И будем живы - Страница 5

И вот такая неожиданная встреча. Сначала Людмила даже и не знала, как себя вести. Тем более, в таком чухонском наряде, специально не умытая, с испуганным лицом… Но веселая улыбка старого друга, как рукой, сняла все страхи и неловкость.

— Какая у тебя форма! Я слыхала, ты в милиции работаешь? Или, как сейчас правильно? В полиции?

— Э-э-э… Я теперь в такой конторе, что ее лучше лишний раз вслух не называть… Вот так-то! Я ведь в армии в спецназе служил. Вот мне такую службу и доверили! А это — Ахмед, мы вместе работаем — Аслан мотнул головой в сторону второго человека в камуфляже.

— Ой, как здорово! Теперь буду знать, к кому обращаться, если что. Всем буду говорить, что мой самый лучший одноклассник теперь большой человек…

— А что ж ты за меня замуж не пошла, если лучший? — подпустил шпильку Аслан.

— Да ты, вроде, сильно и не настаивал. Я когда из института вернулась, у тебя уже, говорят, и сын родился, а?

— Да, растет джигит. Скоро еще один будет, или дочка.

— Да ты что! Вот молодцы! Надо как-нибудь в гости зайти, на наследника твоего глянуть. Отец разрешит?

— Мы скоро отдельно жить будем. Я сейчас квартиру подыскиваю… А ты, я знаю, все здесь живешь. Как мама? Слышал, отец твой умер?

— Да… Мама болеет. После смерти папы у нее сердце часто прихватывает. А у нас же еще бабушка на Старых Промыслах живет. Обычно ее мама навещает. Но вчера слегла совсем. Пришлось мне ехать. Хотела пораньше вернуться, да трамваи опять встали.

— Да, — понимающе усмехнулся Аслан, — сейчас по вечерам только пожилым женщинам по улицам можно ходить, и то небезопасно. Ну, пойдем, мы тебя проводим.

— Спасибо, не надо, вы ведь на службе, наверное? Вот же мой подъезд, рядом совсем. Хотя…ты постой, посмотри, пока дойду, мне так, конечно, спокойней будет.

— Ладно, не переживай, никуда наша служба не денется, пошли.

Парни проводили Людмилу до самых дверей. Открывая замок, она вновь ощутила неловкость: надо бы, по обычаю, в гости пригласить. Неважно, будет ли принято приглашение. Главное — проявить уважение. А вдруг согласятся… В обнищавшей, холодной квартире, старшая хозяйка которой лежала, прикованная к постели, даже угостить друзей было нечем.

Аслан словно прочитал ее мысли и поддразнил:

— Ну вот, к нам в гости собираешься, а к себе не приглашаешь.

— Да нет, что вы, заходите ребята! Просто мы не готовились. Давно у нас никто не бывал…

— Да ладно, люди свои. Чайку горячего найдешь? Прохладно уже на улице.

— Мама, я не одна! Смотри, кто к нам пришел!

— Кто это нас, наконец, навестить решил? — раздался из комнаты твердый, звучный даже в болезни голос еще не старой учительницы.

— А по голосу угадаете, Наталья Николаевна? — весело откликнулся Аслан.

— Ой, Людмила, ты с мальчишками? — погодите секундочку, я тут приберу кое-что, да халат накину… Так кто же к нам пришел?…Аслан! Да тебя сейчас и в лицо-то узнать трудно. Был мальчишка, а стал — вон какой мужчина! Ну, проходи, проходи. Рассказывай, как живешь, пока Людмила хлопочет. Вы тоже не стесняйтесь, проходите, у нас гостей любят, жаль только приветить сейчас, как прежде, не получается, трудновато без хозяина, — голос Натальи Николаевны дрогнул слегка. Но справилась, улыбнулась.

Минут через двадцать Людмила внесла в комнату большой фарфоровый чайник с зеленым чаем и красивые, легкие пиалушки. Память об отце, остатки былой роскоши, приберегаемые для особых случаев. Пока закипал чайник, она успела привести себя в порядок, переодеться, и теперь румянец, появившийся на ее щеках от свежего ветерка, постепенно вытеснялся легкой краской смущения. Аслан, с того момента, как она вошла в комнату, не отрывал от нее глаз, в глубине которых снова разгорались так запомнившиеся ей тяжелые огоньки сумасшедшей страсти. Тем не менее, разговор шел веселый, вспоминали школу, друзей.

