Хроники космического пирата(СИ) - Страница 1

- Скворцов, вы меня слышите!? - человек с улыбкой младенца и взглядом змеи смотрел на меня в упор.

- Но шеф, - попытался возразить я. - Эксперимент ещё не завершён, до конца не отработаны элементы выхода, взаимодействия и...

- У нас нет времени! В Москву назначен новый американский посол, Эштон. Надеюсь, не надо объяснять, что это значит?

Он по очереди оглядел присутствующих в кабинете людей - половину лаборатории.

- Ещё раз повторяю задачу, - он снова повернулся ко мне, - тебя встроят в телевизор Эштона, и ты внушишь ему, что не надо здесь никаких революций. Кроме того ты должен убедить его переслать в ФСБ все планы по готовящемуся перевороту. Осуществит вставку чипа вот этот, - шеф достал из стола снимок, - агент. - Я обомлел, с фотографии смотрела дама, объём которой превышал мой, наверное, втрое. - Это - горничная в американском посольстве. Она же, капитан Строева. Она же, когда операция будет завершена, произведёт выемку чипа. Что с вами, Скворцов?

- А это он переживает, как бы им не увлеклась капитанша, - Марик Бергман ткнул пальцем в снимок.

- Напрасно, - судя по всему, шеф опасений Бергмана не разделял, - он не в её вкусе. Хрупковат! Так! - прервал он раздавшиеся смешки. - На подготовку даю две недели. Вопросы есть? - вопросов не было, о чём свидетельствовала мёртвая тишина, накрывшая кабинет. - Всё, выполняйте!

- Не дрейфь, старик! - похлопал меня по плечу Бергман, когда мы выбрались в коридор. - Всё сделаем без шума, без пыли.

Я глянул в чёрные глаза товарища. Удивительно, как в одном человеке уживаются гений и разгильдяй... Это именно он предложил совать людей в телевизоры, приёмники и ещё бог знает во что.

Когда год назад американец Джек Прайсли открыл принцип нейронной диффузии, позволяющий нейроны мозговых клеток перемещать в цифровые устройства, мир словно свихнулся, все кинулись в киберпространство. Кто за новыми ощущениями, кто из любопытства, кто-то от скуки. Марик Бергман нашёл изобретению Прайсли другое применение.

Припёр в лабораторию похожую на футляр фигню, повозился с неделю, а потом заявил, что всё готово. В этот момент спокойная жизнь, - впрочем, не только моя, - кончилась.

- Ты, главное, не зажимайся! - наставлял меня Марик, пристраивая к моей голове провода с присосками на концах. - Просто расслабься и получай удовольствие.

- Сам получай! - буркнул я, с опаской оглядывая оборудование, которое походило скорей на последнее пристанище, чем на нейронный преобразователь. - Лучше скажи, эта хрень, - я обвёл глазами прибор, - точно сработает?

- А то! - Бергман едва не подпрыгивал от нетерпения. - Всё рассчитано до муллиметра! Ну, а если что - не переживай, - он приляпал к моему лбу ещё один провод, - телу твоему пропасть не дадим. Вон хоть Лидочке, - он подмигнул единственной в лаборатории девушке, - предложим. Как, Лидочка, примете Скворцовское тело на хранение?

- Если муж разрешит, - буркнула Лидочка, прилаживая к моему уху какую-то блямбу.

Несмотря на шуточки, напряжение чувствовалось. Всё-таки первый случай, когда человека приделывали к телевизору. Но, несмотря на все опасения, переход оказался быстрым и безболезненным, и ничем не отличался от обычного перехода в виртуал. Те же покалывания по телу, цветные круги, ощущение зыбкости, потом полёта. Но вот дальше начинались отличия. Притом неприятные. Провал, темнота! Полнейшая утрата времени. Секунда прошла или год, непонятно.

Наконец, яркая вспышка пронзает сознание, вырывая из небытия. На меня в упор глядит Марик, как всегда, с плутоватой улыбкой. Вроде рядом, но и не здесь. Экран! - осенило меня. - Он по ту сторону экрана. А я... Я, получается, внутри телевизора, значит, всё удалось.

- Эй! - Бергман постучал по экрану. - Ты здесь?

Здесь. И мне не по себе, нет ощущения тела, словно от меня осталось только сознание. Впрочем, так оно и есть. Ещё этот шум, непрекращающийся ни на мгновение шум. Я вдруг понял, что это телевизионная передача. Судя по всему, шли новости, диктор что-то монотонно бубнил.

