Хроники Края. Громобой - Страница 3

– Гм, – хмыкнул Жиропот, оглядывая причиненные цепью повреждения. – Плохо дело. А все из-за кучки этих так называемых академиков. Что нам с них проку? Паразиты они все, вот что! Знаешь, будь моя воля, я бы перерезал все эти цепи и отправил этот самый Санктафракс в открытое небо. Скатертью дорога! – добавил он с горечью, вытирая блестевшее от пота лицо грязным носовым платком.

Прутик онемел от изумления. Никогда он не слыхал, чтобы кто-то говорил подобное об академиках летающего города.

– Ладно уж, – продолжал Жиропот, – все-таки мое добро не пострадало, так ведь? Хоть на этот раз, по крайней мере. Ну так как, интересует тебя это пернатое или нет? – спросил он хриплым голосом.

Прутик бросил взгляд на грязную и потрепанную птицу.

– Я ищу себе хорошего собеседника.

Жиропот невесело фыркнул.

– Ну, из этой твари ты и слова не вытянешь, – бросил он презрительно. – Она тупая и толстая. Хотя, пожалуй, попробуй… я бы мог уступить ее тебе по весьма умеренной цене. – Жиропот резко повернулся. – Я сейчас занят в лавке с другим клиентом, – бросил он, уходя. – Крикни, если понадобится помощь.

– Да, тупой и толстый! – воскликнула Помогарь, когда Жиропот удалился. – Какая наглость! Какая беспардонная дерзость! – Тут взгляд птицы остановился на Прутике. – Нечего стоять сложа руки и ухмыляться под нос! – накинулась она на мальчика. – Открывай клетку, да поживее!

– Ну уж нет, – ответил Прутик.

Помогарь растерянно уставилась на него, склонив голову набок, насколько это позволяла клетка.

– Нет?!

– Нет, – спокойно повторил Прутик. – Сначала я хочу услышать эту твою долгую историю. «Ситуация становится критической» – вот что ты сказала. Я хочу знать почему. Я хочу знать, что случилось.

– Выпусти меня, и я расскажу тебе все, – пообещала Помогарь.

– Нет, – сказал Прутик в третий раз. – Я тебя хорошо знаю. Ты улетишь, как только я открою клетку, и только небо знает, как долго я тебя потом не увижу. Сначала расскажи мне историю, и тогда я тебя освобожу.

– Ах ты, наглый щенок! – Помогарь не на шутку разозлилась. – И это после всего, что я для тебя сделала!

– Говори тише, – предупредил Прутик, оглядываясь на дверь лавки, – а то Жиропот тебя услышит.

Птица прикрыла глаза. Прутик решил, что она намерена молчать. Он уже готов был сдаться, когда Помогарь внезапно открыла клюв.

– Все это началось давным-давно, а если точно, то двадцать лет назад, – начала она. – Когда твоему отцу было едва ли больше, чем тебе сейчас.

– Но получается, что это было еще до твоего рождения?

– Мы, Помогари, видим одни и те же сны, ты, разумеется, знаешь об этом, – ответила птица. – И то, что знает один, знают все. Но если ты собираешься перебивать меня все время…

– Нет-нет, молчу! – поспешил заверить ее Прутик. – Извини, пожалуйста. Я больше не буду.

Помогарь раздраженно хмыкнула:

– Ну смотри же, не перебивай!

– Представь себе, – начала свой рассказ птица, – холодный, ветреный, но ясный вечер. Луна поднимается над Санктафраксом, и силуэты его башен и шпилей отчетливо вырисовываются на фоне лилового неба. Внизу, из дверей самой уродливой башни, появляется долговязая фигура, которая торопливо пересекает мощеный двор. Это ученик Факультета Дождеведения. Его зовут Вилникс Подлиниус.

– Вилникс Подлиниус?! Тот самый?! – охнул Прутик. – Высочайший Академик Санктафракса? – Хотя он никогда не видел недосягаемого академика, но много слышал о нем, ибо слава о Подлиниусе летела впереди него.

