Хроники семьи Волковых - Страница 14

Он был очень красивым мальчиком: густые тёмные волосы, черты лица чёткие, как нарисованные, матовая кожа, огромные карие глаза. Не раз Аня слышала, как знакомые взрослые люди говорили: «Тебя, Федя, за одни глаза можно любить».

Он был очень умным мальчиком. Недаром говорят: последыш, поскрёбыш всё самое лучшее собирает. Долгими зимними вечерами дети — Денис, Аня и Федя, — сидели на тёплой печи, и Денис читал вслух «Конька-горбунка» Федя ещё совсем малыш, не ходил в школу, но сказку всю запомнил наизусть. И если Денис делал паузу, Федя тут же подсказывал продолжение. И с самых первых дней в школе он стал лучшим учеником.

Федя очень хорошо рисовал — животных, пейзажи. Один его рисунок — родительский бутурлиновский дом, долго хранился родителями, стоял под стеклом в посуденном шкафу. Когда же родители и он, младший сын, уехали жить в Новохопёрск, рисунок оставили Марии, в доме. Видела его Аня там и во время войны. А вот куда делся потом — не знает. Писал Федя и стихи, но только ещё мальчиком — про дождик, собаку… Отцу очень нравились эти стихи, он с гордостью их цитировал.

В Новохопёрске Федя сразу записался в библиотеку. А когда туда, окончив седьмой класс, приехала и Аня, тоже уговорил сестру ходить в библиотеку, сам повёл её туда. Библиотекарша — пожилая женщина, — записала её и спрашивает:

— Что тебе дать почитать?

— Какой-нибудь рóман.

Библиотекарша улыбнулась, мягко поправила:

— Ромáн, а не рóман…

Шёл 1934 год. Феде было одиннадцать лет, Ане — шестнадцать. До этого она читала только те книги, которые задавали по школьной программе. Именно тогда, с лёгкой руки младшего братишки, она по-настоящему пристрастилась к чтению. Да ещё как!

Вот помнит один случай — уже училась в техникуме… Ночь, на столе свеча горит, Аня стоит на табурете коленями, локти на столе, подбородок опирается на ладони. Перед ней раскрытая книга — исторический роман… У героя умерла жена, он надолго уехал, а маленькая дочь воспитывалась у чужих людей. Он вернулся, дочь выросла, он не знает, что это его дочь — влюбляется. Ведёт её на могилу жены: в склеп, расположенный где-то на острове в море. Там гроб подвешен на цепях… Аня так увлеклась чтением, что представляла себя рядом с героями: она в склепе, идёт с факелом в руке к висящему гробу… Именно в этот момент проснулся отец — не книжный, а её настоящий.

— Ты всё читаешь, не спишь? — окликнул он дочь.

Аня так испугалась, что опрокинулась с табурета навзничь, сознание потеряла, всех переполошила. И в техникуме, так же, как и Федя, она не бегала на переменах по коридорам, не смеялась с подружками, а стояла за кадкой с китайской розой и читала книги…

В Новохопёрске, в новой школе, новом классе Федя подружился с мальчиком — сыном городского судьи. Это была высокопоставленная, очень уважаемая должность. Семья интеллигентная, обеспеченная. А Федя — бездомный, сын сапожника. Но был он настолько умным, начитанным, воспитанным мальчиком, с врождённым тактом, что судья всячески поощрял дружбу своего сына с ним, всегда звал Федю в гости. Федя охотно ходил, но никогда не позволял себе там угощаться. Вежливо отказывался от приглашения к столу. Во-первых, из скромности. Во-вторых, из гордости: чтоб не думали, что он беден и голоден.

А семья и вправду не бедствовала: отец вновь сапожничал и хорошо зарабатывал. В отличие от Бутурлиновки, где семья имела огород, больше огородов они не брали — жили ведь на квартире, не в своём доме. Отец резонно говорил:

— У людей уродит — будет и у нас. Я заработаю, чтобы купить.

А вот Федя и Аня охотно ходили помогать хозяйке на огород. Федя был старшеклассником, подростком, Аня — уже учительницей. Огород находился на краю городка, в красивом месте, у реки и леса. Аня, не слушая брата, загорала сразу подолгу, и сгорела — кожа облазила. Федя загорал по правилам: пять минут поработает на солнце — и накроет спину рубашкой. Потом — десять минут… И загорал отлично, дочерна.

