Художник моего тела (ЛП) - Страница 3

Гил думал, что я не замечала его до того дня в коридоре, но я замечала. И была ошеломлена тем, что он сидит позади меня. Тем, как он жевал карандаш, когда решал вопросы. Тем, как его руки превращали обычное в магию.

Я должна была догадаться, что он выберет искусство.

Кто-то с талантом, как у него, всегда будет признан.

Но, несмотря на его ярость, несмотря на мое желание убраться подальше от него, чтобы лелеять горячие слезы, неоспоримые вопросы крутились у меня в голове.

Столько лет прошло.

Такая долгая вечность.

Как мы перешли от подростков к этому? Как время украло наше счастливое будущее?

Глядя на него, ловя напряжение на его лице и тревожные морщинки в уголках глаз, я не видела более взрослой и мудрой версии мальчика, который заставил меня плакать. Лишь видела только так много ошибок и зияющую дыру вместо грудной клетки.

— Гил…

― Не надо, ― рявкнул он. ― Ты находишься на частной территории. Твое приглашение было отозвано. — Обойдя меня, мужчина направился к выходу.

― Когда-то мы были друзьями.

Он даже не взглянул на меня.

― Не обманывай себя. Мы никогда не были друзьями.

Он был прав.

Мы чувствовали друг друга на инстинктивном уровне. Нас тянуло друг к другу так, что это выходило за рамки нашего юношеского понимания. Наша связь превосходила мелкие споры или глупые недоразумения.

Между нами была связь.

Понимание.

Боль.

― Мы были не просто друзьями. Мы были больше. Гораздо больше.

― Мы были никем. — Гил отпустил поврежденный локоть и с шипением повернулся ко мне лицом. Его раны высасывали его силу, делая его диким. Его одолевала необходимость выгнать меня.

Я нахмурилась.

― Почему ты не можешь просто принять мою помощь? Тебе это явно нужно.

Его ноздри раздувались. На секунду в его глазах промелькнула огромная тоска. Он качнулся ко мне, чуть не поддавшись потребности, связывающей нас. Но потом покачал головой. Гил ущипнул себя за нос, словно боролся с нами.

С нами.

Нас больше нет.

ПОМНИШЬ?!

Я на цыпочках подошла ближе, мой голос был не громче шепота:

― Я просто... Мне нужно понять, Гил. Понимаю, что у меня больше нет шанса трудоустройства, но... ― я сглотнула, бормоча с силой, которой у меня не было, ― я рада за тебя. Действительно. Так рада, что ты делаешь, то, что любишь. Я видела твою страницу «Совершенной Лжи». И наблюдала за тобой в интернете. Эти видео на YouTube, где человек в капюшоне рисует обнаженные холсты... Я понятия не имела, что это ты. — Я благоговейно вздохнула. ― У тебя невероятный талант.

Он вздрогнул.

И долго молчал.

Я надеялась, что тот будет добр ко мне. теперь Гил знал, что мне не хотелось причинять ему вред. Возможно, прошло слишком много времени, чтобы мы могли вернуться к тому, чем мы были, но, возможно, у нас появился шанс на другой тип отношений.

Друзья.

Сотрудники.

Художник и холст.

Я была готова согласиться на что угодно, если это означало, что увижу его снова. Если бы у меня был хоть малейший шанс выяснить, почему он меня бросил.

Но, как и прежде, Гил отбросил правду и вместо этого принял гнев. Его голос снова стал хриплым от рычания.

― Это не имеет значения. — Гил поднял руку, указывая на выход. — Уходи. — Он бросил на меня свой взгляд, поймав в ловушку изумрудной насыщенности. ― Черт возьми, Олин. Пожалуйста, уходи.

Я сжала пальцы в кулаки.

Это было нечестно.

Я была бессильна против него, когда он умолял.

Я позволяла ему направлять нас, когда мы были моложе; была счастлива отдать ему контроль над ситуацией, потому что доверяла ему безукоризненно. И очень нравилась честь быть единственной, с кем он разговаривал. Только мне позволено было быть рядом с ним, знать его секреты, идти рядом с ним.

