Слишком муторно сочинять о любви в одиночной камере, уперев взор в зеленый скелет.
Но эти кости прекраснее, чем сисястая Даная и задастая Саския, это моя Любовь.
Глава пятая, в которой рифмы, как кильки в банке, громоздятся друг на друга
Я не твой, снеговая уродина…
Владимир Маяковский
Постепенно я стал привыкать к образу Поэта, который, как Франсуа Вийон, слагает свои мысли перед повешеньем, причем не жалует ни власть имущих, ни бесштанных.
Одна поэтическая строчка вмещает больше жизни, чем самый объемный роман.
И не имеет никакого значения, о чем эти строки – о цветке или о мотыльке, о небе или о преисподней – они идут из твоей души, несут с собой ее кусочки и долетают до неба.
Бессмысленно писать прозу.
ГОЙЯ
Повесть о художнике Гойе, его великой серии “Капричос о ведьмах и ослах, о Его Величестве короле Фердинанде, об испанских грандах и немного о беспечных рыцарях, больше о жизни, и меньше о смерти.
ОПУС ПЕРВЫЙ
О ТОМ, КАК ПОЛЕЗНО ЛЮБИТЬ МАХ
И ВИНО И НЕ ДУМАТЬ О БУДУЩЕМ
Нетленность дружбы. Тленность мах.
Вина кастильского бочонки.
Здоровый сон. И сам монарх
С утра позирует, галчонок.
О сам монарх! Не стыдно мне,
Что краски лгут, и сердце плачет.
Зато на толстом кошельке
Неоспоримый знак удачи.
Зато так сладко ощутим
Земли набухшей дух весенний,
Крутая музыка поленьев
И чесноком пропахший дым.
Гори дотла, пока гульба
Не обернется волчьим адом.
Спеши, еще не знает Альба,
Что ты давно сошел с ума.
И тех, что были всех нежней,
В горбатых ведьм, оглохший мистик,
Ты обратишь всесильной кистью,
Уже чужой руке твоей.
То будет позже. А пока
Костра прерывистое тленье.
Вкусны бараньи потроха.
И наплевать на все века —
По полкам все расставит время.
ОПУС ВТОРОЙ
О ТОМ, ЕСТЬ ЛИ СМЫСЛ В БЕССМЕРТИИ,
ЕСЛИ ВЫПАДАЮТ ЗУБЫ,
ПРИЛИПАЮТ БОЛЯЧКИ И ВЕЧНО
НЕ ХВАТАЕТ ДЕНЕГ
Я думаю, зачем пишу, зачем
Вливаю блажь в поблёклые страницы?
Я перешел какие-то границы
В самом себе. Утеряна мишень.
Я сам себе, наверно, буду сниться.
Как беспощаден этот календарь!
Он мне сулит уход от наслаждений
Туда, где тошен умудренный гений
Комфорта, пышных фраз, где, как и встарь
Инфанты, двор, беззубый государь…
И я шагаю по краю доски
В мир ненавистный и такой любимый,
Разодранный, как падаль, на куски,
Замученный мурой и жирным дымом.
Все лживо, и поэтому так зримо!
Когда-нибудь зловещий хоровод
Вечнозеленых абсолютных истин
Меня в такое пугало зачислит,
Что буду я вопить: “Я не такой!
Я безыскусный!” Близится покой…
Как много нас прошло чрез этот плен
Полотен, болей, радостей подложных!
Ну что, художник, где же твой треножник?
Стоишь один, как будто новый день
В который раз впервые открываешь.
Ты знаешь то, что ничего не знаешь.
ОПУС ТРЕТИЙ
О ТОМ, КАК ТРУДНО ПИСАТЬ
ПОРТРЕТЫ КОРОЛЯ ФЕРДИНАНДА.
КОГДА ДРОЖИТ РУКА, И ВСЕ ЗАВИДУЮТ,
И ИСХОДЯТ ЗЛОСТЬЮ
За что казнишь, мой критик злой?
Король в Испании – король,
И ничего ты не изменишь.
Пиши и красок не жалей.
Прикажет – розовой пастелью,
Прикажет грязью – не робей!
За что казнишь, мой критик злой?
Король в Испании – король
С такою крупною мошною,
Что грех не покривить душою
И написать (опять на грех)
Его портрет, нет, не портрет,
А плод фантазии натужной:
Нос удлинить, лоб удлинить,
Взгляд омертвелый и недужный
Веселой искрой оживить.
За что казнишь, мой критик злой?
Да, не таков у нас король.
Он безобразен, он бесчестен,
И низок лоб, и кнопкой нос.
Но посмотри на этот холст.
На блеск ботфорт, на отблеск перстней,
На голубые кружева,
На лик, раздумьем обогретый.
Что нам дурная голова
В сравненье со смятеньем цвета!
Что мне король?! Пора весны
Давно прошла. Настала осень.
Давай-ка, бросим на столы
Огнем подернутые кости.
Осла на трон! И в рот – дерьмо,
Пускай жует его как сено.
И ведьма пусть зальет вино
В глухую жопу суверена!
За что казнишь, мой критик злой?
Король в Испании – король.
И жизнь пролетела зря.
Я жалок. Я казню себя.
ОПУС ЧЕТВЕРТЫЙ.
ПЕСНЯ ВЕСЕЛЫХ ИДАЛЬГО,
ИМ ПЛЕВАТЬ НА ИСКУССТВО,
НО СЛАВА И КРАСОТКИ НЕ ПОМЕШАЮТ…
Франциско – белая ворона —
Придурком несусветным был.
Писал картины для пижонов,
От них мы все зеваем сонно,
К тому ж он ром дешевый пил…
Да разве в этом счастье, братья?
И что картин дурных салон?
Превыше пушки дипломатий,
Опушки солнечных погон,
Зазывный хохот нежных жен,
Души томленье, треск распятий,
И что, друзья, дешевый ром?!
Писать картины стыдно, братья,
Услышав горн и шпаги звон.
ОПУС ПЯТЫЙ.
РЕПЛИКА АНГЕЛОВ, КОТОРЫЕ ВСЕГДА
ПРАВЫ, ХОТЯ ЧАСТО ОШИБАЮТСЯ
Веселитесь, рыцари,
Наслаждайтесь, рыцари!
Вам еще припомнится
В лапках инквизиции.
Ох уж как припомнится,
Ох уж как запомнится!
Солнышко закатится,
Помертвеет солнышко…
Запоете, храбрые идальго,
Чужим незнакомым голосом
На чужие и совсем незнакомые
вам слова.
И поплывете по морю Лжи к берегу
Предательства
В бухту Подлости,
Через Большого Убийства туманные
острова.
