Хорошо быть тихоней (СИ) - Страница 36

Я заглядываю так далеко, потому что в школе мне ужасно одиноко. Думаю, я об этом уже говорил, но с каждым днём становится всё сложнее. Завтра у меня две контрольные. По истории и печатанию на машинке. Потом, в пятницу, у меня будут контрольные по другим предметам, таким как физкультура и труд. Не знаю, какие там будут контрольные. Особенно по труду. Думаю, мистер Каллахан просто поставит нам какие-нибудь свои старые записи. Когда у нас должна была быть контрольная в середине семестра, он так и сделал, но без подпевающего рядом Патрика всё будет совсем иначе.

И еще, за контрольную по математике на прошлой неделе я получил «отлично».

С любовью, Чарли.

14 июня 1992

Дорогой друг,

Я только что вернулся домой от Билла. Раньше я никогда не бывал в гостях у своих учителей. Но Билл же не совсем обычный учитель для меня, поэтому, думаю, все хорошо.

Без костюма Билл выглядит иначе. Он был одет в старую выпускную футболку. Он учился в Брауне. Его девушка надела сандалии и симпатичное платье в цветочек. У неё даже были видны волосы под мышками. Я не шучу! Они выглядели очень счастливыми вместе. И я был рад за Билла.

В их доме немного мебели, но вся она очень удобная. У них много книг, о которых я расспрашивал полчаса. Ещё там повсюду расставлены фотографии Билла и его девушки, когда они заканчивали Браун. Тогда у Билла были длинные волосы.

Его девушка приготовила обед, а Билл сделал салат. Я просто сидел на кухне, пил имбирный эль и наблюдал за ними. На обед были спагетти, потому что девушка Билла не ест мясо. Билл тоже теперь не ест мясо. Салат был с имитацией бекона, потому что бекон был единственным мясным блюдом, по которому они оба скучали.

У них была очень хорошая коллекция джазовых пластинок, которые играли во время обеда. После еды они откупорили бутылку белого вина и налили мне ещё имбирного эля. Затем мы начали разговаривать. Билл спросил меня о романе «Источник», и я ответил ему, что на самом деле проникся этой книгой и пропустил её через себя.

Потом он спросил, понравился ли мне мой первый год в старшей школе, и я постарался рассказать все истории, в которых активно принимал участие, как он и советовал.

Потом он спросил меня о девушках, тут я смутился немного, потому что думал, что уже всем в школе известно обо мне и Патрике. Но я не собирался скрывать этого и от Билла, поэтому рассказал ему о Сэм и о Патрике, о том, как странно меняется твое отношение к людям, когда ты узнаешь их лучше. И о том, что я собираюсь поддерживать Патрика во всем так долго, как только смогу.

Когда я замолчал Билл сидел очень тихо. Он прочистил горло и сказал совсем неожиданную фразу.

— Чарли… Я хочу поблагодарить тебя.

Кажется, он совсем не удивился моему рассказу

— За что? — спросил я.

— За этот замечательный опыт — учить тебя.

— О… Я рад.

Я не знал, что ещё сказать.

Затем Билл взял очень долгую паузу, и его голос был похожим на голос моего отца, когда тот был настроен серьёзно поговорить.

— Чарли, — сказал он. — Ты знаешь, почему я давал тебе дополнительные задания?

Я покачал головой. Это выражение его лица. Оно делало меня тихим.

— Чарли, ты понимаешь, насколько ты умён?

Я лишь снова покачал головой. Он говорил это серьёзно. Это было странно.

— Чарли, ты один из самых одарённых людей, которых я когда-либо знал. И я говорю не только об остальных моих учениках. Я говорю обо всех, кого я встречал. Вот почему я давал тебе дополнительные задания. Мне интересно, осознавал ли ты это?

— Наверное. Я не знаю.

Я чувствовал себя очень странно. Я не понимал, к чему это всё. Я всего-то написал несколько эссе.

— Чарли. Пожалуйста, не пойми меня неправильно. Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно. Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты особенный… и единственная причина, по которой я говорю это, — я больше не знаю таких людей.

Я взглянул на него. И перестал чувствовать себя странно. Захотелось плакать. Он был так мил со мной, и его девушка присутствовала при этом, и я знал, что это много значит для него. И я не мог понять, почему всё это происходит.

