Хроника пикирующей России. 1992-1994 - Страница 73

Послабление МВФ дает за большие заслуги, как, например, позволили не форсировать приватизацию Египту, пославшему своих солдат воевать с арабами Ирака. Корреспондент ТАСС писал тогда из Каира: «Совершенно фантастической видится перспектива «постепенной приватизации египетского госсектора». Если правительство обяжет продавать акции госпредприятий по принятым во всем цивилизованном мире законам, и приватизация, пусть даже частичная, станет реальностью, то проблема безработицы вырастет до таких размеров, что затмит все остальные». Египет тогда заслужил поблажку, а Россия — с какой стати? Она же еще против сербов войну не ведет.

Потому-то спокоен советник российского правительства Ричард Леерд из Лондона: «Министр по делам приватизации добился невероятных успехов, сумев приватизировать почти половину национальной промышленности, то есть больше даже, чем в Восточной Европе. И он будет продолжать этот курс. Кроме того, мы знаем, что президент Ельцин верит в рынок, а новая Конституция значительно укрепляет его президентские полномочия. Я рассматриваю все это как гарантии дальнейшей перестройки российской экономики… Если Гайдар не будет противодействовать инфляции, то это сделает кто-нибудь другой».

Зато какая свобода маневра! Машина, перемалывающая нашу экономику, запущена на полный ход. В ближайшее время, видимо, надо ожидать новых больших гадостей. И очень важно на это время затащить оппозицию на мостик — или хоть подтащить ее к мостику. Помешать машине она не сможет — даже если захочет. А когда дежурную вахту на мостике погонят кольями и вилами, «красно-коричневых» можно будет выкинуть, как внутренности каракатицы. И самим уплыть. Виллы на южном берегу Испании уже куплены, шампанское в холодильнике. А телевидение к тому времени уже докажет, что «при Гайдаре было лучше». И если еще будет надо, то его бригада, уже из «оппозиции», сможет на время вернуться к власти. А может быть, уже и не понадобится — мы будем полностью «интегрированы в цивилизацию».

Так что, «если бы Гайдаром был я», то я тоже сегодня спокойно ушел бы в отставку. А может, Егор Тимурович и вправду возмутился тратой народных денег на строительство здания Думы? Не стерпела душа — он и рубанул напрямик Президенту. Кто его знает, душа такого человека — загадка.

1994

Сложность нашей жизни такова, что автору, если он стремится верно отразить проблему, приходится полемизировать с самим собой — в каждой новой статье чуть ли не отрицать предыдущую. Я благодарен и газете, и читателям за то, что они принимают эти «шатанья», которые еще вчера были бы восприняты просто как отсутствие убеждений.

Обсудим главный аргумент и официального режима, и либерального интеллигента в пользу реформ: да, жить стало трудно, но зато нет очередей! Ты можешь пойти и купить все, что душе угодно (иногда добавляется: если у тебя есть деньги).

Независимо от того, есть ли сейчас очереди, этот аргумент означает переход значительной части интеллигентов на совершенно новые для русской культуры критерии разума и совести. Мальтус, который морально обосновывал этот аргумент, исходил из того, что «слабые», которые не имеют денег и поэтому не создают очередей, должны погибнуть — это закон естественного отбора и это необходимо для сохранения равновесия между народонаселением и количеством благ. Мальтузианство было в самых разных формах и даже с яростью отвергнуто русской культурой, оно в принципе несовместимо ни с православием, ни с исламом.

Может показаться, что тема очередей — обыденная тема, «бабий аргумент». Это не так, во всей конструкции перестройки она была несущей опорой. На ней, как на доступном для «совка» материале стоилась вся философия свободы, под знаменем которой сокрушался советский строй. Для элиты были и другие варианты (свобода выезда за границу, свобода на подписку газет без лимитов и т.д.), но они не были оружием такого массового поражения. Именно привычные всем очереди были представлены как самое чистое выражение несвободы и подавления личности. Говорилось: «очереди, унижающие человеческое достоинство».

