Хозяйка кофейни - Страница 21

— Привет, — Кэм появилась из-за огромного эвкалипта.

— Сначала ты озадачила меня, сказав, что надо встретиться здесь, — он бросился к ней, взял за руки. — А сейчас, когда мы здесь, я думаю, ты гений. Так уединенно, так прекрасно…

— Ш-ш-ш…

Она мягко поцеловала его в губы и отстранилась, прежде чем он успел прижать ее к себе.

— Что-то не так?

— Я хочу, чтобы ты понял, — она говорила тихо, голос немного дрожал.

— Что понял?

— Почему я так поступаю. Почему мы не можем быть вместе. Почему…

— Постой, что такое? Давай сначала. Что значит, мы не можем быть вместе? О чем ты?..

Он не мог понять, не верил собственным ушам. Они планировали переезд в новый дом через несколько недель, и вдруг… И вдруг она говорит о расставании?

— Я не могу создать то, что тебе нужно, — еле слышно продолжала Кэмрин. — Я видела тебя с племянницами и племянниками. Знаю, как ты хочешь детей. Неважно, что сейчас ты думаешь и говоришь, что тебе нужна только я. Но после той ночи в больнице я поняла, что не выдержу больше никаких процедур, всего этого уже было слишком много. Я просто не сумею больше…

Она уселась на поваленное дерево и опустила голову на руки.

— Нам не обязательно проходить через все это, можно взять приемного ребенка.

— Нет!

Кэмрин подняла голову, блеснули ее глаза.

— Я уеду. В Европу. Я давно хотела побывать там, как раз подходящее время.

Кэмрин уходит, как ушел он шесть лет назад.

Может быть, их отношения развивались слишком быстро и это испугало ее? Может быть, она еще не доверяла ему? Причины всего неясны, но она уходит.

— Я думаю, дети — просто предлог, — он тер — затылок и шею, пока не стало больно. — Но если тебе нужно все обдумать, совсем не обязательно уезжать.

— Я все обдумала, времени было достаточно, — Кэмрин почти шептала.

— Не делай этого, Кэм, — Блейн положил руку ей на плечо.

— Я должна. Другого выхода нет.

Он видел, как она страдает, как измучена.

— Почему ты хочешь уехать? Я должен знать.

Она медленно подняла к нему лицо, дрожащей рукой откинув волосы.

— Я не могу быть тебе такой женой, какой ты хочешь меня видеть.

— Не можешь или не хочешь?

— Я уезжаю, чтобы ты смог устроить свою жизнь.

— Ты моя жизнь, Кэм. Это же так просто.

Ей не удалось сдержать рыданий. Блейн обнял ее и прижал к себе. Кэмрин уперлась в него руками, стараясь вырваться. Он не отпускал, и она постепенно затихла, прильнув к нему. Блейн тихойько поглаживал ее спину, пока не смолкли всхлипывания. Он осторожно приподнял к себе ее лицо:

— Послушай, я не дурак. Ты не веришь мне, что ты для меня важнее, чем дети. Отталкиваешь меня, потому что думаешь, так будет лучше для меня. Но это не так. Без тебя для меня нет счастья. И нет жизни.

— Хочешь знать, почему я привела тебя сюда? — Ее лицо неожиданно смягчилось.

Ему не нужен был ее ответ. Он помнил здесь каждое дерево, каждый холм, каждую тропинку. Здесь они впервые были близки, здесь он попросил ее стать его женой.

Это особое место, их место, магическое место.

— Потому что все здесь началось, здесь все должно и закончиться.

— Кэм…

— Дай мне договорить, — она положила ладонь на его губы и сразу же убрала, когда он поцеловал ее. — Я поверила тебе, когда ты пришел и рассказал мне, почему исчез тогда. Ты сказал, что моя мечта стала для тебя важнее твоей. А теперь… я возвращаю тебе долг.

— Это безумие! Моя мечта — ты!

— Нет, — она покачала головой. — Я только часть мечты. Твоя мечта — большая прекрасная семья, такая, как твоя. Семья, в которой много детей, любви и веселья. Я хочу этого для тебя. Я так отчаянно этого хочу! — Она тесней приникла к нему, ее лицо оказалось очень близко к его лицу, и снова заговорила совсем тихо: — Я люблю тебя. Я всегда тебя любила и поэтому я должна так поступить. Очень хочу, чтобы ты меня понял. Мне это необходимо. И необходимо, чтобы ты отпустил меня.