— Так что теперь, когда учебный год закончился и я больше не твой учитель, я хочу, чтобы ты знал, — если тебе что-нибудь нужно, или ты хочешь спросить о какой-то книге, или хочешь показать мне то, что ты написал, или ещё что угодно, ты всегда можешь прийти ко мне, как к другу. Я считаю тебя своим другом, Чарли.

Я начал плакать, немножко. Мне кажется, что его девушка тоже. Но не Билл. Он выглядел уверенным. Я помню, что захотел его обнять. Но я никогда не делал этого раньше, Патрик, девушки и семья не в счёт. Я ничего не говорил какое-то время, потому что не знал, что сказать. Наконец, я сказал:

— Вы лучший учитель, который у меня когда-либо был.

И он сказал:

— Спасибо.

И на этом всё. Билл не попытался убедиться, что я обращусь к нему в следующем году, если мне что-то понадобится. Он не спросил, почему я плакал. Он просто сказал мне то, что считал нужным, и больше ничего. Я думаю, это было самым лучшим.

Через несколько минут настало время уходить. Я не знаю, кто это решает. Этот момент просто наступает.

Так что мы подошли к двери, и девушка Билла обняла меня на прощание, что было очень мило, учитывая то, что я не был знаком с ней до сегодняшнего дня. Затем Билл протянул мне руку, и я взял её. И мы пожали руки. Я даже успел украдкой обнять его, прежде чем попрощаться.

Пока я ехал домой, я всё думал о слове «особенный». И думал, что последним человеком, который говорил мне его, была тётя Хелен. Я был так благодарен услышать это снова. Потому что мы все порой забываем об этом. А я думаю, что каждый из нас по-своему особенный. Я, правда, так думаю.

Сегодня вечером приедет мой брат. Завтра у всех награждение. Поэтому я решил пойти и купить для всех выпускные подарки. У меня на самом деле не было времени, чтобы сделать это раньше.

С любовью, Чарли.

16 июня 1992

Дорогой друг,

Сегодня я поехал домой на автобусе. Это был мой последний школьный день. И шёл дождь. Когда я еду в автобусе, то обычно стараюсь сесть ближе к середине, потому что, как говорят, передние места для ботаников, а задние — для авторитетов, и всё это заставляет меня нервничать.

Как бы то ни было, сегодня я решил сесть спереди и вытянул ноги на соседнее сиденье, расположившись спиной к окну. Так я мог оглядываться на других ребят в автобусе. Я рад, что в школьных автобусах нет ремней безопасности, иначе бы у меня просто не получилось это сделать.

Я заметил, насколько все изменились. Когда мы были маленькими и ехали в автобусе в последний школьный день, мы пели песни. Нашей любимой была, как я узнал позже, песня Pink Floyd под названием «Another Brick in the Wall, Part II». Но была ещё одна песня, которую мы любили даже больше, потому что в конце надо было ругаться. Что-то вроде…

Больше никаких карандашей и книг,

Больше никаких учительских рож.

Когда последний звонок прозвенит,

Мы свалим отсюда, нам уже невтерпёж.

Когда мы заканчивали петь, то напряжённо смотрели на водителя, но лишь секунду. А потом начинали смеяться, потому что обычно за подобную ругань нам бы досталось, но наша численность и сплочённость защищала нас от любого наказания.

Мы были маленькими и не могли понять, что водителю абсолютно плевать на нашу песню. Всё, чего он хотел, — поскорее закончить работу и пойти домой. Или, может быть, напиться и выспаться. Но тогда это не имело значения. Ботаники и авторитеты были единым целым.

В субботу ночью приехал мой брат. Он ещё больше изменился с начала года, чем ребята в автобусе. Он отрастил бороду! Я так обрадовался! Ещё он как-то по-другому улыбался и был более вежливым. Мы сели обедать и стали задавать ему вопросы о колледже. Папа спросил его о футболе. Мама спросила об учёбе. Я попросил рассказать забавные истории.

Я ожидал, что брат будет просто долго рассказывать о себе. Именно так и было, когда он выигрывал матч в средней школе, или ходил на выпускной, или что-то в этом роде. Но его, похоже, куда больше интересовало, как мы провели это время, как отметили выпускной моей сестры.