Довольно быстро мозги интеллигента были промыты до основания, и он искренне стал считать, что устранение очередей — чуть ли не самоцель горбачевской революции. В очень широком опросе 1989-1990 гг. на вопрос: «Что убедит людей в том, что намечаются реальные положительные сдвиги?», 73,9% респондентов из числа читателей «Литературной газеты» (в основном, интеллигенция) ответили: «Прилавки, полные продуктов». Это кажется невероятным, в этом есть что-то мистическое: для людей стал важен даже не продукт потребления, а образ этого продукта, фетиш, пусть недоступный. Ведь каждому отвечавшему было ясно, что наличие продуктов на прилавках вовсе не означает его наличия на обеденном столе. Они на это соглашались — пусть человек реально не сможет купить продукты, важно, чтобы они были в свободной продаже. Здесь проявился тот скрытый религиозный смысл понятия свободы, который мотивировал интеллигенцию в перестройке.

Точно так же, каждый понимал, что и при «социализме» можно было моментально наполнить прилавки продуктами, просто повысив цены (причем сравнительно немного, без разрушительной «либерализации») — ведь ломились от изобилия рынки. Но повысить цены не позволяла идеология и мораль, и это препятствие было решено удалить вместе со всей системой.

Реформаторы Ельцина также взяли на вооружение пугало очередей и дефицита. Им обосновывалась разрушительная «либерализация» цен — дикость для той экономики, которой мы располагали. Но здесь им сразу пришлось идти на подлог — был известен опыт Польши. Шохину уже в январе 1992 г. пришлось сказать явную неправду о том, что якобы поляки довольны освобождением цен. В действительности уже весной 1991 г. 82% поляков ответили так: «невозможность купить товар из-за отсутствия денег более докучлива, чем необходимость стоять в очереди». Элегантно выражаются поляки, но ясно. А ведь в Польше цены выросли лишь в 57 раз.

Стоит заметить, что тема очередей и дефицита — не стихийный продукт наших наивных м.н.с. и инженеров, над ней работали лучшие умы Запада. В 1993 г. по западной прессе прошла «концептуальная» статья самого Рейгана: «Почему надо поддерживать Ельцина». Не думаю, что пораженный инсультами экс-актер мировой закулисы писал статью сам, но и у Чубайса он вряд ли ее списывал. Убедительно показав, какое благо несет Ельцин цивилизованному миру, он затем сделал открытие: и народам России от Ельцина кое-что перепало. Что же? Ликвидация очередей и дефицита!

Не будем придираться к бредовой логике: производство упало вдвое, и тем самым устранен дефицит (то есть нехватка). Дескать, много производили молока — был его дефицит, не стало молока — не стало его дефицита. Все у русских шиворот-навыворот, умом Россию не понять. Ну, Рейгану простительно — но у нас-то эту логику своей культурной пастве втемяшивают в голову академики, Аганбегян да Яковлев! Вернемся к более простому вопросу — очередям.

Ведь за этот последний спасательный круг хватается сегодня искренний демократ: да, повсюду кровь и разрушение, да, наука гибнет и шахтеры падают в голодный обморок. Но ведь очередей-то нет! Ведь главная-то цель ликвидации советского строя достигнута! Ведь теперь-то мы можем умереть со спокойной совестью! Кинув последний слабеющий взор на «прилавки полные продуктов».

Так вот, возьму грех на душу и отберу эту последнюю радость угасающего демократического ума. Врете, господа, и себя обманываете. Очереди вернулись, и в страшном обличье, как приходят призраки предательски убитых. И уже во многих очередях номерочки на руках пишет Смерть.

Вот, со своей идиотской оптимистической улыбочкой сообщает диктор демократического телевидения: в Тбилиси уже три дня не выдают хлеб, полагающиеся по карточкам 300 граммов на день. У мироедов батон хлеба стоит среднюю месячную зарплату. Все три дня очереди не расходятся от хлебных пунктов. В этом году, поскольку все деревья в парках уже спилены на дрова, очереди даже не жгут костры, чтобы согреться.