Хроники Вторжения - Страница 12

Тут Сеня совершил невообразимое: занес инспектора над головой и широким движением вогнал в пол. Инспектор исчез, как появился, а по полу пошли расходиться разноцветные волны.

– Ф-фух! – выдохнул Сеня. – Хоть с одним гадом разделались.

Он отер ладони о свои спортивные штаны. А затем со словами: «А куда это он улетел?» стал на колени и погрузил голову в пол.

Меня зачем-то потянуло сделать то же самое. Я хотел только посмотреть, но меня перекувыркнуло, и я оказался в плотной толпе людей. Кто-то схватил меня за рукав. Оказалось, Сеня.

– Викула, ты не так быстро, в натуре.

Я обнаружил, что довольно проворно двигаюсь в этой толпе. Но куда я шел? Черт возьми, в самом деле, куда идти-то?

А вокруг двигались люди. Но не просто двигались. Проходящие мимо заговаривали с нами. Причем, один произносил два-три слова и исчезал в толпе, другой продолжал фразу и тоже исчезал…

Они говорили:

– Мы – арктурианские Стерхи. Мы взяли вас в плен, вы наши заложники. Очень ценные заложники. Пока мы не завоюем вашу планету, вы будете у нас в плену. Мы вырвали вас из рук Сообщества Фантомов. Фантомы в ходе операции растворены. Их цель – довести планету до ядерной войны. Наша цель – заморозить планету не разогревая. Нас интересует чистый лед. Ваша цивилизация слишком обширна. Вы хотите всего сразу. А надо хотеть только лед…

Тут в толпе мелькнуло знакомое лицо фирмача Чуба. Он протиснулся между двумя типичными американками. Он жаловался:

– Лед они хотят, крупными партиями. Кирпич им не нужен. Я хотел на фирму насчет льда, может айсберг бартером на кирпич. Звоню по мобилке, – тут он достал из кармана мобильный телефон и тут же сунул его обратно, – а там все время занято. С автонабора раз семьсот звонил. Как вы думаете, оплатят мне пребывание здесь как командировку?

– Если этим марсианам кирпич толкнешь – оплатят, – заверил его Сеня.

– Не нужен им кирпич, им только лед нужен.

– Ну, тогда не оплатят. Слушай, друг, я вижу, ты давно здесь. Скажи, где тут пожрать?

– Можно в ресторане, можно в камеру заказать по бегущей строке.

– А где типа ресторан?

Фирмач огляделся:

– А вон вывеска.

Вот бляха муха! Как же я сразу не увидел? Тут же всюду небоскребы и вывески неоновые, правда в тумане. И все на английском.

– Это Диптаун, Сеня, – сообразил я, – виртуальная реальность.

– Э нет. Это Матрица. Культовый фильм американцев.

– Все-таки, Сеня, у тебя мозги набекрень. Как же мы могли попасть в фильм? Соображаешь?

– Я-то соображаю. А у тебя с мозгами как, типа в порядке? Можно подумать, что в твоем виртуальном Диптауне можно жить. А мы не только живем, мы жрать хотим.

– Так где мы тогда?

– Хватит мозги парить. Предлагаю положиться на чувства. Где там их ресторан?

Сквозь толпу мы просочились к дому с вывеской «Макдональдс». Существа из толпы продолжали нам что-то вещать, но мы уже не слушали. Макдональдс был виду самого обычного, к нам тут же подскочила девица в майке и кепочке, сунула менюшку и скороговоркой сообщила:

– Обстоятельства изменились. Вы нам в качестве заложников не нужны. Нужны в качестве пищи. Сейчас вас принесут.

Сеня выкатил на нее глаза, а она, вильнув задом на манер штурмового вертолета Апача, удалилась.

Наш столик окружали ребята в фирменных маечках, кепочках, – все молодые, серьезные, как гринписовцы.

– Что это, Викула? Зачем это они?

Я подумал, что он по своему обыкновению растерялся. Но нет, Сеня подхватился, схватил за торс одного мулатика и хотел было проделать над ним что-то подобное трюку с инспектором. Но не тут-то было.

– Тяжелый, черт, как сто пудов! – успел удивиться Сеня.

Существа схватили нас и понесли на руках в направлении кухни.

– Жарить будут нас, что-ли? – в процессе перемещения спросил меня Сеня.

– Не знаю.

– Викулыч, придумывай давай, а то на гамбургеры пустят!

