HR-квест - Страница 2

Менеджер беспомощно взглянул на консультанта. Тот пожал плечами, как бы говоря: «Я уже рассказал все, что знаю!» Менеджер что-то залепетал…

Субботин почти машинально провел ладонью по коробке с чайником – она оказалась вся в пыли.

Достав из кармана айфон, он быстро пробежался по своей записной книжке в поисках нужного номера.

«Алексей Громов».

Для Алексея Громова, основателя, владельца и генерального директора компании «Электромир» сегодняшнее утро началось вполне привычно.

Его разбудил стук крупных капель дождя по оконному стеклу. «Холодная осень в этом году…»

Часы на столике у кровати показывали, что в постели еще можно понежиться как минимум двадцать минут. Громов, приложив ладонь ко лбу, перевернулся на спину, пролежал секунд десять, глядя в потолок.

– Пора вставать! – произнес он вслух, хотя в спальне кроме него никого не было.

А дальше все как обычно – холодный душ, завтрак (тост, йогурт, кофе, апельсиновый сок), телефонные звонки, проверка личной почты… И перед самым выходом – последний взгляд в большое зеркало в коридоре.

Сегодня Громов задержался у зеркала чуть дольше обычного. Через месяц ему исполнялось сорок пять. Он пристально вглядывался в глубокие линии на лбу, в опустившиеся углы рта, в ожесточенное выражение некогда блестевших глаз. «Вот она, старость», – подумалось вдруг.

И ведь странная вещь: в тот момент, когда его бизнес начал успешно развиваться, когда по всей России выросли филиалы его компании, он почувствовал, что устал, утратил цель в жизни.

Он, Алексей Иванович Громов, вместе со своим другом Владимиром Кольсбергом создавший маленький кооператив «Электромир» в 1990 году, не знал, куда идти дальше. Тогда вся его компания помещалась в маленькой скромной палатке на Рижском рынке, где продавалась первая импортная техника. А они с Володькой мечтали… Мечтали, что когда-нибудь мир будет принадлежать им… Что ж, кажется, его, генерального директора и владельца крупнейшей в России сети по продаже электроники, мечта осуществилась…

Громов нажал кнопку мобильного телефона.

– Ваш автомобиль у подъезда, Алексей Иванович, – немедленно последовал ответ личного водителя.

…И Громов окунулся в круговорот повседневных дел. Встречи, обеды, переговоры, вечером – офис. Свой кабинет Громов любил, ему было очень комфортно в этом просторном помещении овальной формы с прозрачной дизайнерской мебелью, простыми стенами, украшенными несколькими черно-белыми оригиналами Ansel Adams.

Отправив последнее письмо и выключив ноутбук, Громов, усталый, с удовольствием откинулся на спинку кожаного кресла. Все. Теперь – домой.

Резкий звонок мобильного разорвал умиротворяющую тишину кабинета.

– Это Субботин. Разговор есть. Срочный. Через час в «Пушкине». Жду.

Несмотря на полумрак, Субботина Громов заметил сразу. На столе стояла бутылка виски, тяжелый взгляд выдавал приличную степень опьянения.

И звонок, и раздраженный тон Субботина были для Громова неожиданностью. Обычно с ним Субботин держался на равных. Громов всегда считал, что «Киото» максимально заинтересована в сотрудничестве с его компанией…

Тем не менее… Этот странный звонок. Первой естественной реакцией, конечно, было – не ехать! С какой стати? Однако необычность ситуации разогрела его любопытство.

Оглядевшись, он почувствовал неприятный озноб. Кафе «Пушкинъ» (привет из лужковского прошлого) не вызывало у него ничего, кроме презрения ко всей этой извечной российской любви к неуместной роскоши. Ему, во всем предпочитавшему простоту, претила подобная пафосность.

Для Субботина же, как это ясно понимал Громов, «Пушкинъ» был, что называется, «своей территорией».

Резко выдохнув, как боксер перед ударом, Громов сделал шаг по направлению к столику Субботина.

– Добрый вечер, Коля! – твердо произнес он, протягивая Субботину руку.

– Добрый, – буркнул Субботин, машинально стиснув в ответ пальцы Громова.

Кивком головы Субботин предложил сесть.

