ХРИСТИАНА И ЕЕ ДЕТИ (ЛП) - Страница 27

Буньян был заточен в один из худших острогов королевства. Две тесные камеры и маленький двор, окруженный рвом с водою, были переполнены узниками, за небольшим исключением убийцами и мошенниками. На ночь их запирали по 60 человек в каждой камере.

Тяжело приходилось Буньяну: тридцати двух лет от роду, привыкший к свежему воздуху и активной деятельности, он иногда падал духом, но сознавал необходимость ради славы Господа оставаться верным своим убеждениям. Судейский секретарь напрасно умолял его принять условия освобождения – Буньян сердечно благодарил его за участие и отклонял все его предложения.

Настало время коронации. Карл Второй, по установленному обычаю, объявил о помиловании всех заключенных, кроме политических. Буньян оказался в числе последних и остался в тюрьме.

Его вторая жена, с которой он вступил в брак за год до заключения, отправилась подавать прошение в Лондон. Горячо молила она одного из верховных судей включить имя мужа в число прощенных, но – безрезультатно, и Буньян остался в остроге. Справедливо назвал он место своего заточения вертепом: здесь он изготавливал башмачные шнурки, чем зарабатывал деньги на содержание жены и детей от первого брака.

На следующем заседании окружного суда некоторые из его друзей снова начали хлопотать о его освобождении. Но власти опять выдвинули непременным условием освобождения – отказ от проповеди. Буньян снова не согласился и еще шесть лет не выходил из острога.

Сильно тосковал он о семье, беспокоился о своей слепой дочери, живо представляя себе все лишения и горе близких, но с упованием предал их милостивому Богу.

В остроге он провел двенадцать лет. Одни тюремщики были к нему благосклонны, другие – нестерпимо суровы. Иные так искренно жалели его, что даже позволяли ненадолго отлучаться для посещения братьев по вере, заручившись его честным словом возвратиться в назначенный срок.

Наконец пробил час избавления. Король издал указ разрешить всем христианам свободно собираться на богослужения, избирая себе пасторов из своей среды. Квакеры, многие из которых также находились в заточении, развернули активную деятельность по спасению из тюрем единоверцев.

История этого долгожданного указа такова. Некий квакер по имени Ричард Карвер предстал однажды перед королем и напомнил ему историю, случившуюся двадцать лет тому назад. Во время битвы под Вустером армия Карла II, в ту пору наследника престола, была Кромвелем обращена в бегство. Спас будущего короля некий человек, который на своих плечах донес его до лодки. Этот человек – он, Карвер, и теперь за эту услугу просит короля помочь в беде его братьям по вере, как он некогда помог королю в его беде. Карл вспомнил этот эпизод и 13 сентября 1672 г. подписал указ, дарующий свободу всем узникам за религиозные убеждения, в том числе и Буньяну.

...Буньян вернулся домой, где нашел полное разорение и страшную нищету, и энергично принялся за работу.

Паства в это время была без пастыря – Гиффорд скончался еще до освобождения Буньяна. Все единодушно предложили Джону занять это место. Он согласился, сознавая, что может принести несомненную пользу верующим, а неверующих – привлечь ко Христу силой Слова.

Пастор Джон Буньян

Буньян был убежден, что сам Господь избрал его для проповеди Евангелия. Он горел желанием неустанно провозглашать великую любовь Божию к падшему человечеству.

Он говорил о Христе своим товарищам-арестантам во время заключения; всем было известно, что он страдает из-за своей веры в Искупителя, Которому желал служить всеми силами. За двенадцать лет заключения он глубоко изучил Священное Писание. Это очень помогло его утверждению в служении Богу. Он явился перед паствой очищенным огнем испытаний и готовым научить других жить и страдать во славу Страдавшего за всех. Его речь отличалась простотой и ясностью, не было в ней никакой вульгарности и грубости и поэтому была доступна каждому. Люди безграмотные и люди интеллигентные слушали его с одинаковым вниманием.