Ахмед, сидевший между Асланом и Натальей Николаевной, за весь вечер практически не проронил ни слова и только с каким-то ироническим интересом прислушивался к беседе, переводя глаза с одного ее участника на другого.

Наталья Николаевна, полулежа с подложенными под спину подушками на стареньком, в веселеньких цветочках, диване, стала расспрашивать Аслана о его родителях, аккуратно, не касаясь тех вопросов, которые могли увлечь всех на скользкий путь обсуждения проблем дня сегодняшнего. Спросила и о его жене.

— Вы ее знаете, — с мягкой улыбкой ответил Аслан, — она из нашей школы. Когда мы заканчивали десятый, она в седьмом «Б» училась. Лейла Арсанова, помните? Хорошая жена из нее получилась, послушная. Сына вот родила. Надеюсь, и второй сын будет. Настоящие чеченцы вырастут, свободные, с чистой кровью.

— Странно ты рассуждаешь, — удивленно сказала Наталья Николаевна, — а что, у других кровь нечистая? Твой друг Магомед на Ирочке Сильверстовой женился, разве плохая семья? А как сам за Людмилой ухаживал? — и она улыбкой смягчила прозвучавшую в голосе укоризну.

— Я нормально рассуждаю. Прав был мой отец, когда говорил, что жениться надо только на своих. Что придет время, когда русские девки и так все наши будут. Они ведь только для развлечений годятся. Танцевать, мужчин ублажать. Вы ведь все по крови своей — проститутки. Так, Людмила?

На комнату обрушилась тишина.

Наталья Николаевна побелевшими губами пыталась схватить хотя бы глоток воздуха. А Людмила, как загипнотизированная, не могла оторвать взгляд от глаз Аслана.

Словно в голливудском триллере, из человеческой оболочки выдирался на свет страшный инопланетный хищник с пустыми зрачками. Убийца, не имеющий ничего общего с человеческой жизнью, с понятиями гуманизма и нравственности. Знающий только свои желания и инстинкты. Чудовище, для которого теплая алая кровь других разумных существ всего лишь — питательная субстанция для воспроизводства себе подобных.

— Аслан! — Наконец сумела выговорить Наталья Николаевна, — что ты такое говоришь. Как тебе не стыдно?! Ведь ты же — наш гость!

— Это вы здесь гости. Незваные гости, — вдруг нарушил свое молчание Ахмед, — а мы у себя дома. И хватит нас поучать, училка. Аслан, кончай этот цирк, а то времени мало. Давай, трахай свою гордячку. Да и мне уже хочется.

— Так сразу? — по-прежнему улыбаясь, отозвался тот, — нет, пусть она сначала нам потанцует. Ты знаешь, как она хорошо танцует? Только ей платье всегда мешает. А сейчас не будет мешать. Она нам голая потанцует. Порадуешь старого друга, Люся?

Людмила, белая, как полотно, поднялась со своего места и стала медленно отступать к выходу из квартиры. Аслан вскочил, чтобы преградить путь. Наталья Николаевна, чувствуя, как черные клещи сжимают ее и без того истерзанное сердце, из последних сил рванулась к нему, пытаясь ухватить за одежду, задержать, остановить… Ахмед, не вставая со стула, легкой подсечкой сбил ее с ног и каблуком армейского ботинка ударил по горлу рухнувшей навзничь женщины. Раздался тошнотворный хрустяще-чавкающий звук, и тело не сумевшей спасти свою дочь матери забилось в предсмертных конвульсиях. А рядом с ней, словно подрубленная камышинка, рухнула потерявшая сознание Людмила…

— Так не интересно, — отдышавшись, и брезгливо обтирая пах взятой со стола салфеткой, недовольно проговорил Аслан, — все равно, что с мертвой. Только и разницы, что теплая. Я хотел ей в глаза посмотреть, чтобы она, сука, понимала, кто ее трахает. Может, ее водой полить, чтобы очухалась?

— Очухается — визг поднимет, придется глотку затыкать. Тогда мне уже точно дохлая достанется. Или ты забыл свое обещание? Хочешь один развлекаться?

— Да нет, давай. Только все равно так неинтересно.

— Нормально. Хорошо ты придумал. А то ходили бы сейчас по городу, как дураки, скучали. О, смотри — зашевелилась!

Аслан, перешагнув через труп своей бывшей учительницы, не торопясь подошел к дивану, рванул Людмилу за роскошные каштановые волосы и развернул к себе лицом, наслаждаясь болью и беззащитностью обезумевших глаз.