Хранилище сов (СИ) - Страница 24
— Значит, договорились? На праздник идем к моим? — подытожил Малфой и, глядя, как одурманенный, ничего не соображающий Гарри послушно ему закивал, сжалившись, добавил, выразительно глядя в глаза: — К тому же гоблин из Хранилища обещал тоже быть.
— Правда? — Гарри попытался сфокусировать на нем расплывчатый взгляд. — А ты мне не врешь?
— Когда я тебя обманывал? — слишком искренне изумился Драко, легонько отталкивая его от себя.
— Обманывал?.. — Гарри рассеянно смотрел на него мутным обожающим взглядом. Малфой скривился в знакомой школьной ухмылке, и это моментально привело Гарри в чувство и отрезвило. — Да постоянно! — выкрикнул он, внезапно очнувшись от коварных малфоевских происков и сразу же припомнив все его прегрешения. Гарри поспешно вскочил с пола, уставившись на Малфоя с возмущением и принялся перечислять: — Ты вчера мне сказал — это раз, что сам затопил камин и приготовил мне ужин, и получил за это сам знаешь что — это два! А, оказывается, ты все это время проспал, потому что я поймал Тикси с подносом, а потом увидел, что Побби мешал кочергой угли в камине…
— Это называется “грамотное управление ресурсами”, — небрежно перебил его Драко и вместо раскаяния фыркнул и рассмеялся, отчего Гарри разобиделся еще больше.
— Не понимаю, почему я тебя до сих пор терплю! — выкрикнул он, от обиды забывая, что бьет по-больному.
— Ну так не терпи! — Малфой побледнел, резко вставая со стула и со злостью глядя ему в глаза.
— И не буду!
— Да пошел ты!
— И пойду!
— И куда же, позволь мне узнать?.. — Малфой смотрел на него суженными ревнивыми, злыми глазами.
— Не твоё дело! Терпеть тебя не… — Гарри осекся и неожиданно замолчал, почувствовав, что все глаза устремлены на него. В комнате повисла полная тишина.
— Я смотрю, не жизнь у вас, а вечный праздник, — выразил общие чувства Фред. — Так развей наше недоумение, Гарри, и расскажи, почему ты действительно до сих пор его терпишь? Может, бросишь его? Вокруг полно желающих, только свистни.
Гарри растерянно посмотрел на одинаковые коварные улыбки Фреда и Джорджа, встревоженное лицо Молли, прищуренные глаза Джинни и поспешно перевел взгляд на малфоевское надменное злое лицо, на котором только Гарри умел прочитать настоящий ужас. “Неужели до сих пор так боится меня потерять?”, — мелькнула в голове страшная мысль, и сердце в который раз болезненно сжалось. За время, что они были вместе, он давно уже понял, что делать больно Малфою — все равно, что бить по себе. Даже еще больнее.
Гарри испуганно схватил Драко за локоть и с силой притянул его как можно ближе к себе:
— Ни за что в жизни! Никого! Никогда! Слышишь, Драко? Я тебе обещаю! Пусть они сами свистят, если им надо, — он умоляюще и тревожно заглядывал в непроницаемые злые глаза, в который раз молчаливо обещая Малфою все, что угодно, и даря ему себя целиком.
— И почему же? Что в нем такого? — Гарри знал, что однажды Джинни должна будет об этом спросить. Но не ожидал, что ее голос сорвется, и вместо легкой насмешки в нем прозвучит так и не прошедшая обида.
И Гарри, волнуясь, ответил им всем сразу, больше адресуясь к нему, к своему Драко:
— Потому что однажды я прочитал все его письма.
Малфой смотрел на него и молчал. Но по его сбившемуся дыханию и взгляду, который начинал понемногу светлеть, Гарри понял, как он волнуется.
— И что? Тогда ты наконец-то узнал, что Малфой действительно умеет писать? — Фред, усмехнулся, с любопытством рассматривая напряженного Малфоя и взволнованного Гарри, отчаянно пытавшегося его убедить. Для них всех давным давно все уже было яснее ясного. И не замечать того, как Гарри им опьянен, мог разве что сам Малфой. Даром, что слизеринец.
— Нет. Тогда я наконец-то узнал, что Малфой действительно умеет любить, — глухо сказал Гарри, не сводя глаз со смущенного злого лица, и, обернувшись, ко всем объявил:
— Мы с Драко пойдем прогуляемся. Хочется подышать свежим воздухом.
Джинни независимо фыркнула и взяла руку Дина в свою, а Фред, став внезапно серьезным, понимающе закивал головой:
— Конечно, Гарри, конечно. Свежий воздух особенно необходим после ссоры. Только вы уж, пожалуйста, когда доберетесь до ваших любимых кустов, дышите потише. А то нам все слышно.
— Жаль, что не видно. Но скоро листья совсем облетят, и тогда нам очень пригодится наш усилитель для глаз, — не менее серьезно добавил Джордж, и, получив подзатыльник от матери, весело рассмеялся.
Гарри поспешно махнул им рукой и выскочил в сад, вытягивая за собой напряженного Драко. Над тропинками стелился осенний туман, и пожелтевшие листья с кустов частично уже облетели, но они все равно забрались на свое привычное место в смородиновые кусты.
