Хозяйка Пограничного леса (СИ) - Страница 4

— Мне очень жаль вас разочаровывать, но я вовсе не Хозяйка.

— Нет, — перебил её скелет — конечно Хозяйка. У вас ведь их родовая магия, и в вашем имени есть приставка «ля», это обозначение рода Хозяек, также как «ла» у королевских родов. Хотя, конечно, у Даяны было другое имя рода. Но тот род давно утерян, а вы родоначальница нового.

— Но у меня нет сестры, да и вообще, никого больше нет, так что и род больше продолжить некому. И магии я не чевствую. Совсем.

— Мдааа — произнес Карлос, почесывая прозрачный подбородок, не менее прозрачной рукой, — а я ведь ещё тогда заметил, не похожа она на Хозяйку. Они всегда были примерно одинаковой внешности. А она на них совсем не похожа. Ни волосы, ни глаза, может только кожа такая же бледная, но у них не было таких черных вен.

— Черных вен? — Эвелин только сейчас обратила внимание на черные вены, что лентами вились по всему запястью и тянулись выше. — У вас здесь есть где-нибудь зеркало?

— Хм, — скелет почесал свою черепушку от чего по помещению раздался противный звук. — Я зеркалами уже лет триста не пользовался. Вот как скелетам стал, так и не пользовался, зачем оно мне, все равно больше не меняюсь. А Карлос и вовсе в них не отражается. Но наверняка, зеркала должны быть в спальне Даяны. Идемте, я провожу вас.

Обратную дорогу до спальни, в которой Эвелин проснулась, они шли в полном молчании. Ей нужно было переварить всю ту информацию, которую она сегодня узнала, попытаться осознать весь тот ужас, в который она попала. О чем думал скелет, идущий впереди неё, она даже не пыталась догадаться.

Когда они вошли в уже знакомую ей комнату, скелет подошел к платяному шкафу, что расположился у дальней стены во всю её длину, и со скрипом открыл покосившуюся створку. На внутренней её стороне было зеркало во весь рост, очень пыльное и грязное, но на удивление целое.

— Вот, госпожа, — скелет отошел в сторону, давая Эвелин возможность разглядеть себя в мутном зеркале.

Увиденное повергло её в ужас. Некогда загорелая и румяная кожа стала бледной, будто просвечивала. Тем ярче на ней выделялись черные вены, что тянулись по всему телу и особенно хорошо были видны на лице. Черты лица стали острее. Копна светло-русых кудрявых волос превратилась в угольно черные, прямые и слишком короткие для девушки её возраста, едва доходили до груди. Но это было еще не всё. Её прекрасные изумрудные глаза, которые им с братом достались от мамы, стали горяще-синими, как пламя, в котором она сгорела. Все это вместе создавало действительно ужасную картину. Она была похожа на монстра из самых страшных историй. Даже несмотря на то, что в целом лицо и фигура вроде оставались её, и до всего этого она была очень красивой. Медленно закрыв створку шкафа, она повернулась к скелету и посмотрела прямо в его горящие зеленым светом глазницы.

— Я определенно не похожа на Хозяйку. Меня зовут Эвелин де ля Рейн, но я не знаю почему добавлена приставка «ля» в мое имя. Когда-то я была принцессой Империи драконов, но совершила непоправимую ошибку, за которую меня прокляли и сослали в это место. Так что прости, вряд ли я смогу быть вам полезной.

— Госпожа…

— Можешь обращаться ко мне просто по имени и на ты. Я пленница здесь, а не управляющая замка.

— Хорошо, — в его хриплом голосе послышалась грусть, — я оставлю ва… тебя, думаю ты хочешь побыть одна.

Он развернулся и направился в сторону двери.

— Какой сегодня день — спросила Эвелин пока он не ушел

— 21 июня — сказал это и вышел, оставив её одну.

21 июня. День их с братом рождения. День падения Империи драконов. Со дня трагедии прошло сто лет. Получается, что ей теперь сто восемнадцать лет? Её мысли крутились вихрем, и она никак не могла ухватиться ни за одну из них. В голове вертелись образы событий того дня. Боль нахлынула с новой силой, ноги подкосились, и она опустилась коленями на холодный каменный пол прямо рядом с со шкафом, у которого стояла. Слезы стекали по щекам, тело содрогалось от сдерживаемой истерики. В какой-то момент, потеряв контроль, плач выбрался наружу. Оны выла, как раненное животное, крепко обнимая себя за плечи. Бороться с болью больше не было сил. Она так хотела домой. К маме, к папе, к брату. Она не хотела оставаться одна. За всю свою жизнь она никогда не знала, что такое одиночество. Её никогда не оставляли одну, не давали грустить и скучать. Даже занятия у них с братом были общие. Они были неразлучны. А родители, несмотря на многочисленные королевские обязанности, всегда находили время на своих детей, пускай немного, но этого хватало, чтобы чувствовать себя любимыми. Все эти восемнадцать лет, что прожила с ними, она была счастлива. То, что тогда казалось настоящей проблемой, сейчас виделось сущей ерундой. И как теперь жить дальше она не представляла.

