Хроники боевых ангелов. Часть 2. (СИ) - Страница 145

- Самое удивительное было в том, что свод небес был не сплошной. За ним дальше продолжаются горы, а выше свода - воздух, и Светило ходит тоже намного выше свода, - рассказывал мне не отошедший от удивления разведчик,

Мы проговорили с ним несколько часов, построили множество остроумных предположений об устройстве мира, но так ни до чего определённого и не додумались.

Через два с половиной года счастье закончилось. К нам пришли разбойники и ограбили всех. Поскольку грабить у нас было нечего, кроме кур, они забрали всю верхнюю одежду. Я запретил своим убивать. Ещё до ухода разбойников мы начали плести одежду из травы. Мы, конечно, сообщили властям о набеге, но атаман разбойников оказался на редкость хитрой и удачливой бестией, ему постоянно удавалось уходить от преследования.

Через месяц разбойники наведались к нам ещё раз. На этот раз бандиты праздновали особенно крупный грабеж и устроили пир. На пиру им стало скучно, и они позвали нас рассказать, чем мы тут занимаемся. Мы с Четвергом рассказали, Среда промолчал. Все разбойники засмеялись, кроме атамана. Атаман неожиданно протрезвел и проникся:

- Мы с вами слишком долго испытывали терпение богов, - грохнул он кружкой по столу, - и это неправильно. Эти люди говорят дело. Я верю им. Теперь мы с вами не будем грабить. Мы будем распространять это благое учение. Мы будем взимать с проходящих караванов небольшие суммы на распространение Учения и просить их, чтобы они распространяли его тоже. Отпустим только тех, кто сможет повторить основные заповеди!

Банда неожиданно легко приняла решение атамана. Я немного поговорил с людьми и понял, почему - перед нами были не лихие люди, которые собрались в банду только потому, что не хотели или не умели работать, а обычные мужики, согнанные с земли в результате войн между помещиками. Атаман был сыном их помещика, убитого при штурме замка. Решение атамана давало им хоть какую-то видимость высшего одобрения их грабежей.

После пира разбойники ушли, а мы послали в город сообщение о том, что грабежи под видом распространения религии - это не наша затея. Через два месяца атаман привёз в дар обители небольшую кучку золота. Вместе с ним пришло пятеро человек, желающих стать насельниками обители. Я понял, что отвертеться от активных действий не удастся, и принялся создавать Обитель Мудрости по образцу той, что мы ограбили во втором мире. Послал братию в город, переписывать основные книги, начал проектировать здания обители... Ничего из этого не получилось, хотя деньги на создание обители регулярно подкидывали и атаман, и сочувствующие люди из города. Пропаганда Бруна и Милы начала давать плоды, да и Тала тоже была сама по себе аргументом.

Через четыре месяца власти Арсуласа прислали мне и главарю разбойников лицензию на правление небольшим городом в трёх днях пути от столицы. Написали, что раз уж нам так хочется активной деятельности и установления справедливости, то вот нам и город для приложения сил. Я назначался Властелином города Арисканта с правом передачи титула по наследству, а атаман по имени Белга Аргион - главным судьёй и начальником всех государственных сил, что-то вроде первого министра.

Я как раз вертел этот пергамент и пытался понять, у кого в городе съехала крыша, когда приехал атаман, простите, Начальник города Арисканта. Мы с ним долго думали, шутка это или засада, пока не явилась делегация из самой Арисканты. Они умоляли нас приехать побыстрее - город и относившиеся к нему земли раздирали войны противостоящих кланов землевладельцев, не считая обычных разбойников.

Так и получилось, что при большом стечении ликующего народа, с торжественными гимнами и праздничными украшениями в третий день второго месяца осени мы въехали в замок правителя Арсиканты. Вместе с нами в город увязался и Среда. Он принялся проповедовать в городе своё учение отказа от гордости и доверия к единому Богу. Первое время над ним смеялись, потом у него появились свои ученики.