– Прошу вас…

Ловким движением официант положил меню на стол перед Громовым. Тот мгновенно вышел из состояния оцепенения.

– Благодарю, просто воды, пожалуйста.

– С газом?

– Нет.

Во время этого диалога Субботин продолжал сидеть, уставившись на свой бокал.

«Специально заставляет меня поволноваться», – подумал Громов, усмехнувшись про себя. Он хорошо знал все подобные приемы.

Официант поставил перед Громовым стакан и бутылку минеральной воды.

Громов налил воду, сделал глоток.

– Николай, что там у тебя за разговор ко мне?

Субботин неторопливо выпил виски, снова наполнил стакан.

– Да разговор у меня к тебе простой. Через три месяца контракт «Киото» с твоей компанией истекает.

Громов инстинктивно отпрянул назад. Такого поворота он не ожидал. Понимая, что встреча с Субботиным, скорее всего, не сулит ничего приятного, он, тем не менее, рассчитывал, что контракт с его компанией, основным дистрибьютором продукции «Киото», который Субботин исправно пролонгировал уже три раза, останется неприкосновенным.

Субботин тем временем продолжал:

– И возобновлять контракт я не собираюсь!

В его глазах появился злой блеск. По выражению, с которым была сказана последняя фраза, Громов почувствовал, что ситуация доставляет Субботину какое-то садистское удовольствие.

– Николай, я что-то не пойму, чем вызвана такая бурная реакция. Что-то случилось?

Субботин вновь опустошил стакан.

– Случилось.

– Что?

– Наш топовый товар у тебя в магазинах не продается. – Субботин снова сделал большой глоток. – И ведь главное-то что… Я тебе доверяю… А ты меня подставляешь, план ты мне не сделаешь… Никогда. С такими-то продажами.

Тирада Субботина неприятно резанула слух, но, собрав в кулак все свое самолюбие, Громов заговорил как можно непринужденнее:

– Николай, возможно, в каком-то магазине у нас не все в порядке… Есть конкретика? Примем меры… Немедленно.

Однако Субботин распалялся все больше.

– Ты в магазины-то свои заходишь? Имеешь представление, в каком состоянии мои товары содержатся? Товары твоего лояльного поставщика! У меня все пальцы черными от пыли стали, как только я дотронулся до коробки. Не думаю, что контракт я возобновлю. Я уже почти решил. «Дан дил», как говорят америкосы.

Громов встал и, не подавая руки Субботину, четко, медленно произнес:

– Ну, раз «дан дил», то говорить нам больше не о чем.

Громов быстро шел по Тверскому бульвару, с удовольствием вдыхая полной грудью холодный осенний воздух. Мимо стремительно неслись машины, свет вечерних фонарей заливал улицу. Вызывать сейчас Олега, личного водителя, не хотелось. Ощущать привычный холод кожаного сиденья автомобиля, двигаться в напряженном вечернем трафике, быть частью жизни мегаполиса, быть вместе со всеми… Сейчас он хотел побыть в одиночестве. Наблюдать, как пар от его горячего дыхания растворяется в холодном воздухе.

…Карнавал московского тщеславия, бурлящая Тверская, как обычно, пестрела яркими огнями, звучными брендами, длинными точеными женскими ножками на двенадцатисантиметровых шпильках, дорогими и непонятно зачем нужными в российском климате Ferrari Сonvertible… Громов, который сам нередко оказывался участником этого безумного действа, сегодня чувствовал себя комфортнее в роли наблюдателя. Пройдя пешком от «Пушки» до Кремля, вернувшись по другой стороне Тверской и дойдя до площади Маяковского, он напряженно обдумывал ситуацию с «Киото».

Потеря столь крупного поставщика в тот момент, когда компания проходила этап национальной экспансии, была, конечно, неприятна, но, строго говоря, не смертельна. Вендеров у «Электромира» достаточно. Однако… Громова беспокоило то, что уход «Киото» мог стать значительным ударом по репутации его компании, повлиять на контракты остальных поставщиков. Что если начнется цепная реакция?

Громов резко втянул воздух в легкие. Опасность его компании угрожала не раз, особенно тогда, в девяностые, когда весь «Электромир» легко помещался в небольшой палатке на Рижском рынке. Но компания процветала, активно развиваясь, и Громов понимал, что на сегодняшний момент его активы защищены.