И маятник качнулся… - Страница 24

– Он всего лишь – ничтожный раб! К тому же – клейменый… – злобно бросил Борг.

– Клейменый? – На лице «милорда» появилось любопытство, впрочем, настолько легкое, что даже самый придирчивый наблюдатель не счел бы его неприличным.

– И клеймо – свеженькое! – Рыжий просто сгорал от злорадства.

– Ты считаешь, что это в корне меняет дело? – поинтересовался я.

– Слушай, ты…

– Спокойно, Борг! Если на его теле есть клеймо…

– Не на теле, а на лице! – уточнил верзила.

– Какая разница? Так вот, если у него есть клеймо на теле, это не означает, что такое же клеймо стоит на его душе. Ты меня понимаешь?

– Милорд…

– Точно так же можно сказать и про меня: даже если мои глаза ничего не видят, глупо было бы утверждать, что так же слепы мой разум и моя душа. – Молодой человек говорил спокойно и тихо, но в каждом слове слышалось то, от чего я успешно отвыкал в течение долгих лет. Он наверняка получил прекрасное и разностороннее образование – не только книжное, но и жизненное. Более того, манера выражаться выдавала человека, привыкшего к тому, что его слова выслушиваются самым внимательным образом, а то и почитаются, как повеления. Мой ровесник? Почти. Но куда более зрелый, если так можно выразиться. Рядом с ним я вдруг почувствовал себя капризным ребенком, не выучившим урок. Я фыркнул и щелкнул Борга пальцами по груди:

– Давай договоримся так: как только твой господин снова сможет видеть, обещаю, что при каждом его появлении буду опускаться на колени. Идет?

– Ты смеешь смеяться над его светлостью?!

– Я серьезен, как никогда.

– Да ты знаешь, что лучшие лекари не смогли…

– Мир огромен, и в нем все же случаются чудеса. – Я невольно вздохнул, подумав о себе, и продолжил: – Может случиться так, что твой господин будет здоров и счастлив. Тогда я исполню свое обещание.

Борга мои слова не удовлетворили, и он все еще презрительно пыхал яростью, но молодой человек велел ему успокоиться и заняться обедом, а сам прислонился к стене дома, небрежно перебирая шнурок на вороте рубашки. Когда шаги верзилы затихли в лабиринте дома, «милорд» спросил:

– Ты так долго молчал, прежде чем извиниться… О чем ты думал?

Я покраснел, но ответил:

– Мои мысли были сугубо эгоистичны. Я думал о том, что совсем недавно мог бы получить более страшные повреждения, чем имеются на сегодняшний день.

Молодой человек усмехнулся:

– Я примерно так и представлял…

– Мне, право, стыдно, хотя стыдиться нечего. – Я перевел взгляд на залитый солнцем двор. – Человеку свойственно думать прежде всего о себе и своих бедах и радостях. Это нормально. Более того, это правильно и полезно. Когда начинаешь думать о других, набиваешь кучу шишек и обретаешь массу неприятностей… Мне почему-то кажется, что ваш недуг возник именно в тот момент, когда вы думали совсем не о себе…

По лицу «милорда» пробежала тень.

– Наверное, ты прав…

– Я знаю, что я прав, – хмыкнул я. – Все мои теперешние беды возникли оттого, что всего лишь на несколько минут я выгнал за ограду сердца свой любимый эгоизм. Впрочем, я не очень-то жалею о тех самых минутах…

И это было правдой: я осознал это четко и ясно. Я не жалел о том, что помог гномке, выиграл дурацкое пари, отшлепал несносное высочество и убил шадду. Но можно было сделать все это чуть-чуть иначе… Иначе… Как же! И последнюю фразу я произнес уже вслух:

– Впрочем, если бы я действовал иначе, я не был бы самим собой, не так ли?

– Я тоже, – прошептал молодой человек.

– Мне неловко отвлекать вас от ваших мыслей, но нужно определиться с правилами поведения, – твердо проговорил я.

– А именно? – недоуменно нахмурился «милорд».

– Между нами огромная разница, я и в самом деле – всего лишь раб и, следовательно, должен обращаться к вам почтительно… Называть вас «милорд» я не вправе, поскольку вы не являетесь моим сюзереном. Какое иное обращение вас устроит?