А чтобы сказала мама, если бы увидела её такой — разбитой и ревущей на полу?

«Встань! Вытри слезы! Ты наследница Великой Империи, а не жертва!» Эвелин вздрогнула. Она так чётко представила мамин голос, интонации, с которыми она бы это сказала. Как будто она действительно была рядом. Да, вот только Великой Империи больше нет, а значит наследовать ей больше нечего. И она действительно была жертвой. Заложница ситуации. Сейчас, размышляя более трезво, она понимала, что разбить Сердце сама, она вряд ли бы смогла. Это ведь была не просто стекляшка, а мощный артефакт, закаленный пламенем драконов. А значит от удара, даже такого сильного, ему бы ничего не сделалось. Иначе кулон вряд ли бы просуществовал столько веков, с такой-то хрупкостью. Получается, на него повлияло что-то из вне. Она была лишь следствием, причина же была в чем-то другом. Но отвечает за все теперь она, ведь больше просто некому. Все жители Империи, её подданные, друзья, семья, брат, и даже могущественные драконы — все они мертвы! Осталась лишь она, и именно ей отвечать за их смерть. За то, что не защитила, не предотвратила. Но что она могла? Юная принцесса, едва переступившая порог совершеннолетия. Да и обучали ее не военному делу и сопротивлению, а этикету и дипломатии.

«Сколько можно себя жалеть? — голос матери вновь раздался в голове. — Разве слезы помогут тебе что-то изменить? Смирись со своей судьбой и прими её достойно. Может Империи и титула у тебя больше нет, но даже отравленная кровь, что течёт по твоим венам, принадлежит роду де ла Мар. Ты всегда будешь из рода де ла Мар, и никто не в состоянии отнять у тебя это. Так не позорь нас! Поднимись и вытри слезы. Ты моя дочь. Так делай то, чему я тебя столько лет учила!»

Эви кивнула, словно мама могла действительно это увидеть и, уперевшись одной рукой о стену, другой стирая слезы с щек, поднялась.

— Ты, как всегда права, мама. — Её голос был слабый, но полностью уверенный в сказанном. И пускай представления о том, что она будет тут делать, у неё не было, а боль все ещё зияла огромной дырой в груди, она была полна решимости быть сильной и справиться со всем, что ей подкинули вместе с проклятьем.

Только сейчас, успокоившись после истерики, она услышала чей-то шепот. Он доносился из коридора. И чтобы как-то отвлечься от тяжелых мыслей, она решила выйти, чтобы проверить что там. Но за дверью никого не оказалась, а шепот словно доносился откуда-то дальше. Как завороженная, она пошла за ним, пытаясь найти источник звука. Но он всё отдалялся, словно убегая от неё. Она дошла до лестницы, шепот уже был где-то внизу. Пришлось спускаться вниз за ним. За всё это время её не разу не посетила мысль, что это может быть опасно. Всё казалось естественным, а голос шептавшего знакомым и как будто родным.

Она спускалась всё ниже и ниже по винтовой лестнице, ведомая всё отдаляющимся шепотом. Наконец лестница кончилась, и она оказалась в темном коридоре. В какой-то момент шепот прекратился, и Эвелин, словно очнувшись ото сна, стала удивленно осматриваться по сторонам, пытаясь разглядеть в этой кромешной тьме хоть что-то. Раздался хлопок и факелы, висящие на стене, стали по очереди загораться синим пламенем, освещая бескрайний коридор. Что-то необъяснимое тянуло Эви туда, и она не стала сопротивляться. Коридор казался бесконечным и абсолютно одинаковым. А еще он не разу не свернул в сторону. Всё время Эвелин шла только прямо. Наконец тоннель закончился, и она оказалась в небольшом, по сравнению с остальными в этом замке, помещении. Из расщелины в стене стекала черная субстанция и попадала прямо в овальный бассейн, выбитый в каменном полу. Он был уже доверху наполнен, однако за края жидкость не выходила. Шепот, что все время отдалялся от неё, здесь слышался совсем близко.