Хроника пикирующей России. 1992-1994 - Страница 74

Что вы скажете по этому поводу? Ельцин уже сказал: зато на каждом углу есть киви, это же полезнее, чем хлеб. Мария-Антуанетта в аналогичной ситуации сказала: «Ну почему же они не едят печенье?» — и за эти слова ее отрубленной голове палач дал пощечину. Но она хоть не совсем потеряла совесть, и ее отрубленная голова при этом покраснела, что до сих пор наполняет французов гордостью.

Наш наполненный общечеловеческими ценностями демократ найдет оправдание: а что мне грузины! Я теперь живу в независимой от всяких там грузинов России. До меня лично эти хлебные очереди когда еще доберутся! Конечно, в прозорливости нашему демократу не откажешь, и деревьев в московских парках еще полно. И все же… Раз уж говорилось об «очередях в СССР», я и тбилисские очереди не могу не учитывать, ибо Нуйкин под ручку с Гамсахурдией и Шеварднадзе несли знамя реформы по всей стране. И результат везде один и тот же, только выражается чуть по-разному.

Кстати, «могу пойти и купить, чего душа пожелает» — тоже ложь. Ассортимент продуктов сократился до убожества. Нечего говорить о супермаркетах — их для 95% населения просто не существует, и даже слюнки при виде тех продуктов не текут, это как бы вообще не продукты. А если говорить о «наших» магазинах, то напрягите память и вспомните хотя бы тот доперестроечный универсам. В молочном отделе ты машинально набирал в корзину молоко цельное и топленое, кефир и ряженку, творог и сырковой массы с изюмом. Плавленых сырков всегда было минимум 5-6 сортов и т.д. Посмотрите сегодня — сами молочные отделы исчезли как явление природы. Где же ваши «прилавки полные продуктов»? О хлебе и говорить нечего — в «задушенных дефицитом» советских булочных был больший выбор разных типов хлеба, чем в типичном супермаркете на Западе. Хотя, впрочем, демократу нужна упаковка, а в этом деле казарменный социализм подкачал.

Что касается еды, то уже сейчас видно: реформа ведет не к изобилию того, что мы любили, а прежде всего к тому, чтобы «наша душа желала» принятого на Западе унылого, чуждого нам типа питания. Мы обязаны отказаться даже от русской культуры еды, умиляться конфетам из какой-то вздутой пластмассы и мороженому из подкрашенной воды. Дети перестройки уже не знают вкуса многих наших продуктов.

Но это лирика. А вот насчет очередей. Главное после хлеба — жилье. Жилье мы получали бесплатно, но надо было отстоять очередь. Она двигалась довольно быстро (в среднем в очереди стояли 6 лет) — в СССР жилья строилось намного больше, чем на Западе. Ежегодно получала квартиры шестая часть очереди, но сзади вставали новые, т.к. дети в СССР рождались. Что стало с этой очередью сегодня? Может нормальный человек «пойти и купить квартиру, когда душа пожелает»? Теоретически, да. А реально — мало кто об этом помышляет, нет свободной пары сотен миллионов. Значит, оставаться в очереди — пережитке советского строя. Пока что эту очередь никто не осмеливается ликвидировать. Но теперь стоять в ней придется до скончания века: строительство жилья сократилось в 3 раза, и на очередников выделяется только одна треть квартир, остальные идут на аукцион. Так что, об этой очереди забыл наш демократ? Надеется, что дети после реформы вообще перестанут рождаться?

Взглянем в другую сторону. Постоять четверть часа в кассу в советское время — унижало достоинство либерала. А вот какие очереди нам показало телевидение (да и лично их многие узнали) — многотысячные очереди в банк «Чара», куда понесла наша трудовая интеллигенция свои жалкие доллары. Как же, деньги должны плодоносить! Выстаивали длиннющие очереди в капитализм, вожделели стать рантье — все такие цивилизованные, современные. Тайком-то большинство, выстаивая эти очереди, надеялось подкормиться на спекулятивные проценты. В эти дни те же очереди стоят под дождем, надеясь вырвать назад свои деньги, даже телевизионные дикторы, тоже вкладчики «Чары», чуть не в истерике. Разве это — не очередь? Так примените вами же придуманный критерий к вами установленному социальному порядку. И перестаньте лгать! Эта очередь художников и актеров в подворотне «Чары» унижает человеческое достоинство куда больше, чем братская очередь за дешевыми продуктами в СССР.

