Хрущевская «оттепель» и общественные настроения в СССР в 1953-1964 гг. - Страница 6

Но если ближайшие соратники Сталина ждали его смерти хоть и внешне скорбно, но не без видимого другими чувства облегчения, то подавляющее большинство его подданных встретило последовавшее вскоре извещение о его кончине совершенно иначе. Центральный комитет КПСС, Совет Министров СССР, Президиум Верховного Совета СССР были завалены резолюциями партийных организаций и трудовых коллективов, а также письмами граждан с предложениями, как лучше увековечить память почившего. Так, некто Б. Козлов хотел бы, чтобы аббревиатура СССР отныне расшифровывалась как «Союз Советских Сталинских Республик». А гвардии полковник запаса Я.А. Барштейн просил принять его ордена и медали, чтобы возложить их «на гроб и могилу Вождя всех трудящихся всего мира, родного отца, учителя, который вел нас к вершинам коммунизма.,.». Можно, конечно, сомневаться в искренности авторов такого рода словоизвержений и искать мотивы их не столько в любви и обожании, сколько в страхе, в стремлении непременно засвидетельствовать свою правоверность. Но нельзя сомневаться в том, что они отражали преобладавшие тогда настроения простых людей.

Об этом свидетельствует и исследование, проводимое с 1994 г. на факультете истории, политологии и права Московского педагогического (ныне Московского государственного областного) университета. Согласно данным, полученным в результате опроса свидетелей и очевидцев тех событий, 25% опрошенных в 1997 г., 50% опрошенных в 1998 г. и 45% опрошенных в 1999 г., при ответе на вопрос «Как вы и ваше окружение реагировали на известие о болезни и смерти Сталина?» употребили такие слова, как «болезненно», «с болью в сердце» и «жалостью в душе», «скорбели об утрате».

«Сталин был для нас богом, и когда он умер, мы как будто потеряли частичку себя», — говорила техник Мосинжпроекта Е.М. Митяева. Было жалко работнику райотдела МВД в Щелково П.Г. Горячеву: «С ним мы выиграли войну». Реагировал как все, с сочувствием, И.П. Вейдеров, заводской водитель из города Ковылкино в Мордовии. «Народ горевал, а в семьях было напряженное состояние», — вспоминал А.П. Дьячков, рабочий совхоза «Зендиково» в Каширском районе.

«В него верили как в царя и бога», — поясняла учительница из Тюменской области В.П. Торопова. Все очень переживали, по словам В.Г. Трунова из Покрово-Васильевки в Тамбовской области (тогда учившегося в 9 классе): «Несмотря на то, что почти половина деревни от него пострадала (кто сам сидел, у кого родные), ощущение было, что потеряли самого близкого человека». По воспоминаниям Е. А, Рязанцевой, учительницы начальной школы в Иркутске, многие думали: «Как же так, такого человека и не уберегли? Была злость на окружение, на врачей».

Испытали потрясение, находились в шоке, были угнетены, испытывали тревогу, страх и даже ужас еще соответственно 10, 13 и 9% опрошенных. Чувство обреченности испытывала А.М. Чемерисюк из села Елеиновка в Хмельницкой области. Голос Левитана и музыка по радио у всех вызывали угнетенное состояние, — замечает Н.М. Василенко, тогда — школьник из поселка Комсомольский в Куйбышевской области. Как «конец света» воспринял известие и 17-летний колхозник из деревни Хлевино Лопасненского района В.Ф. Поляков.

Восприняли как трагедию, как невыносимую утрату еще соответственно 8,5 и 7% опрошенных. «Было чувство, что нас бросили на произвол судьбы», — вспоминал П.С. Коновлов, рабочий из Курска. Личный состав подразделения ПВО в Кричеве-6 (Могилевская область) настолько был удручен, что многие были в шоковом состоянии, не видя смысла в дальнейшей жизни.

Отмечали, что многие или даже все плакали, 15% опрошенных в 1997 г., 22% опрошенных в 1998 г. и 16% опрошенных в 1999 г. «Люди плакали, как будто что-то от сердца оторвали», — вспоминал А.Т. Щепкин, работавший тогда на Воронежском авиационном заводе. «Было видно, что Сталина любили и не представляли своей жизни без него», — рассказывал В.Е. Север, в то время ученик 8-го класса в Звенигороде. Плакали, ибо не знали, как жить дальше, жители деревни Кулиши в Орловской области, что делать дальше, все в окружении работницы швейной мастерской № 23 в Москве Л.В. Гурьевой. Но школьнице М.А. Харитоновой, проживавшей в Москве, в Хохловском переулке, «эти слезы показались неискренними».

Плакали и даже рыдали сами соответственно 9,7 и 13% опрошенных. Плакала вся палата рожениц, а вместе с ними М.М. Крупина, рабочая Ивановского меланжевого комбината им. Фролова. Криком исходила работница курсов повышения квалификации для руководящих кадров Министерства культуры А.Т. Булычева. Плакал 14-летний школьник В.В. Голубков из деревни Жуковка в Калужской области, хотя его родители (отец-кровельщик и мать) «сдержанно молчали, скорее боялись, чем переживали».

Отмечали, что это было всеобщее горе, всенародная скорбь, не раскрывая своего собственного отношения, соответственно 5,3 и 12% опрошенных. «Был траур, все плакали», — делился своими впечатлениями Г.В. Кирич, донецкий шахтер, западноукраинец.

Испытывали растерянность; не представляли себе, как же теперь без него; боялись за будущее соответственно 18, 11 и 12% опрошенных. «Что же будет дальше с нами?» — думали все, по словам работницы завода «Металлосетки» в Щелково Н.А. Бурковой. «Мы ощущали беспомощность и задавали себе вопрос: что будем делать теперь?» — вспоминала А.И. Аксенова, работавшая на заводе «Вторчермет» в Москве, а жившая в Люберцах. Не знал, «как же дальше теперь жить и что будет», С.И. Александров, слесарь из города Ефремов в Тульской области. Не ждали от жизни ничего хорошего, по словам 3.П. Половинкиной, прядильщицы с фабрики им. Р. Люксембург в Подмосковье. «Переживали, что без Сталина пропадем, — по словам бухгалтера центральной базы № 1 ГУ материально-технического обеспечения МПС в Ховрино А.Н. Бородкиной. — Все верили в него. То, что людей сажают, знали, но никогда об этом не говорили, за что сажают, — не понимали, думали, что дело это не столько рук Сталина, сколько его окружения. В 1945 году к нам в общежитие приходил «работник» и спрашивал, кто что говорит. Так что страх был, но была и дисциплина. А теперь боялись, что с нею будет». «Боялись, что будет безвластие, что другие государства начнут против нас войну», — вспоминал колхозник И.Н. Лопатников из села Ведянцы в Ичалковском районе Мордовии. Было страшновато П.И. Кондратьевой, работавшей тогда учительницей в Новгородской области: «Прибалты тогда стали листовки разбрасывать, к восстанию призывали».