– Он самый, – ответила Помогарь. – Многие из тех, кто достигает славы и величия, имеют самое скромное происхождение: вот и он был некогда всего лишь точильщиком ножей в Нижнем Городе. Но Вилникс Подлиниус никогда и ни перед чем не останавливался в своих честолюбивых замыслах и в ту ночь был более, чем когда-либо, решителен. И тогда, когда Вилникс торопливо шел, наклонившись против ветра, по направлению к сверкающим шпилям Школы Света и Темноты, в его голове измышлялись всяческие козни и интриги.

У Прутика мурашки побежали по спине, а его жилет из шкуры ежеобраза угрожающе ощетинился.

– Видишь ли, – продолжала Помогарь, – в ту пору Вилникс пользовался очень благосклонным, более того, покровительственным вниманием одного из самых влиятельных ученых Санктафракса – Профессора Темноты. Именно он устроил Вилникса в Рыцарскую Академию и оказывал ему всяческую поддержку. И позже, когда Вилникс был исключен за нарушение правил распорядка и неповиновение, именно Профессор Темноты сохранил за ним место на Факультете Дождеведения, лишь бы его не выгнали из Санктафракса навсегда. – Помогарь перевела дыхание и продолжила: – Однажды, находясь в кабинете Профессора, Вилникс театральным жестом поднял вверх стеклянную мензурку с какой-то жидкостью. «В последнее время концентрация кислот в дожде заметно увеличилась, – важно произнес он и коварно добавил: – Мы подумали, что, возможно, это вам будет небезынтересно».

Профессору Темноты это действительно было интересно. Очень интересно. Повышение кислотности осадков свидетельствовало о возможном приближении Великой Бури. «Я должен посоветоваться с ветроведами и облакологами, – ответил он, – чтобы установить, обнаружены ли ими признаки надвигающейся Великой Бури. Но в любом случае это хорошая работа, мой мальчик».

Глазки Вилникса засияли, а сердце замерло от волнения. Все шло лучше, чем он смел надеяться. «Великая Буря? – невинно переспросил он, стараясь не возбудить подозрений Профессора. – Это значит, что Рыцарь-Академик будет отправлен на поиски грозофракса?»

Профессор подтвердил, что так оно и будет. Он достал стопку бумаг и положил ее перед собой. «Наши исследования подтверждают, – печально сказал он, – что скала, на которой стоит Санктафракс, продолжает расти – она становится все больше и больше. И ее все сильнее тянет в небо…» Он замолчал и в отчаянии покачал головой.

Вилникс краем глаза наблюдал за Профессором. «И требуется дополнительное количество грозофракса, чтобы его тяжестью уравновесить скалу, чтобы…»

Профессор энергично закивал. «Чтобы сохранить равновесие, – подтвердил он и вздохнул. – Слишком много времени прошло с тех пор, как Рыцарь-Академик вернулся, обновив запасы грозофракса».

Вилникс криво улыбнулся: «И кого же отправят на этот раз?»

Ученый муж фыркнул. «Протеже Профессора Света. Квинтиниуса… – Он нахмурился. – Квинтиниуса… ох, как же его?..»

Вилникс вздрогнул: «Квинтиниуса Верджиникса?»

– Это мой отец! – воскликнул Прутик, не в состоянии больше сдерживаться. – Я и не подозревал, что он был знаком с Высочайшим Академиком Санктафракса! Я даже не знал, что он когда-то был в Рыцарской Академии… – Прутик на мгновение задумался. – Хотя я вообще почти ничего не знаю о его жизни до тех пор, как он стал небесным пиратом.

– Если бы ты чуть-чуть попридержал свой язык, – раздраженно заметила Помогарь, – то тогда, наверное…

Ее прервал жуткий вопль, донесшийся из лавки.

В следующее мгновение в дверях показался Жиропот, бледный и бормочущий о том, что лисапунный гриф, всклокоченная хищная птица со страшным зазубренным клювом и острыми как бритва когтями, вырвался из клетки и набросился на несчастного пуфолака.

– С ним все в порядке? – осведомился Прутик.

– В порядке?! – пропыхтел Жиропот. – С пуфолаком-то? Нет, с ним совсем не все в порядке! Его кишки раскиданы по всем углам. А ведь за пуфолака можно выручить неплохие деньги. Мне надо сходить за ветеринаром, – тихо добавил он. – Пусть он его заштопает. – Жиропот взглянул на Прутика, словно увидел его впервые. – Тебе можно доверять?