейчас времена и вершиловцы есть, но далече от Москвы то Вершилово. Успеют только похоронить с почестями.
— А что Петруша про просьбу брата моего Кристиана Датского, помочь ему против имперцев, скажешь. Ведь там герцогство, что в приданное Дарьюшке досталось, — перевёл со скользкой темы разговор Михаил.
— Специально ведь из-за просьбы этой и в Москву приехал, — ворохнулся в тесном кресле Пожарский меньшой.
Он встал, прошёлся по Грановитой палате, в которой они разговаривали, снова уселся, и опять встал. Михаил не торопил, понятно не простой вопрос. Но ведь нельзя не помочь. Что про Россию в Европе подумают? А влезать в войну с имперцами? Лучше ли?
— Али не решил ещё, Петруша? — прервал, наконец, молчание Михаил.
— С Валленштейном и Тилли вершиловцы справятся, — вздохнул Пётр Дмитриевич, — Не в этом проблема. Я ведь собирался весною идти на Крым. В Днепропетровске огромный флот готовят. Со всей страны я туда корабелов собрал. Доски, железо, парусину, канаты завожу. За год войны с немцами не закончить. Пропустим удачное время, когда султан с Гиреями воюет. Этого нельзя допустить ни в коем случае. Может за сто лет единственная возможность усмирить Крым и не втянуться в тяжёлую затяжную войну с Портой, — Пётр снова вылез из кресла.
Михаил не перебивал, а когда Пётр замолчал, прохаживаясь от кресла к окну и назад, только поворачивал голову, за лицом князя Пожарского наблюдая. Тяжело Петруше, вон желваки играют.
— Что же посоветуешь, Пётр Дмитриевич? — не выдержал первым молчанки Романов.
— Отпиши ему, Великий Государь, что войско собираешь. А пока я тысячу новых мушкетов отправлю и сто тысяч рублей разрешу в копенгагенском отделении банка «Взаимопомощь» Кристиану взять под низкий процент.
— И потом что? — напрягся Михаил.
— Шведский период тридцатилетней войны, — очень тихо произнёс Петруша, но Михаил услышал.
— Шведский, тридцатилетней?
— Прости, Михаил Фёдорович, задумался. Нужно тебе Густаву Адольфу письмецо написать. И я от себя напишу. Пусть вступает в войну с католиками. Пусть покажет, на что шведы способны. Пусть докажет, что обманом мы его победили, а не силой. Напиши, что если хочет он державу свою увеличить, то пусть северогерманскими землями и увеличивает. Там города богатые, населения много, порты незамерзающие. Только Пруссию пусть не трогает. Её мы потом, после того, как с Валленштейном разберёмся, себе заберём.
— Так Прусское герцогство вассал Речи Посполитой? — напрягся Михаил.
— Фактически, теперь у них герцог Георг Вильгельм Гогенцоллерн — курфюрст Бранденбурга. Сейчас Валленштейн вторгся в его владения, хотя Георг этот и высказал лояльность к императору. Думаю, когда через два года мы туда войска введём, он рад будет Прусское герцогство нам отдать, лишь бы мы его от имперцев защитили. Но до этого дожить нужно. А сейчас нужно любыми способами подтолкнуть Густава Адольфа к войне с католиками. Зови, Государь дьяка Фёдора. Будем письма писать.
— Петруша, а что ты сказал про тридцатилетнюю войну? — не дал себя сбить с мысли Михаил.
— Астролог мой — Иоганн Кеплер предсказал, что война эта будет длиться тридцать лет и закончится только тогда, когда на севере империи людей почти не останется, голод и чума приберут людей в сотни раз больше, чем пули, да копья. Пусть пока веселятся. Друг друга истребляя. Пусть кредиты у меня на войну берут. Пусть мушкеты покупают и продовольствие. Война всегда выгодна той стороне, которая в ней не участвует, а продаёт товары обеим враждующим сторонам.
