Хорошая работа - Страница 71

— Вы сейчас говорите именно о рационализации, — продолжал Вик. — Снижение финансирования, повышение эффективности труда. Решение задач с меньшими затратами. Так же, как и в промышленности.

— Что ж, это любопытное замечание, — вежливо изрек Филипп Лоу.

— Может быть, мистер Уилкокс составит для нас новую программу, — с усмешкой предложил Руперт Сатклиф.

— Нет, этого я сделать не могу. Но могу дать вам один совет, — сказал Вик. — Для успеха в бизнесе есть только один путь: делать то, что нужно людям, и делать это хорошо.

— Видимо, это и есть формула Генри Форда, — заметил Боб Басби.

— Это тот, который утверждал, что «история есть бегство»? — уточнил Руперт Сатклиф. — Эта модель не представляется мне многообещающей применительно к Английской кафедре.

— Ерунда, — сказала Робин. — Если пойти по этому пути, у нас будет один общий курс для всех студентов, без каких бы то ни было вариантов.

— Ну, тут есть о чем поговорить, — напомнил Руперт Сатклиф. — Нечто подобное у нас происходило во времена Мастерса. У нас было больше времени на размышления и разговоры друг с другом. А студенты четко знали, что им нужно делать.

— Нет смысла возвращаться к прошлому, тем более что оно было достаточно скучным, — нетерпеливо возразил Боб Басби. — С тех пор как ты пришел на кафедру, Руперт, наш предмет дается гораздо шире. Теперь у нас есть курсы по лингвистике, журналистике, американской литературе, мировой литературе, литературной критике, женской прозе, не говоря уже о спецкурсах по творчеству современных английских писателей. За три года невозможно охватить всю программу. И мы ввели систему выбора.

— А кончили тем, что на экзаменах заполняем сто семьдесят три бумажки и составляем длиннющее расписание занятий, — сказал Руперт Сатклиф.

— Лучше это, чем программа, которая не дает студентам возможности выбирать, — возразила Робин. — Кстати, мистер Уилкокс хитрит. На заводе очень много самых разных видов работ.

— Это верно, — кивнул Вик. — Но не так много, как было, когда я туда пришел. Дело в том, что монотонные операции всегда дешевле и надежнее, чем те, которые все время меняются.

— Но монотонность — это смерть! — воскликнула Робин. — Разнообразие — вот жизнь. Разнообразие — условие существования смысла. Язык — это система, основанная на разнообразии, как говорил Соссюр.

— Да, но все-таки система, — сказал Руперт Сатклиф. — Вопрос именно в том, есть ли у нас система или просто сплошная каша. А этот документ, — он похлопал ладонью по отчету Комиссии по учебным программам, — только гуще заварит эту кашу.

Филипп Лоу, который слушал этот спор, держа опущенную голову в ладонях, выпрямился и заговорил:

— Я думаю, что истина, как всегда, лежит между двумя крайностями. Конечно, я согласен с Робин. Если все мы изо дня в день будем учить одному и тому же, мы или сойдем с ума, или умрем от скуки. Причем вместе со студентами. С другой стороны, совершенно справедливо замечание, что мы пытаемся делать слишком много, а в результате ничего не делаем достаточно хорошо.

Робин подумала, что Филипп Лоу сегодня в отличной форме. За его правым ухом вился тоненький пластмассовый проводок, исчезавший под седыми волосами. Это наводило на мысль, что его бодрый настрой связан с приобретением слухового аппарата.