И подумайте о той очереди, которой нет еще только потому, что не до конца сломан советский строй. Она появится, когда вы его доломаете, и вы же в нее встанете — очередь на биржу труда. Эта очередь — неотъемлемая часть вожделенного западного порядка, но вы обманываете себя, надеясь, что в нее придется встать вашему соседу, но не вам лично. Не надейтесь. Большинству придется погладить костюм, повязать получше галстук, купить газету и, делая независимый и достойный вид (таковы правила игры), отстоять этот хвост и вежливо отвечать на садистские вопросы службы занятости. Те биржи, которые есть у нас сегодня, еще заполнены сострадательными советскими людьми, это отрыжка старого строя. Не надо надеяться на использование остатков той жизни, которую вы разрушили. Биржи станут совсем иными. Посмотрели бы вы в глаза людей в такой очереди в Рио-де-Жанейро — я туда забрел случайно и запомнил на всю жизнь.

Но к кому я обращаюсь? Те, кто счастливы тем, что на каждом углу есть киви и без очереди можно купить сникерс, не читают «Правду». Они читают рекламу и «Московский комсомолец». Но ведь надо как-то налаживать с ними разговор. Так, может, мои рассуждения дадут какие-то доводы их отцам и дедам.

1994

Приведенная в Россию гражданская война вновь поставила в центр внимания телевидение и его роль в нашей жизни (и смерти). Мы вновь прикованы к экрану, лихорадочно пробегаем все доступные программы — мы зависим от телевидения. Как же оно использует свою власть над нами, чем мы расплачиваемся за его покровительство? Средний человек, пожалуй, и не стал бы над этим задумываться, да само ТВ привлекает внимание своей нервозностью. Ни с того, ни с сего Киселев взывает: «не казните гонца, он приносит вам те вести, какие есть». Сам поднимает вопрос, о котором мы и не думали — а теперь думаем. Да те ли вести нам приносит этот гонец? А может быть, он половину присочиняет? И почему нужно нас убеждать, что ТВ — не более чем гонец?

Второй важный симптом — отношение к репортерам военных в Чечне. Почему это они отпускают им затрещины, ломают их камеры, а то и пугают их автоматом? Деятели ТВ видят в этом «руку Москвы» — мол, демократы-начальники желают зажать гласность и велят солдатам травмировать репортеров. Полноте, господа, солдаты умеют и от более важных приказов увильнуть. А тут, видно, если и был такой приказ, он почему-то пришелся по душе и выполняется с радостью. Что же случилось? Ведь это уже не ненавистная Советская Армия, не кованый сапог тоталитарного режима, на борьбу с которым репортеры ТВ вышли как довольно сплоченная группа! Это уже армия, подчиненная вам, демократам, выполняющая ваши приказы. Армия, у которой уже изъято ядерное оружие и складировано под охраной элитных контрактных частей в таком состоянии, что его уже не привинтить к ракетам и не подвесить к самолетам.

А ведь ни в Красной армии, ни в Советской, какими бы «нецивилизованными» они ни были, репортеров не били, к ним относились бережно и любовно. Вот бы Киселеву задуматься над этим парадоксом да спросить экспертов, если сам не понимает, в чем тут дело. Впрочем, он и экспертов подберет, каких надо, да и сам все прекрасно понимает. Дело в том, что армия, какие бы приказы ей ни приходилось выполнять и в какую бы форму ее ни обряжали, остается самым консервативным порождением России и не может вытравить из себя сокровенные представления о Добре и зле. А ТВ, напротив — самая мобильная структура, оно быстро сбросило с себя советскую шкуру и предстало как космополитическая, а пожалуй что и все более антинациональная сила. Как соглядатай и организатор нашего российского горя.

Попробуйте снять сегодня кордоны ОМОНа около Останкино — толпы людей приедут, чтобы оплевать или прибить кое-кого из репортеров. Так солдаты и офицеры в Чечне — это те же мы, только еще в состоянии страшного эмоционального напряжения, да втравленные в самую грязную часть той программы, в которую и все мы втравлены. И когда в пределах досягаемости появляется ТВ без охраны ОМОНа — разве не естественно ему получать подзатыльники? Потому что это — не наше ТВ, это не то ТВ, которое приезжало в армию даже в такое трудное время, как афганская война. Это — ТВ мировой закулисы, которая устроила, вместе со всеми нашими бурбулисами, все это безумие на просторах СССР.