Хроники Вторжения - Страница 11

В руках у Эдика незнамо как возник маленький автомат – не автомат, пистолет – не пистолет. Небольшое такое ружьишко. Защелкнулся на локте металлический приклад, и прямо в лоб Осинскому уперся луч лазерного прицела. Я был рядом с Эдиком и хорошо видел ход луча – прямо во лбу Осинского образовалась светящаяся красно-туманная воронка, а сам луч рассыпался искрами на полированном мраморе колонны прямо за спиной олигарха. Луч просветил его насквозь!

В этот же момент я обнаружил, что и другие наши собеседники, и их охрана – под лазерными прицелами. И у всех во лбах – световые воронки.

– Биомуляжи! Все – биомуляжи! Караул! – раздался вопль инспектора комкона Игоря Мстиславовича. Оказывается, он тоже был с нами в беседке, а я его до сих пор и не видел!

– Уберите лазеры, – сквозь зубы прошипел Осинский. – Уберите, пока не поздно.

Эдик ухмыльнулся.

– Щас же! Давай своим снайперам команду выпустить нас всех. Ребята, – это уже нам с Сеней, – уходим. Сеня, соберись, оторви зад и двигай.

Но ничего мы не успели. Ярчайшее, неземное сияние слепительно затопило беседку, так, что я уже никого и ничего разглядеть не мог. Помню только вопль Осинского:

– Поздно!..

Нет, что ни говорите, а терять сознание два раза за одни сутки – плохо. Я очнулся в сильном эйфорическом состоянии, как после невероятной попойки. Тело отсутствовало, а голова кружилась, или это стены описывали вокруг меня медленную циркуляцию. Я попробовал было встать, но пол мягко колыхнулся, как на волне.

– Балдеж! – донеслось до моего слуха истерическое восклицание, – Во, балдеж!

Сеня стоял на четвереньках, и, раскачиваясь, вращал головой.

– А я в противоход вращаю, так балдежнее…

Я понял, что тоже кручу головой и тоже стою на карачках.

– Катарсис! – раздался за спиной, точнее откуда-то сзади, голос Эдика. – Полный катарсис!

Тут прорвало и меня:

– Восторг блаженный!

И мы надолго выпали.

А потом пришли очень смешные создания. Здоровенные дылды, металлических балахонах – в подвижных складках железный скрежет и фиолетовые искры. И такие здоровущие – то, что у них на плечах вместо головы, как будто парит высоко в тумане. Вместо рож – умора – клювы. С клювов свисает длинный мох, или водоросли, или лишайник.

Подцепили нас крюками и поволокли. Мы хихикали, очень уж было уморительно.

Волокли, волокли, а потом как швырнут! Мордой во что-то тягучее, с резким запахом сыра «чедер». Чудный аромат, я просто зашелся в хохоте. А поскольку морда вся была залеплена, то чуть не надорвался. Живот стянуло судорогой, и он улетел куда-то необычайно далеко. А я успокоился и уснул.

Во сне меня одолевали блондинки. Требовали автографов. А я требовал танца живота. Потом пришел Эдик со своим автоматом и скосил их лазерным лучом. А другой я висел над всем этим и кричал сверху:

«Красота! Красота!» А потом пришел Сеня и сказал: «Смотри, мое пузо превращается в Сверхновую!» И точно, брюхо Сени стало раздуваться.

Сенина голова катастрофически уменьшалась и, сравнявшись с горошиной, пропала где-то за окружностью космического пуза. А потом пузо превратилось в Сверхновую. И над ухом голос Сени: «Я же говорил».

– Я же говорил! Марсиане нас зацапали. Во, Викула очнулся. Викула, ну как? Хреново? Не тошнит, нет? А меня тошнит. А блевать куда прикажешь?..

Я сел и осмотрелся. Да, не только блевать, но и все остальное девать некуда. Между тем, в животе у меня бурчало. Накатывали позывы.

– Дыши глубже и медленно, – советовал Сене Эдик. Он опирался спиной о стену. – И поприседай.

– Бесполезно, – раздался новый голос.

Прямо из стены, ставшей в этот момент туманной, мимо Эдика шагнул человек в дорогом кашемировом пальто и модной кепочке.

– Блюй прямо здесь, оно само рассосется. Здесь у них все продумано, цивилизованно.

– Ты кто? – спросил его Эдик.

– Я? – обернулся тот. – Человек. Вот моя визитка. Я представляю фирму «Арсо». Реализуем кирпич всех марок. Вы себе дачу строите? Вам повезло, наш кирпич самого высшего качества, цены очень дешевые.

