Хрустальное сердце короля (СИ) - Страница 8

Сколько счастья видела эта комната, сколько радостных моментов… Он закрывает глаза, снова позволяя прошлому проникнуть в мысли и кажется… слышит хрустальный голос своей королевы. Осторожно ступая босыми ногами, она подходит сзади, и, обняв за плечи мужа, припадает щекой к его спине. Какое-то время он так и стоит, словно пытаясь поверить в реальность ощущений, но потом открывает глаза, прогоняя наваждение. Его взгляд падает на разбитое зеркало в стороне, и он торопится покинуть старые покои… На сегодня хватит.

Страх за жизнь сына и собственная беспомощность, совсем недавно чуть было не сломали короля. Испытать боль потери снова для него было страшнее собственной смерти, но Эру великодушно дает ему шанс.

Шел третий день с того момента, как Леголас впервые подал признаки жизни. Он все еще не очнулся, но улучшения были налицо. Зияющая черная рана в его плече заметно посветлела и, кажется, начала затягиваться. На щеках появился еле заметный румянец. Он словно спал, а иногда даже еле заметно улыбался. Это случалось в те моменты, когда его тепло касалась та самая девушка, которая ценой небывалых усилий отстояла его у смерти. Его длинные ресницы мелко подрагивали, а губы тихо шептали слово, от которого Эверин бросало в жар. Это было так странно и приятно, что она, сама от себя не ожидая, с готовностью отзывалась на него. Леголас мог отличить ее прикосновение от десятка других, как и ее легкие шаги. Он все еще был очень слаб, но она видела, как в нем постепенно все оживает и теперь чувствовала, что он хочет жить.

Девушка знала — он скоро проснется. Обязательно поправится и конечно же покинет их унылый замок, но навсегда останется в ее памяти, как и та самая белая птица, что привела ее к нему. Она не видела ее с той самой ночи, когда эльф впервые позвал ее, но всякий раз заходя к нему, в первую очередь искала глазами голубя. Эверин выглядывала в окно, оглядывалась по сторонам, когда выходила во двор, и даже сидя в ванной вспоминала с доброй улыбкой это до сих пор не понятое ею существо. Ей хотелось увидеть его снова, не только потому, что его подсказки облегчали ее заботы… просто хотелось снова ощутить его присутствие. Знать, что не одна.

Но она и не была одинока. «Поводырь» короля незримо был рядом. Он присматривал за ней, следил за состоянием сына, но показываться снова никак не хотел, ибо считал, что полученных эмоций за последние несколько дней ему хватит на несколько лет вперед. Трандуил ждал лишь выздоровления Леголаса и был готов отпустить голубя сразу, как тот очнется, а пока… он мог со стороны наблюдать за тем, как девушка, дежуря у кровати больного, дабы скоротать время, жестикулируя и поясняя, читает вслух книгу, или как, опершись о хлипкую изгородь загона, с улыбкой смотрит на народившегося жеребенка, неуверенно стоящего на слабых ножках, старающегося поспевать за мамой, или как она расчесывает свои длинные русые волосы, напевая старые песенки из местного фольклора, истинное значение которых, должно быть, не помнила и ее бабка.

Но на исходе третьего дня она все же увидела его. И это была оплошность Трандуила.

Покинув гостевую комнату, где беспробудным сном спал молодой эльф, голубь приземлился на подоконник комнаты Эверин, желая справиться о ней. Девушка крепко спала поверх расшитого одеяла, лежа на боку. Ее ночная сорочка задралась выше колен, оголяя стройные ножки. Во сне она что-то шептала и хмурилась. И вместо того, чтобы сразу покинуть комнату, как делал это ни раз, Владыка остался. Он смотрел на нее, умиляясь и думая, что когда закончится вся эта суета, отыщет в своей сокровищнице самый огромный бриллиант и, вставив в оправу, пришлет его ей в благодарность за труды и просто на память…

Но тут ресницы девушки дрогнули и глаза открылись.

— Ты вернулся, — она села на кровати и по-детски потянула к нему руки, раскрывая теплые ладони, приглашая. На ее юном лице засияла очаровательная улыбка и он не смог отвернуться… не смог улететь. Вместо этого, голубь спикировал прямо в ее руки. Эверин обхватила его, ласково приглаживая крылышки, и начала целовать. Сейчас, восседая на троне, Трандуил не мог сдержать улыбки. Она прижала птицу к себе, обволакивая своим теплом короля и упала на спину, продолжая держать.

— Я тебя не отпущу, чтобы снова не пропал, — пообещала девушка, но вскоре все же решила сжалиться над пригревшейся и уже не пытающейся вырваться птицей, усадив ее на подушку рядом. Он был последним, кого Эверин увидела перед сном. И несколько раз потом открывала глаза, чтобы удостовериться, что ее пернатый друг на месте и, ласково улыбаясь ему, снова погружалась в сон.

