Хроники провинциальной инквизиции. Медная бабушка (СИ) - Страница 9

- Решили перейти от литературоведения к собственно литературе? - насмешливо поинтересовался шеф и по-хозяйски устроился возле кафедрального компьютера. В движении его рук, охвативших клавиатуру, было нечто собачье. Мое! Не подходи!

- Видите ли, Роман, - не глядя на своего аспиранта, шеф принялся что-то разыскивать в ящике стола, - С тех пор как вы, полностью проигнорировав советы и предостережения старших коллег, отправили своей проект на американский конкурс и даже умудрились выиграть его, - шеф на мгновение оторвался от раскопок в столе и поглядел на Романа укоризненно. Кажется, главная вина аспиранта состояла не в пренебрежении советами старших, а именно в том, что он выиграл, - С этих пор я стал довольно серьезно относится к вашим, гм, фантазиям. - шеф вытащил из стола флешку. Пошарил взглядом, разыскивая подходящую щель и осторожным движением новичка вставил в дисковод, - Потерянное пушкинское стихотворение, здесь, в Днепропетровске - это весьма, весьма интересно, - поводив стрелкой по меню, он, наконец, отыскал опцию «Сохранить как...» и принялся сосредоточенно выбирать диск, - Очень серьезные перспективы для исследования, - компьютер загудел, сохраняя записи Романа на флешке.

- Да откуда бы оно взялось, это стихотворение? - с отчаянием пробормотал Роман, наблюдая, как шеф закрывает файл и снова лезет в меню, открывая записи на винчестере.

- Если не ошибаюсь, в Екатеринославе жила какая-то родня Пушкина. Теща, кажется? - шеф недовольно морщился, нужный файл никак не находился.

- Здесь жила Луиза Матвеевна Павлищева, урожденная фон Зейдфельд. Ее сын Николай женился на сестре Пушкина Ольге. Но Павлищев и Пушкин не ладили, поссорились при разделе села Михайловское.

- Раз поссорились, значит, раньше дружили, - шеф продолжал кропотливые поиски.

- Дружили, - угрюмо кивнул Роман, - Родители были против брака, а Пушкин помог Николаю и Ольге тайно обвенчаться.

- Ну вот видите, - шеф воодушевленно кивнул, - Мог подарить родственнику стихотворение. А тот хранил его у матушки в родовом имении. Так скорее всего и было. Все-таки без профессуры, вам, молодым, не обойтись, - в этот момент стрелка нашарила Ромкин файл с записями. Шеф щелкнул на «удалить», выхватил флешку из компьютера и сунул себе в карман. Теперь материалы Романа существовали в единственном экземпляре и принадлежал он шефу.

Заведующий мило улыбнулся и направился к дверям. Не дойдя до них пары шагов, он вдруг остановился, и даже не глядя на Романа, небрежно протянул к нему раскрытую ладонь.

- Стихотворение, - скомандовал он. Похоже, шеф ни секунды не сомневался, что Роман сию же минуту отдаст находку ему. И Роман с ужасом и стыдом ощутил - шеф прав! Если бы стихотворение у него было, он бы не выдержал - покорно положил его на простертую начальственную длань.

- А нету, Иван Алексеевич, - злорадно сообщил Роман.

Шеф еще мгновение стоял в молчаливом ожидании, словно надеясь, что Роман одумается. Потом его раскрытая ладонь захлопнулась, конечно же, почти беззвучно, но измученному воображению Романа представилось, что она сомкнулась со звучным лязгом тюремных ворот. Шеф тяжко вздохнул и поглядел на Романа. Так смотрят на капризных, невыносимо непослушных детей.

- Присядем, - сказал он, возвращаясь к столу. Подождал, пока настороженный Роман усядется напротив.

- Дорогой мой мальчик, - задушевно начал шеф, - Вы же умница, и я искренне надеялся, что вы поймете меня с первого раза. Но долг преподавателя - учить, и я готов повторять, пока вы не усвоите. Обсуждая ваш американский грант, мы уже говорили, что младший научный сотрудник без степени ни в коем случае не может руководить таким значимым проектом. То же самое касается и вашей необыкновенной находки. Младший научный просто не может стать первооткрывателем неизвестного стихотворения Пушкина! Поймите, его ведь недостаточно просто найти, надо доказать подлинность! А здесь слово профессора будет куда весомее вашего. Что бы вы ни надумали делать с пушкинским автографом - продать, передать музею, представить научной общественности, вам трудно будет это сделать без одобрения ваших старших коллег. Вы понимаете меня?

Роман мрачно кивнул. Все было совершенно ясно. Его просто объявят фальсификатором. Правда, можно поехать в Киев...

