Хозяин - Страница 6

А мать во время тех тайных свиданий не спрашивала.

Все-таки Лука верил, что он не такой, как все. Даже его внешность подтверждала его веру. Он думал, что когда-нибудь явится посланец бога-отца, уберет ему горб и превратит в прекрасного принца. Вспомнив сегодняшнее свидание с пилигримом, тайным слугой неведомых сил, Лука задумался. Он не знал, тревожиться ли ему, или верить в исполнение тайной мечты.

Несколько оживленно беседующих священников прошли через зал к выходу. Один из них, брат Захарий, едва не наткнулся на Луку. Он недоуменно посмотрел на возникшее перед ним препятствие, узнал Луку и, поморщившись, отвесил уборщику подзатыльник. Затем поспешил догонять братьев. Лука продолжал уборку зала заседаний.

Зал представлял собой круглое помещение, в средней части которого по должностному ранжиру выстроились кресла членов Суда (председательское кресло, конечно, возвышалось над всеми прочими), а вокруг амфитеатром располагались скамейки зрителей.

Само здание было старинным и, как и все дома в городе, возведено еще до Великой Смуты. Раньше Лука предполагал, что панели, паркет и сами кресла были сделаны из дерева, но однажды, исследуя обломок стула, найденный в библиотеке и потому не отправленный в Поглотитель, он убедился, что сырьем для мебели служил иной материал – очень прочный, однородный и негорючий. Скорее всего один из видов пластмассы.

Между тем люди прибывали. Братья возвращались от городских стен. Чтобы снова не столкнуться с теми, кто проходил сквозь зал Суда, Лука, продолжая двигать метлой, отошел к задним рядам. В воздухе явно чувствовалось напряжение. И хоть народа в здании было даже меньше, чем обычно – что объяснялось, разумеется, военной демонстрацией лесных, – нервозность ощущалась физически. Луке внезапно показалось очень глупым продолжать никому не нужное сейчас занятие: выметать и без того не очень-то грязный пол. Вспомнив о библиотеке, он решил сходить туда.

Библиотека была его убежищем, его приютом, его тайной. В кабинете епископа тоже имелись книжные полки, но, конечно, заполненные только книгами религиозного содержания. Однажды Лука воспользовался отсутствием епископа и пролистал их. Он нашел несколько старинных Евангелий, а также комментарии к ним. Комментарии составляли основную массу книг. Были и исторические труды, но написанные также после Смуты. Ничего другого уцелеть не могло за века безумия, когда все, что имело отношение к прежней культуре и прежней науке, вызывало жгучую ненависть. Безумие и жажда разрушений охватывали не только людей, но и лесных – и те, и другие винили прошлое в ужасах настоящего, так что топлива хватало, и корчились, уходили дымом к небесной тверди ненавистные письмена, хранившие опасные знания.

Через несколько столетий погромов и резни о прошлом и о тех людях, которые так изменили жизнь на Земле, не осталось ничего. Виновные пали от железа или были сожжены на кострах. Впоследствии нашлись грамотные люди, записавшие предания тех, кто выжил. В Братствах были долгие споры, но некоторые рукописи признали несущими истину. Копии книг распространяли редкие караваны или военные отряды. Эти святые рукописи становились известны всем, исповедующим Истинную Веру. Но рукописей было не так уж много, поэтому и в кабинете епископа было мало книг.

Собственно, и читать их было некому. Грамотные стали редкостью, лишь епископ и его ближайшее окружение были знакомы с этим искусством. Остальным грамота была ни к чему. Своим же умением читать Лука был обязан матери. Отец Луки нашел забавной идею обучить ее основам чтения и письма, его уроки не забылись. Женщина, до конца надеясь на возвращение тайного возлюбленного, успела передать свои знания сыну, строго-настрого наказав держать это в тайне. Луке также было достаточно несколько уроков, чтобы научиться бегло читать, но об этом он, разумеется, не собирался никому рассказывать.

А тут случилась та памятная процедура Очищения, так напугавшая его. Испуг породил гнев, гнев со временем вызвал ненависть. Лука возненавидел свой город и людей, которых вынужден был бояться. Потом умерла мать, и его жизнь превратилась в ад. Но в очень странный ад.