И король смотрел на нее, теряясь в собственных ощущениях. Ему уже давно не было так тепло и уютно, как с этой человеческой девушкой и это настораживало и даже пугало его, как существо, привыкшее к бесконечному холоду и одиночеству.

Но что делать, когда в твой мир приходит тепло, такое далекое и чужое? Оно пробуждает в тебе воспоминания о том времени, когда ты сам был способен растопить любой лед силой собственного чувства. Когда руки тянулись в потребности коснуться желаемого, а сердце колотилось так, что казалось, вырвется из груди и падет к ногам той, что вероломно будила в нем столь неистовые чувства, продолжая отбивать бешеный ритм… Но все это было достаточно давно, чтобы король смирился с собственным безразличием ко всему и всем. Он жил лишь своим королевством и сыном, любовь к которому и удержала его в свое время в этом мире. Теперь же тот, по иронии судьбы, считал его бесчувственным истуканом, подобным тем, что окружают старый алтарь в лесу… Возможно, он и впрямь стал таким, но в этот самый момент чувствовал себя живым, будучи абсолютно нереальным для той, что в нем эту жизнь пробуждала.

========== 8 Глава ==========

Эверин высунулась в окно, щурясь на солнце. Радуясь столь ясному дню, она отметила для себя, что давно уже не обращала внимание ни на погоду, ни на окружающих. А теперь ее сердце словно переполняла благодать. Хотелось выбежать на цветочный луг и, раскинув руки, приглашая в объятья солнце, кружиться, пока не упадешь в душистую траву. Просто радоваться теплу и свету.

Во дворе было шумно. Мальчишки дрались на палках, оттачивая движения будущих воинов. Служанки выбивали подушки и бранились между собой. Где-то ржали кони. А из кухни уже доносился запах свежевыпеченных пирогов.

Сорвавшись с места, девушка кинулась в гостевую комнату, по пути приводя волосы в порядок. Она игриво приоткрыла дверь, осторожно заглядывая, словно желая подловить на невыполнении обязанностей, и улыбнулась, обнаружив, что Мисси сидит на стуле возле кровати и старательно чинит одежду гостя. Эверин прошла внутрь, улыбаясь служанке.

— Я сшила ему новую, — похвалилась та, отвечая на улыбку. — Но решила починить и эту, вдруг он не захочет принять…

— Ты уже не считаешь меня сумасшедшей? — Эверин было приятно осознавать свою правоту и неоспоримую заслугу.

— Нет. Теперь я вижу, что он будет жить, — признала Мисси. — Ночью он что-то бормотал. Я так и не поняла. Должно быть, это эльфийский… А на рассвете я видела твоего пернатого приятеля. Но со мной он общаться не стал.

Эверин рассмеялась и пригладила волосы на голове эльфа:

— Как, интересно, его зовут?

— Скоро проснется и сам все расскажет.

— А ты по чем знаешь, что скоро? — поинтересовалась Эверин, но служанка отвела глаза и начала болтать о погоде.

Ответ был прост: утром приходил лекарь, рассказывать о приходе которого ей было запрещено. Он пришел по просьбе хозяина и, осмотрев пациента, долго удивлялся целительной силе трав и ягод, что лежали на столе. Он так же признал свою ошибку, которую огласил двумя неделями раньше. Его поражала эльфийская выносливость и тяга к жизни. И более того, он предсказал, что не позднее чем через сутки эльф придет в себя.

Дерус должен был знать об этом, чтобы иметь образное понятие в какую сторону «грести веслами». Искренняя привязанность дочери к этому существу не подлежала сомнению. Она верила в его выздоровление, когда никто не верил. Она старалась спасти, когда все опустили руки. Не спала ночей, плакала и молилась за него… За кого? Абсолютно ей незнакомого, чужого эльфийского мужчину. Князь и сам теперь верил в магию, мысли о которой отмел вначале. И как любой человек, страшился ее силы и последствий. Более того, его уже давно мучал вопрос о том, что будет, когда эльф проснется? Как поведут себя они оба: девушка, которая проводила ночи у его кровати, словно душой к нему приросшая, и эльф, несомненно благодарный за спасение. Он молод и красив. А уж по сравнению с Фергусом, вовсе бесподобен. В такого вполне можно влюбиться. И Дерус гнал от себя мысли об этом, но они всякий раз возвращались. Ведь даже нелепых слухов хватит для того, чтобы жених дочери одного из них приговорил и казнил на месте, а уж если слухи будут иметь под собой основания, то и вовсе обоих! И этого нельзя было допустить. Нужно было что-то решать и, как выяснилось, срочно.