Тала переехала ко мне вместе с сыном. Впрочем, в замке она бывала не больше половины времени, остальную половину гастролировала со своим театром. Сыну было довольно непросто привыкнуть к тому, что его отец - правитель города, но при этом к нему нельзя подходить обниматься. Но я думаю, что научил его многому из того, что должен уметь мужчина.

Мы неплохо сработались с Белгой Аргионом. Он был человеком быстрым и жёстким, но не глупым. Первый год ему не удавалось привести к послушанию помещиков района - местные кланы настолько обнаглели, что не признавали никаких правил, кроме своих желаний, они воевали, с кем хотели, и грабили, кого хотели. Дошло до осады некоторых замков. Мы с Махи обеспечивали тыл, занимались делами города, продовольствием, образованием и налогами. Мир наступил только через год, после того, как Махи снесла магией укрепления особо упорных грабительских кланов,.

В мирной обстановке Белга заскучал и попытался начать внедрение новой религии. Они спелись с Четвергом, создали свою религиозную школу и начали внедрять её силой. Пришлось придерживать эту команду. Это было непросто, действовать я мог только авторитетом, а ребята уже размечтались пройти победным маршем по всем странам. Кое-как удалось их уговорить не делать этой ошибки и распространять учение Четверга исключительно мирно. Проблем добавляло ещё и то, что последователи Среды традиционно недолюбливали учение Четверга и его самого, а Белга с его привычкой решать все проблемы силой вознамерился выбить из них дурь в первую очередь. Бои в городе я успел остановить, но кое-кто из последователей Среды погиб.

К концу первого года нашего правления приехал Ансельмо Чёрный и восхитился:

- Лион, да ты хват! Какой глубокий замысел! Захватывать мир с помощью собственной религии намного легче и надёжнее, чем просто силой!

- Это не я. И это не моя религия. Это Четверг с Аргионом. Я тут только на хозяйстве, да и то временно. Скоро вернусь в обитель, а то без крови уже голова кружится и приступы бесконтрольности учащаются.

Ансельмо затребовал подробностей о том, как мы стали правителями, потом долго хмыкал и сказал, что это самая неожиданная и поучительная история из всех, которые он слышал.

Через год после Ансельмо зашла в гости Айсфинг. Мы неплохо поболтали и даже неплохо поторговали. Она была беременна уже четвёртым.

На третий год нашего правления среди последователей учения Среды возник раскол. Одни говорили, что этот мир создал или украл враг истинного Бога, и что нельзя принимать от этого мира ничего, даже одежду нельзя носить, а нужно только голодать, молиться и скорбеть о своём несовершенстве, призывая Бога на помощь. Другие говорили, что этот мир создан единым Богом, а все проблемы возникли только из-за того, что люди его никогда не звали на помощь. Это течение настаивало, что все плохие дела можно изжить большим количеством добрых дел. Самого ярого проповедника этой ветви учения мы прозвали Вторником - просто по традиции. Он сам это имя не признал и сильно злился, когда его так называли.

Как-то раз я решил выступить перед представителями второго течения с целью уговорить своих как бы последователей не ссориться. Среда в это время выступал от моего имени перед последователями первой ветви учения.

Между делом я заметил, что существование единого Бога не доказано, и что я лично видел, как заживали раны после молитв Богине-Ма. Религиозные люди обиделись, сказали, что мои последователи - это ученики Четверга, а не они, и что они - последователи Среды. Потом они заявили, что таких оскорблений он не простят даже первооснователю учения, быстренько собрали дрова и водрузили меня на костёр посреди городской площади. Среда помчался на казнь со всей возможной скоростью, но не успел. Я ещё успел увидеть сквозь языки пламени, как он пробивается сквозь толпу, ругая последователей на чём свет стоит. Белга Аргион в тот момент со всеми войсками находился на границе, где преследовал разбойные шайки, а малочисленная охрана замка не смогла разогнать толпу. Я не стал мешать фанатикам. Моя жажда крови стала нестерпимой. Эта постоянная боль мне надоела.