У него не было времени ответить, потому что она сразу же прижалась к его губам. Вряд ли можно вложить больше любви и отчаяния в поцелуй. Глубоко вздохнув, она спрятала лицо у него на шее, как любила делать.

— Езжай в Европу. На сколько хочешь. Только знай, Кэм, я не дам тебе уйти, не позволю. Я буду бороться за нас. Столько, сколько нужно.

Блейн чувствовал, что она улыбается. Захотелось схватить и закружить ее, как он сделал, когда она согласилась выйти за него замуж. Отпраздновать победу. Вместо этого он аккуратно приподнял и поставил рядом.

— Хорошо. Делай так, как считаешь правильным. Но я буду ждать твоего возвращения.

— Ты должен идти к своей мечте, — пробормотала она.

— К ней я и иду.

Кэмрин любовалась Парижем в сумерках с Эйфелевой башни, восхищалась лондонской архитектурой на Оксфорд-стрит и Риджент-стрит, бродила по мостам Венеции, но, только оказавшись в Риме, поняла вдруг полную бессмысленность своего поступка.

Вот уже три месяца, как она уехала от Блейна, надеясь, что это окажется сильнее слов.

Он не поверил, что они расстаются и что им нужна разлука. И зачем она здесь, в Европе, хотя каждая клеточка ее тела стремится в Мельбурн, к нему? Особенно трудно было после его первого звонка. И после второго. Больше Блейн не звонил…

Потрясающие места, невероятные культурные и исторические ценности, которые Кэмрин посещала, на некоторое время немного развеивали депрессию. Но все зрелища, все красоты, превосходные концерты не могли заполнить зияющей пустоты, возникшей в ее жизни без Блейна.

Она старалась, очень старалась освободить его. Но мысль о том, что он ждет ее — и будет ждать — грела душу. Его слова звучали в ушах.

И вот наконец к Кэмрин пришло решение: она должна вернуться домой. К своему мужу. Она тут же почувствовала воодушевление, чего не было уже много месяцев. Сейчас она выпьет каппучино в одном из уличных кафе, пойдет в гостиницу и отправит Блейну электронное письмо. Ответ же получит через некоторое время, из-за разницы часовых поясов Рима и Мельбурна.

Скорей, скорей в гостиницу! Но, когда Кэмрин допила каппучино, ей стало нехорошо. Она подумала, что это могло быть плохое молоко.

— Синьорина? У вас все в порядке? — обеспокоенно спросил ее по-английски пожилой официант.

— Можно стакан воды? — выдавливая из себя улыбку, ответила Кэмрин.

— Не хотите ли еще каппучино?

— Нет-нет, спасибо, — ей была неприятна даже мысль о кофе.

Официант ушел, а Кэмрин постаралась отдышаться и прийти в себя. Да что же с ней? Неужели какая-то инфекция? Удивительно для женщины, которая всю жизнь пила кофе, вдруг почувствовать отвращение даже к его запаху.

Почему-то смутно вспомнилось что-то сказанное мамой. Да, кажется, она не могла работать в их с папой магазине во время беременности, потому что не переносила запах кофе…

А что, если… Но разве такое возможно?.. Врачи полностью не исключали ее способности забеременеть, но считали, что естественным путем сделать это маловероятно. Боже, неужели? Задержка была очень длительная, но это могло объясняться сменой климата и мест во время путешествия.

Кэмрин охватила светлая радость, в ушах зазвучала дивная мелодия.

Надо найти аптеку и постараться объяснить на ее убогом итальянском, что нужен тест на беременность.

Господи, если бы только это оказалось правдой, если бы случилось невероятное…

Ее воссоединение с мужем — она сегодня решилась на это! — приобрело бы совсем иное звучание.

Блейн вывалился из гамака, потянулся и взглянул на ноутбук, который потревожил его покой. Он очень устал, хотелось полениться, и гамак так сильно притягивал, что игнорировать его не было сил…

Блейну всегда хотелось иметь гамак, широкий и удобный, чтобы устроиться в нем и покачиваться, забывая каждодневные проблемы. До сих пор возможности бездельничать в гамаке у него не было, да и негде было его повесить. Пентхаус в Мельбурне не слишком подходящее место для гамака.