Хунну в Китае - Страница 25

По совету гадателя Пу Хун сменил родовое имя на Фу, но это не спасло его от беды. Бывший воевода Младшей Чжао, разжалованный за неудачную войну с Лян, Ма Цзю отравил Фу Хуна, но был казнен его сыном, вступившим на престол под именем Фу Цзяня I в 351 г.

Используя развал Младшей Чжао, Фу Цзянь I овладел Чанъанью и утвердил в этом славном городе столицу новой империи. Но тут ему пришлось столкнуться с китайцами, увидевшими в этом повод для войны, так как, по их воззрениям, в Поднебесной мог быть только один император.

Царство Лян в предгорьях Наньшаня потрясали обычные для тех времен цареубийства[190], благодаря чему оно было для тангутов неопасно. Но из Южного Китая в 354 г. пришла сильная армия, которую восторженно приветствовало китайское население Шэньси. Однако нехватка продовольствия и стойкость тангутов, засевших в чанъаньской цитадели, заставили китайского полководца Хуань Вэня начать отступление[191]. Тангутские войска преследовали китайцев, и во время отступления погиб наследный принц, любимый сын Фу Цзяня, храбрый и способный полководец. Это была слишком дорогая плата за победу. Следующий по возрасту царевич, Фу Шэн, родился слепым на один глаз, и сознание своего уродства сделало его грубым и жестоким пьяницей. Дед и отец не любили его, и он сполна выместил свои обиды на их приближенных по вступлении на престол в 356 г., для начала казнив свыше пятисот вельмож и слуг своего отца[192]. Его братьев спасло лишь очередное нападение врагов, на войну с которыми они отправились. В бою было больше надежд уцелеть, чем при дворе.

На этот раз против тангутов выступили тибетцы. Престарелый герой Яо И-чжун, умирая, в 352 г. завещал своему сыну Яо Сяну подчиниться империи Цзинь, что тот и выполнил. Однако с китайцами он не ужился и передался Муюну Цзюню, назначившему его правителем Хэнани. Там он пробыл недолго, потому что его враг, главнокомандующий южнокитаискими войсками Хуань Вэнь, в 356 г. начал наступление на север. При Ишуй (около Лояна) тибетцы потерпели поражение и, покинув фронт бежали на северо-запад, благодаря чему Хуань Вэнь занял Лоян восстановил там гробницы цзиньских императоров и возвращаясь домой, оставил сильный гарнизон. Сяньбиицы укрылись за водной преградой Хуанхэ. Для Китая это был огромный моральный успех, ради которого Хуань Вэнь пожертвовал надеждой отвоевать Шэньси, куда направился Яо Сян с 50 тыс. семей «из хуннов, кянов (тибетцев) и китайцев»[193].

Но ему и тут не повезло. Князь Фу Цзянь разбил его пестрое воинство, а самого, взяв в плен, казнил. Его брат Яо Чан подчинился тангутскому князю и впоследствии, участвуя в походах, заслужил княжеское достоинство; приведенный им народ был расселен в Шэньси.

Князь побеждал, а император свирепствовал в столице, сдирая у опальных приближенных кожу с лица. Но тангуты IV века не для того завоевали свободу, чтобы безропотно давать себя убивать озлобленному калеке. В 357 г. царевичи Фу Фа и Фу Цзянь были предупреждены дамой, которую любил Фу Шэн, что завтра их казнят. Ночью они вошли во дворец в сопровождении вооруженной стражи, нашли Фу Шэна мертвецки пьяным и, к общему удовольствию, зарезали его[194].

Благородный Фу Фа уступил престол младшему брату, ставшему Фу Цзянем II. Однако тот оказался истым хранителем древних традиций Цинь: он казнил своего брата. После этого создание новой империи было оформлено, назначен наследник и намечено направление политики — завоевание Китая. Недовольные тангутские князья в 367 г. попробовали протестовать, но были подавлены и заплатили жизнью за протест[195]. После этого Фу Цзянь II стал не только императором, но и действительным самодержцем.