Парень он был высокий, стройный, крепкий. Специально каким-то спортом не занимался, просто зимой катался на коньках, летом — плавал в реке. Особенно коммуникабельным он не был. В школе на переменах избегал компаний: или стоял читал книги, или прогуливался по коридору. Но эта обособленность не отталкивала от него ребят — буквально все относились к Феде с уважением. А девочки — одноклассницы и из младших классов, — были в него влюблены. Взгляд его огромных глаз из-под длинных, пушистых, загнутых ресниц, — никто равнодушно не выдерживал. Но сам он на девочек внимания не обращал.

Одно время Федя просто бредил морем. Читал книги о кораблях и морских путешествиях, вязал морские узлы и всё приставал к Ане:

— Попробуй, развяжи!

Родные повсюду в доме натыкались на эти узлы. Но в последнем, десятом классе, Фёдор очень увлёкся авиацией. И серьёзно решил стать авиаконструктором.

Окончил школу Федя с золотой медалью — иначе и быть не могло. Каждый учитель считал, что Фёдор Волков особенно талантлив по его предмету: физик — по физике, математик — по математике, истории, литературе, иностранному языку… И что учиться дальше ему нужно именно в этом направлении. Но Федя уже всё решил: он будет поступать в авиационный институт в Ленинграде! Почему именно там?

Городом Ленинградом Федя увлёкся давно. Читал о нём книги — и исторические, и современные, собирал открытки, значки. Знал очень много из истории, архитектуры города, названия улиц… Очень хотел учиться именно там, в северной столице.

Волковы все были упорные в достижении цели. Годами раньше Денис решил учиться именно в Киеве, и добился своего. Так же и Фёдор — он поступил в Ленинградский авиационный институт.

На первом курсе, во время каникул, приехал домой — счастливый, много рассказывал и о городе, и об учёбе. Особенно увлечённо говорил сестре о том, чем хочет заниматься в дальнейшем.

— Представляешь, Нюра, есть такое ответвление в авиации — ракетостроение! Оно ещё только разрабатывается, но очень перспективное. А интересное — слов нет! Впереди — полёты в космос на специальных летательных аппаратах, ракетах. Человек полетит на другие планеты! Это тебе не Жюль Верн, а реальность. И я буду этим заниматься, вот увидишь!

Всю жизнь Анна Александровна была уверена: останься Федя в живых — он стал бы большим учёным, и имя Фёдора Волкова звучало бы также громко, как и Сергея Королёва! Если бы не было войны…

Аня помнит, как провожали Федю в Ленинград после этих каникул. Отец и мать на перроне вокзала сидят рядом с вещами, Федя с группкой парней-приятелей — в стороне, смеются, говорят о чём-то. Аня подошла, окликает его:

— Федя!

Он отошёл, недовольный тем, что его отвлекли от друзей.

— Ну, что тебе?

— Так проститься же!

Он махнул весело рукой:

— Чего там, не последний раз видимся!

Никто тогда не знал, что это была именно последняя встреча — шёл уже 41-й год.

…Студенты имели «бронь», освобождающую их от призыва на фронт. Да, и это тоже было: страна, в лице своих правителей, думала о будущем буквально с первых дней жестокой действительности. Война когда-нибудь окончится, и нужны будут не только крепкие рабочие руки, но и светлые, образованные умы. Страна оберегала своё будущее — студенчество. Однако сотни и сотни ребят отказывались от «брони», шли сражаться добровольцами. Федя Волков поступил так же. Иначе не мог. Ведь вот же, фашисты уже на окраинах Ленинграда, у Ладожского озера! Разве может он уехать куда-то в эвакуацию, бросить любимый город на растерзание врагу!

Федя написал родным о своём решении. Они не оспаривали его, понимали. Но какое же это было горе для матери! Она как чувствовала — так боялась за своего младшенького… Впрочем, сначала юного студента военкомат направил учиться в школу младших командиров, в тыл. Мать воспрянула духом.

— Пока его будут учить, может и война кончится, — мечтала она.

Многие тогда верили, что война ненадолго. И песни, и фильмы, и вся предвоенная пропаганда убеждала: воевать малой кровью, бить врага на чужой территории, «…и врагу никогда не гулять по республикам нашим!»… А Федя успел и выучиться, и повоевать.