Тонкие губы молодого человека изогнулись в усмешке, но она была ни в коем случае не злой или недовольной, наоборот – лукавой:

– Сдается мне, не такая уж между нами разница…

– Не думайте обо мне лучше, чем я того заслуживаю. – Я постарался придать голосу язвительные нотки. – На моей душе есть клеймо, и оно мало чем отличается от того, что украшает мое лицо.

– Вот как? – Лукавства стало еще больше.

– Я не лгу вам. – Мне почему-то не хотелось обманывать этого человека. Наверное, потому что он не заслуживал быть обманутым.

– А мне кажется, что ты стараешься казаться хуже, чем ты есть, – подытожил мой собеседник.

– Я мог бы сказать многое, но словами иногда очень трудно выразить чувства… Как мне к вам обращаться?

– Решай сам. – Он надо мной издевается, это точно!

– Тогда позвольте узнать ваше имя.

– Дэриен. – Он чуть склонил голову набок, ожидая продолжения увлекательного разговора.

– Прошу прощения, dou Дэриен, но я вынужден вернуться к выполнению своих обязанностей. – Я шлепнул мочалку в пустое ведро и направился к колодцу. Могу спорить, молодой человек хихикнул. Угораздило же нарваться на того, кто обожает вести себя примерно так же, как и я…

Четверти часа не прошло, как Борг увел своего господина обедать. Меня, разумеется, он не позвал, а сам я счел уж совсем непристойным сесть за общий стол, о чем и сообщил недоумевающему доктору, когда он выглянул из дверей в поисках вашего покорного слуги.

– Какая глупость! Немедленно марш обедать!

– Это вызовет неудобство… – попытался возразить я, но Гизариус взял меня за ворот фуфайки и потащил в кухню.

Борг был недоволен, узрев меня на другом конце стола, но промолчал, хотя его молчание было настолько красноречиво, что Дэриен усмехнулся:

– Тебе не нравится еда?

– Да, у меня пропал аппетит, – процедил сквозь зубы верзила.

– И почему же? – Молодой человек подпер подбородок рукой, вдыхая аромат дымящейся похлебки.

– С каких пор прислугу усаживают за один стол с господами?

– Ты тоже служишь мне, разве нет? – мягко напомнил Дэриен.

– Это другое дело, милорд! – с жаром возразил Борг. – Но приглашать за стол раба…

– Знаю, знаю, – отмахнулся молодой человек. – Раба, клейменого и так далее и тому подобное… Тебе не надоело?

– Милорд, его присутствие оскорбляет вас…

– Почему? – искренне удивился Дэриен.

– Ну… Он…

– Он вполне разумный и воспитанный человек. Не думаю, что его манеры принимать пищу будут много хуже твоих.

– Милорд… – Борг чуть покраснел.

– Чтобы чавкать, как ты, нужно долго и упорно учиться. – Дэриен откровенно развлекался.

Я же сидел, изо всех сил сдерживая желание поучаствовать в пикировке. Любой разговор с этим парнем будет небезопасен для меня, и особенно – для моих секретов. Не скажу, что Дэриен «видит насквозь», но он слишком проницателен, чтобы вести с ним умные беседы. Нужно взять себя в руки, а точнее, надеть маску, целиком и полностью соответствующую моему теперешнему положению. Фрэлл, как это трудно – корчить из себя тупое и обозленное чудовище, когда на самом деле я – безобиднейшее и несчастнейшее существо на свете! Хотя насчет «обозленного» – это правильно. Это мне близко и понятно… Я фыркнул прямо в миску, разбрызгивая похлебку по столу и по собственной физиономии. Борг злорадно ухмыльнулся, но не стал комментировать мою оплошность – то ли не хотел снова вызвать неудовольствие своего господина, то ли просто устал пререкаться…

…Остервенело топя грязную посуду в потертом тазике, ваш покорный слуга поинтересовался у Гизариуса:

– Кто этот молодой человек?

– А тебе-то какой интерес? – удивленно уставился на меня доктор.

– Я же не в пустыне живу, – обиделся я, – и если уж вынужден делить с кем-то стол и кров, то хотел бы знать, с кем именно.

– Занятно, – усмехнулся Гизариус. – Первый раз встречаю такого любопытного раба.

– Не любопытного, а любознательного, – поправил я.