- Можешь что-нибудь сказать? - продолжал допытываться у телевизора Марик. - Попробуй настроиться на этого, - он снова постучал по экрану, - который в новостях.

Сам бы лез и пробовал. Я попытался представить себя в роли телеведущего, сконцентрировал импульс и выплеснул из себя.

- Сам дурак! - не меняя интонации и выражения лица, проговорил диктор, освещавший до того ситуацию на Ближнем Востоке.

Никогда до этого я не встречал человека, который так радовался тому, что его обозвали. Марик Бергман едва не подпрыгивал.

- Ещё! - постучал он по телевизору, я ощутил неприятную вибрацию. - Скажи ещё что-нибудь.

- Не стучи, - велел ему диктор, в очередной раз оборвав новости, - в лоб схлопочешь!

- У-ты мой красавец! - Бергман припал к экрану губами, оставив на нём мутный след. Если б я мог сплюнуть, обязательно сплюнул бы, но за неимением рта оставалось только праведно возмущаться.

- Марик, - сказала Бергману девушка, рекламирующая женские гигиенические средства, диктора сменила реклама, - ещё раз так сделаешь, прокляну!

- Ладно! - гений отошёл от экрана на несколько шагов. - Теперь попробуй перейти в ультразвук. Погоди, - поднял он руку, - я принесу звуковой сканер.

Он пропал из поля зрения, вместо него показалось симпатичное Лидочкино лицо.

- Как ты? - она протёрла салфеткой след, оставленный губами Марика.- Живой?

Не уверен, разве можно быть живым, не имея тела. Кстати, как оно там. Я хотел уточнить это у Людочки, но не успел, в комнату, волоча что-то странное, вернулся Бергман.

- Давай! - он щёлкнул тумблером на приборе. - Начинай! Только разочек, - пообещал он, - и сразу назад!

Я попробовал сделать голос тоньше, получилось вроде комариного писка. Марик досадливо поморщился. Я взял выше, потом ещё, по расплывшейся физиономии друга понял, что у меня получилось. Я стал выдавать заученные слова, фразы, стрелка на сканере прыгала, отмечая исходящие от телевизора ультразвуковые волны.

- Молодец! - Марик снова нагнулся к экрану.

- Только попробуй! - предупредил я голосом диктора, и тут меня отключили.

Снова полёт, цветные круги. Резкий свет. Я зажмурился, не понимая, где я и что происходит.

- Серёжа! - меня легонько похлопали по щеке, я открыл глаза и увидел Лидочку. Её лицо казалось встревоженным, пахло нашатырём.

- На, понюхай!

Она поднесла резко пахнущую вату к лицу, я очнулся окончательно. Выбрался из преобразователя, немного мутило. В остальном - всё в порядке.

- Ну, старина! - на плечо сзади легла рука Марика. - С меня причитается!

- Ящик! - обернулся я к другу. - Французского!

Разумеется, я имел ввиду не шампанское.

С того дня прошло несколько месяцев, мы провели ещё несколько экспериментов с телевизором, и вот это неожиданное совещание у шефа. Ни Марик, ни я, ни кто-либо другой в лаборатории ничего подобного не ожидал. Как ни был успешен эксперимент, прошло слишком мало времени, чтобы переходить от лабораторных опытов к реальной работе. Наверняка, это понимал и сам шеф, и он не стал бы нас торопить. Но над ним есть своё начальство, а над тем другое, и так далее...

Две недели пролетели, как мгновенье. В назначенный день я вышел из дома раньше обычного, захотелось пройтись, подышать воздухом. Стояла глубокая осень, деревья уже избавились от листвы, прикрыв корявую наготу первым снегом.

Мне вдруг вспомнилось, как примерно в это же время, выпускник факультета психологии МГУ Сергей Скворцов боясь опоздать, торопился на собеседование. Человек с неприятным взглядом задавал вопросы, один нелепей другого. В сознании словно перелистывались страницы: я склонился над столом, изучаю психотипы людей, их привычки, манеры, пристрастия. Подбираю индивидуально для каждого словесный алгоритм, чтоб внушаемый поверил в то, о чём ему будут не переставая твердить. Вот я уже старше, ко мне подходит Марик с таким лицом, словно на него свалилось наследство.