Кроме того, он был одарен живым воображением, наблюдательностью, меткостью в выражениях и отличной дикцией и был, таким образом, во всех отношениях достойным служителем Христа. Поэтому неудивительно, что там, где он проповедовал, собиралось так много народа, что многие стояли на улице. Впрочем, он нередко в летнее время говорил и под открытым небом и даже предпочитал природу душному помещению.

В определенные дни он посещал и соседние села, в которых основал небольшие церкви, существующие и доныне. Изредка навещал он столицу, многолюдный Лондон, где тоже стал широко известен. Ему достаточно было известить о своем намерении проповедовать за день. Нередко уже поздним вечером, прямо с дороги, поднимался он на кафедру перед переполненным залом. К счастью, этот успех и эта известность не вскружили ему голову, он смирялся перед Господом, отдавая всю славу Ему одному, от Которого получал силы готовить людей для Царства Божия.

А между тем его ничем не запятнанный образ жизни не спас его от клеветы. Случилось так, что дочь одного помещика, часто посещавшая собрания Буньяна, была за это изгнана из родительского дома, так как ее отец был ревностным сторонником англиканской церкви. Позднее он простил ее с условием, что она никогда больше не будет слушать Буньяна.

Вернувшись однажды домой, девица стала так убедительно просить отца о дозволении ей снова посещать собрания, что тот смягчился и разрешил дочери посещать проповеди Буньяна и... в ту же ночь скоропостижно умер...

Прошел слух, что он был отравлен дочерью, будто бы имеющей интимную связь с Буньяном. Началось следствие, установившее, что все это клевета, и популярность Буньяна возросла еще больше.

Он получал много предложений оставить Бедфорд и служить более многочисленной пастве за большее жалованье. Но он остался непоколебимым, считая, что Бедфорд и его окрестности – лучшее поле для его деятельности; лишь временно соглашался он отлучаться для оказания духовной помощи жителям других графств.

Доброе семя падало на добрую почву. Многие слушатели Слова стали и его исполнителями. Ежедневно происходили новые обращения, и церковь заметно росла. Несмотря на то, что все называли Буньяна «епископом», он считал себя смиренным тружеником и видел среди обращенных верных слуг Христовых, которым сразу давал серьезные поручения, чтобы жатва не страдала от недостаточного числа жнецов. Он требовал строгого исполнения установленных Христом двух таинств: принятия крещения и участия в вечере как видимых свидетельств веры и покорности Его Слову. Буньян неустанно навещал больных. Разногласия во мнениях между братьями он кротко и быстро устранял. Душу, охваченную тревогой, умел успокоить и «вставить на истинный путь. С теми, кто уезжал из Бедфорда, он вел постоянную переписку, разрешая им присоединяться к другим церквам, лишь бы руководством им служило Божие Слово. Согрешающих он обличал и увещевал вначале сам, с глазу на глаз; в случае непокорности призывал на помощь братьев, утвержденных в вере и, наконец, в случае необходимости, – отлучал от церкви. Но лишь только согрешивший возвращался с покаянием и сожалением о содеянном грехе, Буньян с радостью и братской любовью снова принимал его в лоно церкви. Таким образом, всякий член церкви имел свое поручение: старшие наставляли новообращенных, пока те не утверждались в вере и, в свою очередь, тоже не начинали опекать малоопытных.

Дух Святой руководил Буньяном. Джон питал паству хлебом жизни, наставлял на дела веры, внушал благочестие, подавая личный пример самоотверженности и любви к ближнему. Он приучал ревностно и неустанно трудиться во славу Христа, приводя к Нему уснувшие во грехе души через благовестие, не допускал несогласий и раздоров между братьями, что могло бы оттолкнуть мирян от веры, и, хотя и именовался пастырем многочисленной паствы, в сущности, не переставал до конца жизни быть всем слугой.

Сочинения Буньяна

Джон Буньян отлично владел пером. Однако отдавать в печатный набор его первые литературные произведения было трудно: его мысли неслись быстрее пера, и потому много было пропущенных слов. Первое его сочинение «Несколько евангельских истин» носило полемический характер.