Прижав к своей груди спину рассерженного Малфоя, Гарри обнял его так крепко, что Драко наверняка было слышно, как стучит его сердце. Он сцепил руки у него на груди, уткнулся носом в светлый висок и уже привычно провел по нему губами. Даже в осенние холода Малфой пах медом и солнцем, и Гарри искренне полагал, что именно так пахнет любовь.
— Мальчик с сердцем из золота и рубинов? — язвительно полюбопытствовал Драко, но в его голосе послышалась настоящая горечь. — Слишком драгоценным, чтобы я, по мнению общества, мог им владеть?
Гарри прижал его к себе еще крепче.
— Драко, плевать мне на общество, — искренне выдохнул он. — Все они просто шутят. Они знают, как я люблю тебя, и никогда от тебя не уйду. Да и сам ты вряд ли захочешь, чтобы твой сказочный мальчик погиб в одиночестве? — в тон ему поинтересовался Гарри у трогательно-взъерошенного затылка и, почувствовав, как Драко испуганно вздрогнул, уткнулся губами в его волосы и прошептал: — Кстати, Тикси придумал другой конец этой сказки. И теперь он счастливый, — Гарри провел рукой по его груди и добавил: — Никогда не сомневайся во мне, слышишь, Драко? Не смей. Это сердце твое навсегда. Оно только твое, понимаешь? Только ты можешь разбить его или склеить. Ты один. И это не изменится никогда.
Драко шевельнулся, явно оттаяв, и, вкручиваясь в его объятия покрепче, накрыл руки Гарри своими ладонями.
— А никто и не сомневался, — снисходительно хмыкнул он и мстительно пообещал: — В следующий раз одним слабительным они не отделаются.
— Я всегда в тебя верил, — торжественно сообщил ему Гарри, и Драко, совсем успокоившись, потерся о его щеку своей и поинтересовался, стараясь подбавить в заинтересованный голос побольше равнодушия:
— Так что там Тикси еще напридумывал? Какой там конец?
Гарри усмехнулся: никогда не сознается, что ему интересно. Прижавшись к его виску, он начал припоминать:
— Значит, так… Погоди… Что же там было… — задумчиво начал он, и, когда Малфой раздраженно дернул плечом, чуть не рассмеялся его нетерпению: — Когда сердце у мальчика было совсем разбито… — начал он свой рассказ вкрадчивым голосом, — …и роздано почти целиком, Золотой мальчик внезапно узнал, что в дальнем замке живет серебристый дракон… — Гарри опять еле сдержался от смеха, когда Малфой, удовлетворенно вздохнув, придвинул к нему ухо поближе и приготовился слушать. — …И что этот дракон так одинок и несчастен, что даже совы не хотят лететь в его замок. И тогда мальчик, который мечтал спасти всех, кого можно, сам пришел к дракону и протянул на ладони последний кусок своего сердца. “Возьми, я хочу, чтобы он помог тебе”. Но Дракон отвернулся и промолчал. “Почему ты не хочешь брать его? Оно согреет тебя”, — удивился наивный мальчик. “У меня много сокровищ. Я сам могу дать тебе сколько угодно — ответил ему дракон. — Забери их хоть все”. “Но тогда, чего же ты хочешь?” — мальчик был действительно растерян, ведь он видел такое впервые. “Разреши мне починить твое сердце”. Мальчик удивился таким непривычным речам, но конечно же согласился. И Дракон принялся каждую ночь колдовать над загадочным сплавом. А потом каждое утро наполнял его сердце новой порцией сверкающего металла. И золотое сердце понемногу склеивалось и рубцевалось, начиная сиять прежним светом. Рубины горели все ярче, а золото почти слепило глаза. Но когда мальчик спрашивал, что Дракон хочет взамен, тот отворачивался. Ничего ему было не надо. Мальчик не знал, что нужно дракону, но неожиданно понял, что думает о нем постоянно. Он боится, что скоро настанет тот день, когда ему придется уйти из замка. А еще мальчик стал замечать, что с каждым днем дракон хиреет, чахнет и мерзнет все больше и больше, но не знал, в чем причина. Однажды ночью мальчик подкрался к таинственной двери и увидел, как дракон, морщась от боли, соскабливает с себя драгоценную чешую и скидывает ее в котел следом за золотыми слитками, чтобы сварить свое зелье. “Что ты делаешь?” — закричал мальчик, врываясь, чтобы остановить его. “Только из моей чешуи получается нужный сплав, который вернет твое сердце и поможет тебе жить долго-долго” — ответил дракон. “Но ты же умрешь! Ведь это твоя защита. Ты просто замерзнешь!” “Зато я умру не зря. Я слишком давно люблю тебя, и все равно не хочу жить, если тебя не будет”. И тогда мальчик бросился ему на шею, прижимаясь так, чтобы хоть немного согреть и пообещал: “Ради тебя я никогда не умру. И тебе не позволю. Я никогда не уйду от тебя. Даже если ты не разрешишь мне остаться с тобой, я буду жить неподалеку в лесу, чтобы в любой момент я был с тобой рядом и мог бы тебя согреть!”. И тогда впервые за долгое время дракон улыбнулся. И, разумеется, с радостью позволил мальчику остаться в своем замке. И зажили они душа в душу. Но… — Гарри глотнув холодного воздуха невольно закашлялся.