- С другой стороны, вы, конечно, можете обратиться к другим людям, например, в Киеве, - шеф был достаточно умен и опытен, чтобы с легкостью догадаться, о чем думает непокорный аспирант, - Но в таком случае ваши связи с нашим университетом скажем так, ослабнут, и защита вашей диссертации станет практически невозможной. А в Киеве сами знаете - на защиты такая очередь... До вас она может и не дойти.

Роман смотрел на шефа с бессильной ненавистью. Да уж понятно, не дойдет, при том количестве шефовых друзей-приятелей, что пристроились в Киеве.

- С третьей стороны, учитывая, как много пользы ваши работы могут принести университету, я, пожалуй, сумею убедить деканат и ректорат, что вам должны быть предоставлены более солидные средства. Барышню из издательства можно поддержать и из каких-нибудь других денег, не за счет вашего гранта. Возможны и другие «великие дела». Памятник, которому посвящено стихотворение... Неплохо бы его поискать.

- Статуя исчезла в войну, - устало сказал Роман, - Предположительно, вывезена в Германию.

- Тем лучше, мой мальчик! Значит, поиски надо проводить на немецкой территории. Вы составите очередной проект, мы получим деньги... Немецким владеете?

- Слабо, - откликнулся Роман. Его уже шатало.

- Справитесь, - отмахнулся шеф, - Сами видите, какие перспективы. Решайте, мой милый, хотите ли вы стать... одним из первооткрывателей пушкинского стихотворения, или предпочтете... Ну, вы меня поняли, - шеф поднялся. Поглядел на низко склоненную голову Романа и укоризненно покачал головой, - Торопитесь вы. Подвернулась удача и сразу в великие исследователи охота. А вы как все, поэтапно: сперва статьи, потом кандидатская, книга, докторская, а уж потом придет время великих открытий. А пока оставьте их тем, кто заработал это право годами труда, - и шеф вновь направился к двери. И вновь остановился у порога в ожидании. Роман молчал - что он мог сказать? Тогда сказал шеф:

- Кстати, мне понравилась речь, которую вы тут произнесли, - он махнул рукой в сторону компьютера, - Хотя мне кажется лишним впутывать в серьезное исследование непрофессионалов, поэтому не станем больше вспоминать этого молодого человека, книготорговца... Как там его фамилия - Внук?

- Фамилия Внук? - растерялся Роман, - Ах, вы про Валика? Нет, внук - это, пожалуй, должность.

- Шутите, - утвердительно кивнул шеф, - Рад вашему хорошему настроению, сохраняйте его и дальше. Я не тороплю вас. Но если в течении недели я не получу, скажем так, главную часть открытия, - он похлопал себя по карману с флешкой, - то буду считать, что вы опять не слушаетесь моих советов, и тогда... приму соответствующие меры. Будете уходить, кафедру запереть не забудьте.

Дверь захлопнулась, Роман остался один.

- Интересно, это теперь в моей жизни закономерность такая - стоит мне отыскать выход из лажи, тут же оказывается, что это вовсе не выход, а еще большая лажа? - спросил Роман в пустоту кафедры. Ответом ему было молчание, лишь темными провалами глядели громадные окна. Роман поднялся и принялся бродить по проходу, слепо натыкаясь на кафедральные столы:

- Ну вот, внучок Валик, мы с тобой в одной лодке, - тихо бормотал Роман, - Никто никогда не узнает, что ты нашел пушкинский автограф, о тебе даже упоминать запретили. И со мной будет то же самое, потому как стихотворения у меня нет, и где его искать, я понятия не имею. Господи, ну что они все впились в этого многострадального Пушкина? - Роман готов был завыть.

Сплошные пушкинисты вокруг! А впрочем, все закономерно. Старушонка в белом потому и явилась на их кафедру, что там изучали Пушкина. И Роман влез в темную историю с убийствами потому что Пушкин - его научная тема. Пожалуй, единственная случайность во всей этой пушкинской истории, что его давние знакомые жили в одном доме с убиенной Анной Степановной. Но и в подобном совпадении коренной екатеринославец углядел бы всего лишь привычную для города закономерность. Такая уж особенность у миллионной громады Днепропетровска. Заходишь в незнакомый дом, встречаешься с незнакомыми тебе людьми, а через несколько минут выясняется, что твой лучший друг детей у них крестил, а двоюродный дядя десять лет назад им физику преподавал. Видишь на улице первого попавшегося прохожего и точно знаешь: если поискать - общие знакомые обязательно найдутся. Вполне обычно для города, что милая Танечка со своим никчемным муженьком, любителем пушкинского порно, живут этажом ниже владелицы подлинного пушкинского автографа. Странно как раз, что бабка пошла к ним на кафедру, вместо того, чтобы с Павлом посоветоваться. Он ведь, несмотря на эротический уклон, неплохо в пушкинской теме ориентируется, и Анна Степановна об этом знала. Соседу все же довериться проще, чем совсем неизвестным людям.