Хозяйка дома в «Гиблых Пределах» (СИ) - Страница 1

Засыпала я в своей кровати, а проснулась в морге. Мало того, на современный он походил мало. Средневековый вариант, однако, с налётом на претензию. Ошибиться я не могла.

Вокруг меня располагалась пара тихих соседей, один был накрыт какой-то дерюгой. Да, не простынёй, а непонятной тряпкой. Тогда именно это меня больше всего возмутило и осталось в памяти. Шок от новой картинки? Возможно. Второй тихий сосед был вообще в каких-то обносках.

А ещё было чертовски холодно. Холодно, как в морге, вот правда! Стены, что странно, были из дикого камня, да и потолок тоже. Учитывая, что он был арочным, находились мы, скорее всего, в подвальных помещениях. Кто мы? Да я с соседями, других постояльцев здесь не было. Что-то я много язвила, верно, от шока. Не каждый день в подобные заведения попадаешь.

Ещё меня удивили деревянные стеллажи. Всем же известно, что подобные вещи для больниц делают из металла. Да и лежанка под соседями была сделана из камня, значит, и подо мной такая же. Какое-то махровое средневековье.

Так, стоп, а во что это я одета? Света не хватало, шёл он только от узких окон, что находились почти под потолком и были забраны решёткой, поэтому в помещении был полумрак. После ощупывания поняла, что одежда на мне чужая, окружение я не узнаю.

А самое ужасное, что и тело, которое я ощупала и оглядела, было не моим. Я могла им управлять, хотя с трудом — оно жутко затекло, и было немного холодным. Но это было тело совсем другой женщины.

Полежав несколько минут, смотрела в потолок, отходя от глубокого шока. Уговаривала себя не паниковать, хотя хотелось просто проораться. Вот просто взять и орать, пока хватит сил. Ведь я нахожусь не в своём теле! Не там, где заснула! И где мой уютный дом в пригороде Петербурга? Где мои родные и близкие люди?!

Взгляд скакал по комнате, в желании отвлечься, понять, что я упускаю, почему у меня ощущение, что я не сплю, а передо мной настоящая реальность. Или стоит кого-нибудь позвать? Но кто меня здесь услышит? Вот то-то же. Никто.

Решила смотреть правде в глаза и познакомиться с новой собой, так сказать. Села на своей лежанке, что удалось мне с трудом, тело просто ломало, да начала исследовать себя более тщательно. Ощупала себя не торопясь.

Выводы: молодая женщина, в которую я попала, вернее моя душа, была моложе меня лет на двадцать. Я бы ей от силы двадцать пять дала, да и то, учитывая её запущенное состояние. Больше всего меня поразили неухоженные руки. Вот как так можно себя запустить?! А с руками-то у неё что произошло? Такая грубая кожа, а кончики пальцев вообще потрескались. Жуть!

Отвлек звук мужского голоса:

— Ох, Тьма тебя побери! Ты что это, ты как это? А ну тихо!

Обернувшись на звук, увидела незнакомого мужчину, что стоял столбом у двери, приоткрыв рот. Он погрозил мне пальцем, словно ребёнку, развернулся и убежал, хлопнув дверью. Интересно, одет он был тоже странно. Ведь сотрудники должны ходить в белых халатах или в костюмах специальных, а этот странно одет: штаны, рубаха, а поверх жилет из кожи. Как средневековый лавочник, вот точно!

Да куда же я угодила?!

Кстати, а я ведь речь-то этого мужчины поняла. Странно, неужели я действительно не сплю и всё это правда? Не хотелось верить в подобное, ведь там моё тело осталось без души, раз уж я здесь. А без души-то жить невозможно. Эта мысль меня очень расстроила, да только не такой я человек, чтобы верить сразу. Нет, здесь нужно осмотреться, понять, куда же я попала, ведь в голове чего только не промелькнуло в эти минуты, от странного и реалистичного сна, до похищения инопланетянами.

А ещё я подумала, что все эти разговоры о круговороте жизни для души — это правда. Вот только попала-то я во взрослое тело. Да ещё и место странное. Всегда думала, что рождаются маленькими и совсем не в морге. Что за сюр?

Пока я размышляла и осматривала подвал, в котором лежала, вернулся тот мужчина в сопровождении с другим, более важным. А ещё с ними пришёл стражник.

Удивительно, но это был именно стражник. Правда, был он не очень представительным: ни тебе металлических доспехов, ни меча, или пики там какой. Хотя, в доспехах по этим убогим подвалам неудобно будет ходить, да и оружие у стражника для подобных мест подходящее: топор, заткнутый за пояс, да дубинка в руках. Доспех кожаный, с металлическими клёпками, а взгляд у стражника внимательный, настороженный. И не только у него. Это они что, меня испугались?

