ХРОНИКА РУССКОГО - Страница 87
M-me Courval, обольщенная, как и Лерминье, некоторыми похвалами а Тьере, говорила вчера об нем с благодарностию. - Келлерману Наполеон никогда не мог простить его быстрое и решительное движение при Маренго (сказывают в полпьяна совершенное), и Тьер, как вы видели, упоминает о нем почти мимоходом. От историка-энтузиаста перешли к его герою: все-* ведущий и в полвека ничего не забывший Hochet - приводил примеры слабостей и даже мщения Наполеона: он был гонитель добродетели, таланта, красоты; как простить ему изгнание Сталь и Рекамье? Хозяйка наша опустила глаза. Hochet вспомнил словцо одного моралиста времен Империи о Наполеоне: "И connaissait le bien, mais il preferait le mal". Я припомнил приговор барона Штейна в 1813 году в пылу патриотического его негодования над неумолимым завоевателем произнесенный: "C'est Tibere au 19-me siecle". Но никто не хотел признать в нем качеств римского тирана.
Между тем парижское издание Тьера, в 10 тысяч экземпляров, уже раскуплено в первые два дни; вероятно также и бельгийское, и на новое уже более 6 тысяч подписчиков в одном Париже! Автор получил за свою книгу 540 тысяч франков и сверх того выговорил 20 тысяч франков секретарю своему. Уверяют, что он не пишет, а диктует историю. Я спросил Шатобриана, всегда ли он диктовал свои сочинения? Он отвечал, что он прежде сам писал; но уже лет 6 или 7 как диктует. Если Шатобриан прочел то, что Тьер, кажется в 3-м томе, еще не вышедшем, говорит об нем по случаю статьи Фонтана о "Гении христианства", то он не может быть доволен второстепенным бессмертием, обещаемым его творению "Le genie du Christianisme vivra, fortement lie a une epoque memorable, il vivra, comme ces frises sculptees sur le marbre d'un edifice vivent avec le monument qui les porte", Едва ли не справедливо.
К удивлению моему прочел объявление об "Истории реформации", Лиги (de la ligue) и царствования Генриха IV, par m-r Mignet также в 10 частях: они выйдут в течение этого года! Еще недавно уверял он меня, что труд его медленно подвигается.
Вчера в "Constitutionnel", а сегодня в "Siecle" - новые статьи об истории Тьера, первый - вассал Тьера, и похвала его не совсем беспристрастна; второй также не антагонист историку Наполеона в политике. Статья первого примечательна по указаниям, - вероятно из предисловия - на источники, из коих Тьер черпал не только факты, но самые беглые мысли Наполеона, начатки оных. Не только - оффициальные документы, вся переписка, беспрерывная и непостижимая по своей многочисленности, с маршалами, с дипломатами, с министрами, с государями, с учеными, с префектами; но самые мелкие записки Наполеона, или им диктованные, - самые зародыши планов проектов его о войне и мире, об устройстве армий и о движении их и проч. - инструкции, приказы и проказы полководцев и великого администратора: все сохранилось почти неприкосновенным и покоилось вместе с портфелями Бурбонов старшей линии!
И ничто не было утаено от историка, для коего не было государственной тайны. - Архивариус иностранных дел, Mignet, друг и сотрудник его. Но сия самая неограниченная доверенность правительства к историку экс и будущему министру - налагала на Тьера некоторые обязанности, кои исполнил он, как замечают, добросовестно. (Мы уже можем судить по одному отрывку). - Тьер должен был сам себе положить границы и напр., иногда щадить лица, с коими был или будет в сношении. (Например, Меттерниха или одного из важнейших дипломатических особ первоклассного государства).- Конечно, опытность его в делах, личные его отношения дают ему важные и существенные выгоды как историку современных происшествий, но вместе с сим сие положение не стесняет ли его свободу, его беспристрастность, полную откровенность повести? не останавливает ли оно иногда порывов его? не ослабляет ли силу в приговоре, в осуждении действовавших лиц?
Не сравнивая таланта Тьера с другими историками животрепещущей современности, спрашиваю: так ли бы описал оную Louis Blanc? - пощадил ли бы социалист то, что щадит питомец и любитель власти и настоящего порядка вещей во Франции, наперсник _властей предержащих_. Повторяю: я не сравниваю талантов сих двух историков, но замечаю только, что в самих выгодах находятся неудобства