А что придумывать? Видимо, это был конец, самый что ни на есть окончательный.

Нас уже положили лицом вниз на разделочные столы, крепко придавив. «Сейчас резать начнут, – подумалось мне, как-то неэмоционально подумалось. – Разрежут, и кровь подтирать не надо – сама рассосется». Одним словом, я всерьез приготовился кануть в небытие.

Но тут раздался оглушительный сенин визг:

– Мудак, бездарь, ноль литературный! Придумай!

И я придумал. Вернее вспомнил, что в кармане должен быть обломок моего «Кох-и-нора», тот самый, контактерский. И я вспомнил о Дефективных. Дефективные – вот последнее средство!

Но как освободить руку? Даже не дернешься.

И я завопил:

– Дефективные! Спасите!

Прямо над ухом, да нет, не над ухом – в голове раздался гнусавый, картавый, хвастливый голос:

– Ага, паскудные земляне! Вас предупреждали – не путайтесь со Стерхами. Надо было выполнять ультиматум! Будете выполнять?

– Обязательно, – честно пообещал я.

– Ага! Тогда отбой, упрямое двуногое!

– Стойте, куда вы! Дефективные, миленькие, спасите!

И какой-то новый, механический голос у меня в голове, наверное голос самой бомбы, произнес:

– Энтропийная бомба приведена в действие. Идет сжатие пространства. Следующая фаза взрыва – растяжение времени…

Давление вражеских рук исчезло, вообще исчезли всякие ощущения. Я понял, что оцинкованный разделочный стол, и я вместе с ним, загибается, выкручивается на себя на манер капсулы, и все это катастрофически уменьшается в размерах. А потом словно выстрелила гигантская катапульта – и оп-ля! – я торчу в мещерском болоте, а рядом барахтается Сеня, отплевывается.

Спаслись.

Телефонный звонок застал меня в ванной. Я лежал в горячей воде, сдобренной хвойным бальзамом, потягивая из любимого пузатого фужера коньячок. Я расслаблялся. Нам, писателям, в процессе работы над текстом приходится испытывать сильнейшие психоэмоциональные нагрузки. Магнетическое действие образов на их создателя – черт знает, как это выходит, – ставит его почти на грань помешательства. Впрочем, понять это может только собрат по перу. Соответственно, у каждого из нас имеется своя собственная метода восстановления душевного равновесия.

Итак, я снял трубку – благо в свое время натыкал во все помещения по аппарату, – и услышал голос Сени:

– Старик! Ты как, оклемался?

– Угу, расслабляюсь.

– А моя старуха мне бучу закатила. Викула, ты в курсе – нас две недели не было? Она на розыск подала, – Сеня шумно запыхтел в трубке.

– Поздравляю. Моя вещи собрала и записку оставила.

Записка была обидного содержания. Я сделал большой глоток из фужера.

– Старик, ты двигай ко мне. Что-то мне тоскливо.

– Прямо сейчас? Я в ванне сижу.

– Тоскливо мне, Викулыч. Поговорить бы.

Делать нечего.

– Ну, тогда жди через час.

Так и не ощутив вожделенной релаксации, я вылез из ванны, насухо обтерся жестким махровым полотенцем и достал из аптечки скляночку валериановых капель. Накапал, на глаз, капель семьдесят да и хряпнул пополам с водичкой. Вообще-то, подобный радикализм не в моих правилах, но эти сенины две недели… Я вышел на лоджию остыть после ванны. Дело шло к закату, стрекотали, проносясь мимо окон, ласточки, внизу толпились пятиэтажки, и в переулках между ними шевелились разноцветные гирлянды автомобилей. Рабочему дню конец, народонаселение жаждет покоя и спешит из города прочь, на дачи.

Э-э, нет, покою я не дождусь. Где там мои Стерхи? Я пошел в кабинет. Взял со стола исписанный листок с набросками к роману. Вот тебе и Диптаун, вот тебе звездолет «Арктурианец Стерх». Странно все это. Даже не знаю, что именно так задевает душу? Не знаю. Несомненно лишь одно – я что-то пережил, но вот что это было?

Я вертел в руках несчастный листок, в голове в общем-то была лишь одна серьезная мысль: «Мистика – неотъемлемая часть писательского ремесла. Надо перетерпеть».

К Сене я прибыл раньше обещанного часа. Оказалось, что к нему уже успел подъехать Эдик, и они ждали лишь меня.