Вон как смотрят, будто покойница восстала. Хотела было подшутить над этими мужчинами, изобразив зомбака, протянуть к ним руки и изобразить хрип. Вот было бы весело! Но поняла, что стражник с дубинкой может, не разобравшись, быстро меня сделать совсем мёртвой.

Да и вообще, что у меня за настрой такой? А ведь я, похоже, совсем несерьёзно восприняла эту ситуацию. Всегда со мной так: когда нервничаю, иногда перехожу на подобные шутки.

А меж тем более крупный мужчина, представительный и приятный на вид, лет сорока, подойдя ближе, уверенно заявил:

— А ну-ка, посмотрим, кто тут у нас, — он подошёл ко мне, сидящей на лежанке, начал аккуратно ощупывать, осторожно отодвигая грязноватое платье, что было на мне. — Хм, и правда живая. Что же. Вам повезло… Э…Рой, это кто у нас здесь, что за женщина, как зовут, ты посмотрел?

Тот аж подскочил, изображая рвение, отрапортовал:

— Да, уважаемый Торк, посмотрел. Это Рада Лави, по мужу была Сторм.

— Лави, значит? А за что она сюда

попала?

— Так, померла, уважаемый Торк. Как же ещё?

Тот недовольно нахмурился, бросив:

— Вот же достался помощничек. Рой, дубина ты такая, как эта Рада Лави оказалась в тюремной больнице? За что её в тюрьму посадили?

— Так ясно, как, уважаемый Торк. Значица, эта самая Рада Лави изменила мужу, Морину Сторму, с полюбовником. Поймал их муженёк на горяченьком, когда они встретились в комнате для всяких таких дел, ну, вы поняли. Но убивать неверную, или там калечить не стал, говорят, поорал знатно, да вызвал свидетелей этого дела. Бумага на то имеется. Так что по закону-то нашего Королевства эта самая Рада Лави перестала быть уважаемой Сторм, приданное её отошло мужу. Но муж этот на том не остановился, не стал позор в семье-то прикрывать, в суд пошёл. Отсудил не только дом, что приданным был, но и накопления, да просил наказания. Вот судья-то сослал бедняжку в Гиблые Пределы, вон и бумага на то имеется. В городке разговоров про эту семью уже неделю идут. Мать у этого Морина та ещё стерва-то, говорят. Жинка моя видала её в суде, всё мне обсказала.

Он подошёл к своему начальнику ближе и уже тише на ухо, хотя я всё слышала, сидела ведь совсем рядом, сказал:

— Говорят, семья Стормов судье хорошо приплатила, чтобы от этой Лави-то избавиться. Кто ж за такое ссылает в Гиблые Пределы? Решили они всё, да только нельзя без крова оставлять того, кто домом-то владел. Бумага вчерась пришла от судьи, выделили этой Лави домик в Пределах. А она возьми, да помри!

И он расхохотался от души, этот Рой. Уважаемый Торк пнул его, приговаривая:

— Да что ты хохочешь, дурак. Нам тут решить надо, что с Лави этой делать. Погоди, так она опять, что ли, землевладелицей стала? Так она уважаемая, или нет? Ты что же не сказал, дурачьё? Ты мне прямо скажи, как обращаться к этой женщине?

Тот самый Рой растерянно ответил:

— Получается, она-то, эта Лави, уважаемая. Да только ссыльная же. Как нам быть-то, уважаемый Торк?

Тот раздражённо махнул рукой:

— Ладно уж, будет уважаемой. Вот только почему же этой женщине землю и дом судья присудил? С чего бы?

— Так мне жинка-то всё подробно обсказала, что сиротой её взял Морин Сторм. А мать его настояла, чтобы в договоре всё было про дом тот прописано. А ещё же наследство было у этой уважаемой Лави. Говорят, небольшое, двести солов. Но! — простёр он палец вверх, — Ведь на такие деньги можно было хозяйство улучшить, скотинку купить. Они и купили, да дом отремонтировали. Говорят, ещё надел взяли недалеко от города. Вот и осталось-то совсем немного в банке городском. Да только Стормы всё подчистую забрали, всё мать его, Морина этого, расстаралась. Визгу от неё было на суде! Так жинка и сказала, ведь мать этого Морина полгорода знает. Склочница Тара Сторм, так и зовут. Ух и гнилая баба, говорят.