Хроники боевых ангелов. Часть 2. (СИ) - Страница 140

Город Арсулас являлся весьма странной смесью выборной власти и наследственной монархии. Монарх здесь был полновластным властителем, но на должность его выбирали каждые пять лет. Как правило, пожизненно одного и того же.

- Тяжела жизнь у царских дочерей, - ответил я.

- Жизнь вообще опасная штука. От неё умирают, - рыкнул Властиелин и отправился домой. Через час перед порогом дома Талы затормозил экипаж, из которого вылетела тридцатилетняя фурия. Обругав прохожих, слуг и всех, кто попался на пути, она ворвалась в дом, встала на колени и потребовала Лиона Чёрного. Это и была третья дочь Властелина.

- Я прошу вас защищать наш город и взять у меня кровь, или любую часть тела для этого, сразу всю кровь, или понемногу в течение любого количества лет, - прорычала фурия с колен.

А их папочка неслабо вымуштровал своих дочерей. Неудивительно, что в городе относительно чисто и город пытается быть добрым.

- Знаешь, мы его впятером о том же просили, не считаю жену. Так что шестой будешь. Только он не соглашается. Не хочет ни есть, ни убивать людей, - сказала Мури.

Третья дочь так испугалась того, что её миссия провалена, что нам пришлось отпаивать дамочку травяным настоем. К вечеру заявился Отряд. Императрица с Куркусом Чёрным, узнав о нашей ситуации, нанесли визит Властелину и предложили ему свою протекцию. Властелин попал в неудобное положение: он просил моей защиты, опасаясь именно таких буйных колдунов, как императрица или Куркус. Не знаю, как он выкрутился, но дочку от нас забрали. Она оказалась в целом неплохой дамой, весёлой.

Через три дня мы выступили на север. В эти три дня я болтал с сыном, рассказывал разные истории. Моя охрана в полном составе сидела рядом и зорко следила, чтобы он по привычке не залез ко мне на колени. На прощание Тала расхрабрилась и рискнула обнять меня за шею.

Не доходя половины дневного перехода до Мыкоса мы остановили отряд на ночёвку. Дальше пошли только колдуны и их охрана. Мы вошли в город, когда уже спустилась темнота. Благодаря заранее засланным шпионам мы прекрасно знали, кто где живет и кто в какой степени был причастен к истории с Махи. Первым делом чёрные колдуны уничтожили местных чёрных колдунов. Те даже не ожидали нападения. Одного из них императрица превратила в своего раба. Пока она возилась, мы прошли по городу. Сатори срывала крыши с домов начальников и распорядителей города. В дома с потухшим светом врывались Предки и Тени. Мои Тени охраняли нас от других Теней. Через несколько часов в городе не осталось никого, кто был бы хоть маленьким начальником.

Махи мы нашли в дальних подвалах арены. Она умирала от распухшей раны на руке. Мы вывезли её и тех из девчонок, про которых она сказала, что в них есть нечто человеческое. Таковых оказалось немного. Большинство девиц, сидевших за решётками в застенках арены, Махи посоветовала бросить. Мы так и поступили, хотя по виду многие из них были выходцами с севера.

Махи сразу доставили к Лии (малышку на зачистку не брали). После многочисленных молитв опухоль начала уменьшаться.

Когда мы проходили через Мыкос на следующий день, никто не чинил нам препятствий. Жители города были заняты выборами.

Махи ничего не рассказывала. Молча ела, уткнувшись в тарелку, молча ехала. Рассказывали мы. Она слушала с интересом. Раскололась только через неделю, за очередным обедом.

- Первые полгода меня насиловали. Утром кормили, а потом зажимали голову и руки в колодках с тремя отверстиями, в положении нагнувшись вперед. Плата за вход невелика, заходи кто хочет. Через месяц, когда все начальники попробовали, плату в три раза снизили. Чтобы простым мужикам было доступно. Иногда десять мужиков в день, иногда двадцать. Вечером ещё одна кормежка. Потом я надоела, и они погнали меня сражаться. Поначалу против меня выпускали малолеток. Это девчонки, которых покупали у работорговцев в Исхальдии или в других городах. Их насиловали и издевались над ними намного дольше, чем надо мной. Они сюда ещё детьми попадали. К подростковому возрасту в них вообще ничего человеческого не оставалось. Сначала по две против меня одной, потом по три, потом по шесть. У них подготовка была совсем слабая, даже шесть мне были не опасны. Горожанам нравилось, как я их режу. Меня каждый раз пороли за то, что я их не убивала, а только тяжело ранила.

