Христианство на пределе истории - Страница 27
Хотя, быть может, масонские умники тут не при чем: обошлись и своими…
Да, дискуссии вокруг «налоговых номеров» показали, что даже в церковной среде порою складываются ситуации, вполне знакомые нам по светскому быту и истории: один хулиган всегда целый автобус нормальных людей перекричит. Были ли большевики выразителями народных настроений даже в самый канун революции? – Нет. Но они были голосистее, напористее, наглее всех остальных. Их оппоненты были слишком разборчивы в средствах и слишком уверены в основательности и несокрушимости традиционного образа жизни – чтобы вступать в серьезную и ежедневную полемику с коммунистическими агитаторами. Сегодня то же самое мы видим в связи с «открытиями» Фоменко. Его книжки по «новой хронологии» выходят огромными тиражами, лежат на каждом уличном развале. Но в течение ряда лет настоящая наука никак не реагировала на их появление. Серьезные историки считали ниже своего достоинства связываться с этой бульварщиной. А в сознании обывателя это значило, что Фоменко всех заткнул, что даже Академии наук нечего возразить на его аргументы… В общем, хулиган всегда голосисистее и заметнее обычного человека.
Один человек, одержимый некоей «своей идеей», всегда активнее ста людей, просто следующих традиционному образу мысли и жизни. Если в условиях невесомости к огромной космической станции подплывет человек, то он может прикосновением своей руки переменить направление движения всей многотонной махины, которая на земле и не заметила бы его усилий. Его маленькая мощь окажется достаточной – при условии, что никакая другая сила не будет приложена к этой же станции. Вот так и в церковной жизни: по некоторым вопросам находится кучка крикливых агитаторов, без конца твердящих одно и то же. Остальные проповедники считают эти их заявления чем-то слишком маргинальным и глупым и никак не реагируют. В итоге эта маленькая группка оказывается как бы в невесомости: ей ничто не противодействует, и она порой может оказаться в состоянии перевернуть весь церковных корабль (уже заметно, например, что растет в Церкви недоумение по поводу Григория Распутина: ибо его поклонники заметны, хоть и малочисленны, а те, кого личность этого псевдостарца не приводит в восторг, хоть и многочисленны, но просто не высказываются на эту тему[154] ).
Вот и те, кто узрели в «налоговом номере» и «штрих-коде» «печать антихриста», столь стремительно сорвались со своих мест и бросились в виртуальные пространства прессы и интернета, что стало казаться, будто их мнение является единственно возможным для христианина.
В своих поездках по епархиям, при встречах с духовенством и с церковными людьми я каждый раз поражался: как же непохожа реальная церковная Россия на тот ее образ, который создается интернетом и московской околоцерковной прессой. Если доверять последним, то иных проблем, кроме ИНН, у нас и вовсе нет. Если доверять листовкам, то «вся Церковь» (от Патриарха до старцев) – решительно призывает и пальцем не прикасаться к ИНН, а один только диакон Кураев дерзко уверяет противоположное…[155] Но на епархиальных собраниях духовенства картина оказывалась совершенно иной: один-два активиста, борющихся с «печатью антихриста» со штампованными аргументами и с угрюмым выражением лиц, чаще всего вызывали даже не полемику со стороны всех остальных священников, а усталость или раздражение… Реальные взгляды архиереев, священников, монахов[156] оказались весьма отличны от того, что можно было бы подумать, если бы парочка околоцерковных газет была бы единственным источником информации о настроениях в Церкви.
Да и просто прихожане отнюдь не так обеспокоены проблемой «кодификации», как хочется считать некоторым публицистам, присвоившим себе право говорить от имени «церковного народа как хранителя благочестия». Сколько православных прихожан на Украине? И из всего их немалого числа лишь 13 тысяч человек (по сообщению Н. Азарова, главы налоговой инспекции Украины) написали заявления с отказом от «номеров». То есть в среднем – по полтора человека с прихода…
И все же диспропорция была очевидной: официальные церковные издания просто избегали этой темы, ограничившись перепечаткой послания Синода от 7 марта 2000 года. Здравомыслящему человеку всегда кажется, что истину достаточно сказать один раз, и затем не стоит ломиться в открытые врата. Совершенно иной настрой у «пропагандиста».
И в итоге церковная жизнь подошла к той черте, за которой замаячили тени раскола[157]. Ведь простой читатель листовок и газеток мог действительно подумать, будто такова позиция «всей Церкви». Затем такой доверчивый читатель шел к своему священнику или епископу. От него слышал, что «никакая это не печать антихриста!», в недоумении снова вынимал листовку из кармана… И там читал, что «блаженная Пелагия давно предсказывала, что попы в последние времена сами народ в ад поведут!». И убеждался, что «блаженная Пелагия» ну прям про его батюшку все точно и угадала[158]. И тогда газеты и интернет становились не только по-ленински – «коллективным организатором» – но и «коллективным духовником», настраивающим людей против их реальных духовных отцов…
Предлагаемое исследование написано с целью объяснить и обосновать официальную позицию Русской Православной Церкви по вопросу о «налоговых номерах». Аргументы здесь могут быть мои, авторские. Но выводы – общецерковные.
То, что я дерзнул написать книгу на тему столь дискуссионную, не означает, будто я столь высокого мнения о себе, что не могу не высказать своего слова в разгоревшейся дискуссии. Наоборот, именно потому, что себе и своим мнениям я не доверяю – я постоянно проверял свои «реакции» «в совете мнозе» (и с мнениями Отцов прежних веков, и с нынешними людьми Церкви)… Полемика вокруг «номеров» вновь поставила важнейшую проблему церковной жизни: люди не могут понять – что считать «голосом Церкви». Суждения Патриарха и епископат? Каноническое предание утверждает, что да[159]. Но, как ни странно, именно те люди, что считают себя ревнителями церковных преданий, сочли возможным пренебречь этой, канонической частью церковного предаения.
Или же голоc Церкви есть голос старцев? Но в этом вопросе мнения старцев разошлись…
Так отчего же я считаю, будто те выводы, что обосновываются в этой книге, являются именно суждением Церкви? Да, я знаю, что у некоторых уважаемых духовных наставников иное, более тревожное отношение к «номерам» (правда, эту свою тревогу они высказывают лишь в беседах с некоторыми своими духовными чадами, но отнюдь не публично). Но их мнение не может быть более значимым, чем суждение архим. Иоанна (Крестьянкина). Плюс к этому на стороне о. Иоанна – голос Патриарха и Синода и несомненного большинства епископов. На эту же чашу весов кладут свои голоса духовные школы и богословы (как показал Пленум Синодальной Богословской Комиссии, на котором никто из богословов не утверждал духовной опасности «кодов»). Так что тот вывод, который я обосновываю здесь (принятие номеров никоим образом не есть грех) – является именно церковным выводом, а не просто моим частным мнением.
И еще одно желание было во мне, когда я приступил к собиранию мнений тех церковных людей, которые не видят греха в принятии налоговых номеров и к объяснению логики их позиции. Пройдут века[160]. И наши потомки будут изумляться, узнавая, в чем именно видели «печать антихриста» люди конца ХХ столетия. И на эту древнюю глупость будут ссылаться в оправдание своего неверия в Церковь. И будет очень горько и стыдно, если рассказы по истории Церкви донесут до них лишь один голос – голос тех церковных людей, которые боялись налоговой реформы… Так что эту книгу я пишу просто вступаясь за честь Русской Православной Церкви.