— Страшно ведь это. Города пустые, — трижды перекрестился император.
— Страшно, когда бояре свою страну в пустыню и погосты превращают.
Событие восьмое
Кристиан IV король Дании и Норвегии, правитель вендов и готов, герцог Шлезвига, Гольштейна, Сиормана, Дитхмарса, Лоэнбурга и Ольденбурга сидел на жёстком стуле, понурив голову, и прихлёбывал подогретое красное вино.
А ведь всё так хорошо начиналось. К концу 1624 года ему удалось получить для своих сыновей несколько северогерманских епископств. Фредерик был проведён в епископы-коадъюторы Бремена, Вердена и Гальберштадта, а младший сын Ульрих был избран коадъютором князя-епископа Шверина, где его дядя Ульрих II служил князем-епископом. Кроме этого в 1622 году Ульрих получил сан каноника Бременского собора. А когда его дядя Ульрих II внезапно умер в 1624 году, Ульрих и его бабушка, датская королева София Мекленбург-Гюстров, присутствовали на похоронах и погребении в монастырской церкви в Бюцове. София успешно поспособствовала правопреемству Ульриха в качестве князя-епископа Шверина, хотя ему было всего 13 лет.
Продолжающаяся война в империи тоже привела к укреплению позиции Дании. Продвижение на север Германии католической армии под предводительством Тилли спровоцировало ответную реакцию лютеранских правителей Северной Германии. Князья и города, ранее воспринимавшие Данию как угрозу своему влиянию на Северном и Балтийском море, по мере приближения Тилли начинали видеть в датском короле Кристиане IV чуть ли не единственного защитника лютеран. Франция, Англия и Республика Соединённых провинций обещали поддержать короля финансово.
А вот дальше начались трудности. Государственный совет ни в какую не соглашался давать денег на войну. Вообще был чуть ли не единогласно против этой войны. Главным их аргументом было то, что союзники ненадёжны. Тогда Кристиан решил воспользоваться тем, что он является герцогом Шлезвига и Гольштейна. Двигали им далеко не амбиции и только в последнюю очередь религиозные чувства. Двигали королём политические соображения, в особенности желание разъединить западные государства со Швецией и усилить влияние Дании в Северной Германии. Получив деньги от Франции и Голландии, Кристиан IV уже весной 1625 года выступил против Тилли во главе наёмной армии из 20 тысяч солдат.
Все потенциальные сторонники, на которых рассчитывал король, были заняты своими делами и не смогли оказать ему ни какой поддержки, за исключением небольшой денежной подачки. В Нидерландах Спинола после длительной осады взял ключевую крепость Бреда. Дюнкеркские каперы, науськанные испанской короной, грабили голландские суда. Во Франции началась гражданская война — поднявшие восстание и поддерживаемые Англией гугеноты были осаждены в крепости Ла-Рошель. В самой Англии, похоже, назревала гражданская война. Карл тоже не смог справиться со своим парламентом. Прав оказался Государственный совет. Зря он не послушал канцлера Кристена Фрииса Крагерупа. А ведь того подержали семнадцать дворян из девятнадцати. Ригсрод словно в воду глядел.
Дальше всё шло только хуже и хуже. Протестантские курфюрсты Саксонии и Бранденбурга, конкурировавшие с Данией за контроль над Оснабрюкским и Хальберштадтским епископствами и опасавшиеся её усиления, заявили о своей лояльности императору. В 1625 году никаких серьёзных боевых действий не происходило. Свирепствовавшая по всей Европе чума не обошла и армию католиков. В 18-тысячной армии лиги во главе с Тилли 8 тысяч были больны чумой; они вынужденно разместились у небогатого епископа Хильдесхаймского. Войска Валленштейна квартировали в богатых Магдебурге и Хальберштадте. Избранный главой граничившего с Данией Нижнесаксонского округа, Кристиан разместил там свою армию и производил набор рекрутов. Под его знамёна встали и Мансфельд, и Христиан Хальберштадский.