- Как ты это все выдержала? - спросил я. Махи уже знала мою историю, и я надеялся, что мы можем говорить на равных.

- А я этого всего не видела и не чувствовала. Я вспоминала, как стояла связанная, а мимо меня проходили ребята из Отряда. Здоровые, красивые. Я вспоминала их и радовалась, что они живы благодаря мне. Потом против меня начали выпускать настоящих бойцов. Я выжила только потому, что выступала не в каждый праздник, а праздники были редко.

Мы промолчали. Нам было стыдно перед Махи. Мы за эти четыре года повидали разные земли, учились, а кое-кто и женился. А она видела только стены камеры и жестокие бои.

- Да не темнейте вы так. У меня было много денег, много славы. Я была любимым блюдом. Тренировалась с разными девчонками, училась сражаться разным оружием. Местами было забавно. Мне даже мужиков присылали, самых дорогих специалистов, обученных приносить удовольствия женщинам. И массажистов, и трахателей с вырезанными яйцами.

- Что, и такие бывают? - дружно удивились мы.

- В Мыкосе чего только нет. У них яйца на месте, только перерезана труба, которая ведёт семя в мужской орган, и выведена на сторону. Я таких либо прогоняла, либо заставляла массаж мне делать. Я смотрю, вы оживились? Да ладно вам, я это я, и я снова с вами. А вот Лиону, я смотрю, действительно не повезло. Лучше умереть, чем видеть жену с ребёнком и не иметь возможности их обнять.

- Вот она, наша Махи, только из тюрьмы, а уже сочувствует другим! - возгласил я, - Выпейте за неё, кто пьёт, а то в меня бесполезно вино заливать, перевод продукта.

- Да в тебя всегда бесполезно было вино лить, - сказал Лешак. Компания засмеялась и подняла тост за Махи, спасительницу десятков жизней. С этого дня Махи начала отходить. Ещё через неделю она подъехала ко мне и спросила, действительно ли я собираюсь осесть рядом с женой, пока не умру.

- Тут дело не в том, рядом с женой или не рядом. Идея в том, чтобы умереть, не сделав ничего злого. Этот мир создан не Богом. Лучшее, что можно здесь сделать - это уйти из этого мира, не замаравшись.

- Можно, я пойду с тобой?

- Ты молода. Красива. Вернёмся в Исхальдию, выйдешь замуж за аристократа. Ребята скорее умрут, чем расскажут, что с тобой было. У тебя будет много детей, будешь счастлива.

- Не говори мне о детях. После того, как меня шесть месяцев насиловали, мне хочется вырезать из брюха этот мешок, чтобы забыть, что я женщина. Я хочу, как ты, уйти, не замаравшись. Кроме того, Мила и Брун так счастливы. Зачем им теперь сидеть рядом с тобою в качестве чёрной охраны? Пусть живут в городах или торгуют. И, если хотят, завозят крупу нам с тобою в лес. Я поступаю в твою чёрную стражу. Попрошу их натренировать меня.

Я посмотрел на Махи и понял, что проклятый Мыкос отразился на ней гораздо больше, чем нам казалось на первый взгляд.

- Ты принята в чёрную стражу. Назначаю тебе оклад - пинки да укоры, выдача каждый день, другой оплаты пока не обещаю. Поздравляю с поступлением на службу, новобранец!

- Слушаюсь, сударь командир! - Махи отсалютовала мне очень неприличным жестом и поскакала к Милиаки, сообщать о решении. Их разговора я не слышал, но, судя по выражению лица Милы, она вопила: "Ты с ума сошла, дура?"

Через четыре секунды Мила была рядом со мной:

- Ты что, старый хрен, совсем с ума сошел? Девочек тебе мало? Зачем Махи соблазнил? Что ей делать рядом с тобой в лесу? Про религию слушать? Ей замуж надо, детей и мужа любимого! - рычала Мила. Я не отвечал, просто смотрел вперед и вниз.

- Что молчишь? - спросила Милиаки через некоторое время. И ещё через некоторое:

- Это не ты? Это она, да?

Некоторое время мы ехали рядом молча.