Незнакомец выжидающе замолчал. Не дождавшись ответа, продолжил:

– А также шифер, шлакоблок, щебень. Цемент четырехсотый, шестисотый – дача века стоять будет. И внукам будет, и правнукам. Вас помнить будут…

– Ты кто? – снова спросил Эдик.

– Значит, стройматериалами не интересуетесь, – вздохнул фирмач.

– Зовут тебя как, блин?! – не выдержал Сеня.

– Позвольте, – человек забрал у Эдика визитку и прочитал: – Артур Афанасьевич Чуб, менеджер по продажам. Точно, это я.

Мы с Сеней понимающе переглянулись.

– Где мы? – все в том же благоприобретенном лаконичном стиле спросил Эдик.

– А там написано, – фирмач указал пальцем прямо в переливчатый свод. Под потолком, или как его там, переливалась эдакая тройная лента Мебиуса, и ползли по ней то ли символы, то ли фигуры. Ты на них смотришь, а в голове сам по себе возникает текст: «Имперские силы дальнодействия. Арктурианец Стерх. Пятый трюм, пятая палуба.

Стандартный доступ…» Какой именно доступ – читается по-разному. То ли «адекватный». То ли – «позитивный». Потом прочиталось – «общевойсковой», потом – «селективный». А потом зафиксировалось – «зооветеринарный».

– Э-э, Стерхи, – разочарованно протянул Сеня. – Я же помню, были марсианские треножники. Как они нас в свою эту корзину побросали, а потом выгрузили. Во что-то жидкое… В море, что-ли? Соленое было…

Тут Сеня запнулся, соображая – как же так море, если все сухие. И откуда здесь морская вода?

– Покойники, – возразил Эдуард. – Налетели плотной массой. Вынесли на плечах. Все.

Он потерся лопатками о стену, с недоумением повернулся. Погладил стену рукой и с репликой: «Ну, дела!» полез вверх. Долез до середины, повернулся к нам – как приклеился спиной, – и повторил:

– Ну, дела!

Потом он, видимо из пижонства, заложил нога за ногу и заскользил по стене вниз, но на пол-пути передумал и заскользил вверх.

– Ну, я пойду, – подал голос фирмач Чуб. – Если появится желание приобрести стройматериалы, то вот мои координаты, – и протянул мне визитку. Шагнул в стену и был таков.

Сеня отошел в угол и принялся туда мочиться. Прокомментировал:

– Гляди, в натуре рассасывается.

Очевидно, Сеня уже смекнул, что и у марсиан можно жить.

– Но где мы? – с потолка спросил Эдик-авантюрист.

– На звездолете «Арктурианец Стерх», – указал я на петлю Мебиуса, под которой сейчас болтался Эдик.

– Это я вижу. Но где мы?

– Пятый трюм, пятая палуба.

– Это я вижу. Нет, надо насквозь.

И Эдик просочился сквозь петлю Мебиуса и, наверное, сквозь потолок.

Сеню наконец стошнило, в том же углу. После чего он произнес:

– Поесть бы, а?

– И попить, – поддержал я. – Но откуда взять?

– Проблема, – вздохнул Сеня.

Молчать ему явно не хотелось. Он принялся рассказывать свой сон:

– Мы с тобой на телешоу. Звезды эстрады, академики и миллионеры. Кланяются мне, стали на колени и лбами о землю. Просят вставить их в текст моего романа. Говорят, чтобы стать бессмертными. Но, понимаешь, в чем закавыка, старик? Персонажей-то у меня в романе много, но на всех все равно не хватит. У меня, в конце концов, друзья, родственники есть. Тетка обидится, а я этого не хочу. Мда…

– Ну и как ты выкрутился?

– Превратился в Сверхновую, и все дела.

– Так я и знал. Сеня-суперстар.

Свой сон я рассказывать не стал. После сениного он показался мне каким-то убогим.

– Что-то Эдик задерживается, – сказал я. – Может, пойдем поищем?

– Никуда я отсюда не пойду. Вдруг там треножники? Не хочу!

Вдруг из пола возник инспектор комкона Игорь Мстиславович.

– А, и вы здесь? – недовольно произнес он.

– Ублюдок, рожа марсианская! – набросился на него Сеня. Схватил за грудки, оторвал как пушинку от пола и принялся на весу трясти. – Все из-за тебя. В ресторан заманил! Чтоб ты провалился, козел!