Как рассматривать это новое государство? Китайцы считали его варварским, но Фу Цзянь и его окружение, естественно, держались противоположного мнения. Когда в 360 г. две орды, сяньбийская и ухуаньская, предложили Фу Цзяню свою покорность в обмен за разрешение поселиться в его владениях, циньские советники заявили царю, что «кочевники имеют лица людей, но сердца животных». С ними, бесчеловечными и некультурными, нельзя якобы иметь дело[196]. Под давлением приближенных, считавших себя носителями культуры, Фу Цзянь выпроводил гостей за северную границу, которой была та же Китайская стена или, точнее, ее руины. Это повлекло за собой последствия, важные не только для империи Цинь, но и для всех ее соседей. Попытка воплощения в жизнь древнего идеала — лучшее средство для самообмана, но не для обмана окружающих. Китайское население Шэньси все равно не считало тангутов своими; степняки убедились, что Фу Цзянь им не друг. После потери потенциальных союзников у тангутов осталась только их военная доблесть, и они начали разговаривать «с позиции силы», как некогда воины царства Цинь.

Тангутам весьма благоприятствовало, что их наиболее опасный соперник — сяньбийская империя Янь — была вынуждена искать союза с Цинь. В 360 г. умер Муюн Цзюнь, оставив престол молодому сыну Муюну Вэю. Последний имел мудрого руководителя, Муюна Ко, руководившего империей и правильно понявшего необходимость объединения с тангутами против Южного Китая. В 362 г. сяньбийцы перешли Хуанхэ, бывшую пограничной рекой, но китайский главнокомандующий Хуань Вэнь заставил их отступить[197].

Положение сяньбийской империи стало тяжелым, ибо достаточно было южным китайцам форсировать Хуанхэ, и население Хэбэя помогло бы им выгнать варваров из Срединной равнины. Поэтому сяньбийцы собрались с силами и в 365 г. вернули себе Лоян.

Развивая успех, сяньбийская конница Муюна Чуя очистила от цзиньских войск Шаньдун и дошла в 366 г. до реки Хуай. В 369 г. Хуань Вэнь попытался организовать контрнаступление, но при Фаньтоу (в Хэнани) китайцы были разбиты наголову сяньбийцами. Вслед за тем подошли тангуты и тоже одержали победу над отступавшими силами южных китайцев. Злополучный Хуань Вэнь сжег флотилию, заведенную им на реке Хуай, и поспешил убраться на юг. Река Хуай снова стала границей между «варварским» и национальным Китаем.

Но если военная сила и союз с Муюнами позволили Фу Цзяню II решить проблему юга, то совсем иное сочетание обстоятельств сложилось на севере. Там было, с одной стороны, легче, с другой — сложнее.

На севере Шэньси граничит с Ордосом, где в IV веке жили хунны, не ушедшие с Лю Юанем на завоевание Китая и не погибшие там от лукавого Жань Миня. Эти хунны управлялись другой ветвью рода древних шаньюев, отделившейся от китаизированной главной линии еще в начале III века. В отличие от своих двоюродных братьев ордосские хунны породнились с табгачами, так что в IV веке в жилах их князей текло немало табгачской крови, как, впрочем, и у табгачей оказалось немало крови хуннской[198].

Китаизация этих хуннов коснулась минимально, так как именно они в конце III века дважды пытались поднять восстание и, потерпев поражение, стали к Китаю в положение «родственников убитых», а, по понятиям родового строя, это исключало дальнейшие контакты.

С точки зрения этнологии, в ордосских хуннах мы видим второй вариант развития этноса, тот самый, который был предложен как путь восстановления независимой державы старейшиной Лю Сюанем и отвергнут князем Лю Юанем. Они сохранили большую часть своих кочевых традиций, наладили дружеские отношения с соседями — табгачами и тангутами и, юридически подчинившись последним, сохранили автономию и культуру. У ордосских хуннов, как и у их предков в эпоху расцвета державы, кочевой быт и родовой строй были в полной силе. В источнике[199] перечислено 19 родов, причем «все имели свои стойбища и не смешивались». Знатные фамилии те же: Хуянь, Бу (Сюйбу), Лань и Цяо (-Циолин). Они по-прежнему держат и передают наследственно, т.е. в пределах рода, старые хуннские должности. Род Сюйбу владеет должностью жичжо. Род Лань — должностью цзюйкоев, а род Цяо — должностью данху, а также новыми должностями — духоу, чэянь. О положении рода Хуянь нет данных, и это понятно: ведущая часть этого рода откочевала на запад еще в 93 г. Поэтому в среде южных хуннов род Хуянь места в иерархии не имел.