Вначале, когда некоторые из соседей еще проявляли к нему интерес, в глухоте винили какую-то странную болезнь. Испугавшись заразы, привыкли его обходить, Лука сам нашел себе занятие уборщика и прислуги епископа, ему также давали несложные задания носильщика, например, принести хворост, но обычно он сам старался не попадаться никому на глаза.

Так шла жизнь, и как-то, подметая подвалы епископата, он обратил внимание на растительный орнамент, выпукло обрамлявший прямоугольный кусок стены. Ведя пальцем по причудливым завиткам узора, он нажал на какой-то цветок.

Длинный темный подвал епископата освещался чередой потолочных ламп. Но уже давно что-то нарушилось в их механизме, свет загорался изредка, да и то ненадолго. Но в такие моменты вся цепочка ламп начинала мигать бледным желтоватым светом, потом вдруг ярко вспыхивала – и гасла. Через верхние окошки, прорубленные в стенах, немного дневного света просачивалось вниз, и Лука скоро привык работать в полутьме. Здесь было сумеречно и тихо, лишь мухи сонно и недовольно загудели в воздухе, когда после случайного нажатия на цветочный завиток, тонко заскрипев, часть стены отодвинулась, образовав проход в темноту скрытого помещения, ярко осветившегося, едва Лука вошел внутрь.

Это и был вход в его библиотеку, сохранившую тайные и забытые знания давно ушедшей эпохи. Кто ее сохранил, для чего и почему никто не нашел путь сюда за столетия буйной ненависти – ответа на эти вопросы он так и не узнал никогда.

Вначале хранилище привлекало его только тайной. Она стала его убежищем, где Лука мог спрятаться от ненавистного ему города. Книги он читал, но большая часть из прочитанного оставалась непонятной. Вернее, непонятным было все. Там описывались иные люди, описывалась иная жизнь, существовавшая по другим законам. Однако же, пусть и непонятное, чтение его забавляло. Он читал много и запоминал все, хоть и не понимая прочитанного.

До поры до времени.

Полгода назад с ним случилось нечто, вначале испугавшее его до глубины души. Все произошло во сне. Так же, как и сегодня, Лука проснулся от кошмара. Но в отличие от нынешнего тот кошмар был реален. Он совершенно ясно понял, что кто-то чужой поселился в его голове. И этот чужой пытался взять управление его телом и сознанием в свои руки.

Чувство беспомощности, впервые испытанное им, когда собственное тело перестает быть твоим, привело Луку в такой ужас, паника, овладевшая им, была настолько ужасной, что каким-то чудовищным усилием воли он сумел изгнать чужака.

Не совсем. Тот отступил, спрятавшись в закоулках подсознания, надежно запертый там крепнувшей волей Луки. Если бы не приступ ужаса, который помог спутать планы захватчика, его неожиданное появление, вероятно, помогло бы пришельцу. Но теперь Лука знал о нем и, значит, был вооружен.

С тех самых пор Луке пришлось смириться с соседством чужака в собственном теле. Несколько раз ему пришлось отражать новые атаки незнакомца. Но эти попытки захватить власть были каждый раз слабее. В конце концов совсем ослабевший пришелец оставил попытки захвата власти, как-то успокоился и прижился.

Кто это был? И зачем явился к нему? Ответа не мог дать никто. Зато можно было предполагать. И Лука как-то вдруг понял, что все неспроста. Что рассказы матери, воспринимаемые им как грезы несчастной женщины, пытавшейся скрасить жизнь уродцу-сыну, дать ему мечту и смысл в его убогом существовании, были, возможно, основаны на чем-то реальном. Возможно, думал Лука, этот пришелец и есть посланец отца, не нашедший силы передать сыну разборчивую весть? А может быть, сам Хозяин увлекся простой из простых, бедной из бедных, а теперь вспомнил о своем забытом сыне? Мечты увлекали, они возносили к небесам, и тем больнее было пробуждаться от очередного пинка или другого оскорбления, на которое нельзя было ответить.