Но оказалось, что я больше не обладаю привилегиями.

Возможно, он заменил меня.

Может быть, Гил действительно не выносил меня.

Но вот он здесь.

С кровотечением.

Раненый.

И никаких признаков любовницы, которая могла бы ухаживать за ним.

Ему нужно было кого-то любить.

Ему нужен был кто-то, кто любил бы его.

Я попробовала в последний раз.

― Ты не должен быть один, Гил. Пожалуйста, позволь мне остаться.

Он сжал руки в кулаки, на этот раз не выказывая никаких признаков эмоциональной битвы.

― Поверь, мне лучше быть одному.

― Тебе нужна медицинская помощь.

― И тебе тоже понадобится, если не уйдешь.

Я печально вздохнула.

― Прибегать к угрозам не получится. Не в этот раз.

Его глаза вспыхнули воспоминанием. О том времени, когда он причинил мне физическую боль. О том времени, когда его слова могли остановить мое сердце.

Я приготовилась к вспышке гнева, но тень сожаления смягчила его черты. Он тяжело выдохнул, и наша битва перенеслась в гнетущее прошлое, где никто не победил.

― Не хочу с тобой спорить. Я могу сам заняться своими собственными ранами, а у тебя больше нет собеседования. Тебе не следовало приходить сюда.

Я кивнула, принимая мучительную правду. Видимо, мне никогда не выиграть, когда дело доходит до Гилберта Кларка. Я потеряла его давным-давно.

― Ладно, Гил

Его плечи опустились, как будто наша схватка лишила его последних сил. Он не поблагодарил меня. Я не думала, что у него хватит сил сделать что-то большее, чем вяло кивнуть.

Мои каблуки громко щелкнули, когда я повернулась и направилась к выходу.

Мою спину покалывало от животных инстинктов, предупреждая не отступать от охотника. Не показывать ему свою уязвимость, потому что это может привести к нападению. Но я уже прошла этот путь. И боролась за его любовь только для того, чтобы получить душевные шрамы в качестве награды.

Мне не хотелось уходить.

Это было похоже на поражение. Это оставило у меня неприятный привкус — слишком легко сдалась.

Конечно же, мне нужно попробовать еще раз? Я должна почтить прошлое и остаться, пока он не поговорит со мной.

Но когда я обернулась от двери и посмотрела назад, он прижимал одну руку к глазам, а другую сжал в кулак. Мгновение он выглядел сломленным. Но затем Гил опустил руку, а его глаза встретились с моими. Они прищурился от резкого нетерпения.

— Иди. И не возвращайся.

Мое сердце сбилось с ритма, как будто он ударил меня кулаком прямо в него.

Я запечатлела образ измученного, израненного тела художника.

Потом одарила его улыбкой, пронизанной старой, но неутихающей грустью.

— Прощай, Гил. ― Поцеловав на прощание свои мечты о сегодняшней работе, я переступила порог.

Гил был тем парнем, за которого я хотела выйти замуж.

Он принадлежал мне так же, как я принадлежала ему.

Но потом он превратился в чудовище... и никто не знал почему.

Я закрыла за нами дверь.

За нами.

Нас больше нет.

Я знаю.

Олин

– Наши дни –

Я в математике ― полный ноль.

Не может быть, что это все, что у меня осталось.

Неужели?

Я снова набрала цифры в калькуляторе телефона, подсчитывая свои ежедневные траты, сбережения и небольшую пачку денег из кошелька.

И поморщилась, когда нажала «равно», надеясь на гораздо более приятный результат, только чтобы получить тот же неприятный.

Четыреста девяносто семь фунтов на моем счету.

Я была без работы в течение двух месяцев и растягивала, как могла, те небольшие сбережения, которые у меня были. И подавала заявки на все подряд вакансии — официантки, работницы кафе, уборщицы из Фонда Наследия, секретарши в какой-то технической студии. И даже подумывала о том, чтобы стать барменшей в местном стрип-клубе.

После того, как склад подержанных автомобилей, где я работала, закрылся, я сидела в подсобке и рассылала резюме, отбросив свою гордость и амбиции, что я стою больше, умоляя о работе — любой работе.