— Отчасти это вопрос истории, — продолжил он. — Давным-давно, как помнит Руперт, мы все работали по одной программе, читая курс английской литературы. Программу от «Беовульфа» до Вирджинии Вульф все студенты проходили вместе — слушали лекции и раз в неделю посещали семинары. Жизнь наша была легка и удобна, хоть и немножко пресновата. В шестидесятые и семидесятые годы мы стали добавлять в нее различные вкусные ингредиенты, те, о которых говорил Боб, но ничего не изымали из основной программы. И кончилось это необъятной системой спецкурсов и спецсеминаров поверх объемной программы лекций и семинаров. Но мы справлялись, хоть и пыхтели, пока у нас было достаточно денег, чтобы привлекать все новых и новых преподавателей. Теперь, когда денег почти нет, нам ничего не остается, кроме как признать, что сегодняшняя программа слишком сложна для нас. Как трехмачтовый корабль с огромным количеством парусов, но с очень маленьким экипажем. И мы карабкаемся вверх-вниз по мачтам, пытаясь справиться с парусами, вместо того чтобы наслаждаться путешествием. Что касается работы Комиссии, Боб, мне кажется, ты начал не с самой насущной проблемы. Не мог бы ты пересмотреть этот вопрос, прежде чем мы включим его в повестку дня?

— Хорошо, — вздохнул Боб Басби.

— Отлично, — кивнул Филипп Лоу. — У нас еще осталось время на следующий вопрос: ПэДэЭф.

— Это еще что такое? — насторожился Руперт Сатклиф.

— Предпринимательская деятельность факультета. Новая идея Вице-канцлера.

— Только не это! — простонал Боб Басби.

— Он хочет, чтобы каждая кафедра представила свой проект по частному предпринимательству для финансовой помощи Университету. Какие будут предложения?

— Мы что, должны организовать благотворительный базар? — спросил Руперт Сатклиф. — Или распродажу флажков?

— Нет, Руперт, нет! Консультации, исследовательская работа и тому подобное, — объяснил Лоу. — Конечно, научным работникам проще выдвигать такие предложения. Но вот египтологи, например, собираются организовать экскурсионные поездки по Нилу. Нам нужно просто спросить самих себя: что может продать внешнему миру наш факультет?

— У нас полно симпатичных девушек, — отозвался Боб Басби и широко улыбнулся, но смутился, перехватив взгляд Робин.

— Я не поняла, — сказала Робин. — У нас еле хватает сил на то, чтобы учить наших студентов и заниматься наукой. Откуда мы возьмем их на то, чтобы зарабатывать на стороне?

— Смысл в том, чтобы заработать дополнительные деньги и расширить штат. Университет заберет двадцать процентов прибыли, а остальное мы можем тратить по своему усмотрению.

— А если у нас будут одни затраты, — возразила Робин, — тогда что?

Филипп Лоу пожал плечами.

— Университет покроет наши убытки и закроет программу, но штат мы уже не расширим.

— Но потратим впустую уйму времени.

— Да, это рискованно, — согласился Филипп Лоу. Но таково веяние времени. Помоги себе сам. Авантюрный капитализм. Ведь так, мистер Уилкокс?

— Я согласен с Робин, — к ее крайнему изумлению отозвался Вик. — И дело не в том, что я не верю в рынок. Верю. Но вы никаким боком к нему не относитесь. Вы можете только поиграть в капитализм. Занимайтесь лучше тем, что умеете делать.

— Как это — поиграть в капитализм? — не понял Филипп Лоу.

— Вы не понесете убытков, потому что вам их покроет Университет, — объяснил Вик. — Вы не получите реальной прибыли, потому что, насколько я понял, у вас не будет личных стимулов. Допустим, в порядке бреда, что Робин предложит вам коммерческий проект для Английской кафедры — скажем, консультации по профессиональному заводскому жаргону.

— Между прочим, неплохая мысль, — обрадовался Филипп Лоу и сделал пометку в блокноте.

— Допустим также, что это окажется очень прибыльным делом. Она получит премию? Ей повысят зарплату? Будет ли она продвигаться по служебной лестнице быстрее, чем мистер Сатклиф, которому, насколько я понял, нечего предложить?

— Конечно нет, — признался Филипп Лоу, — но… — торжественно добавил он, — в этом случае она безусловно останется в штате.

— Волшебно! — воскликнул Вик. — Она будет вкалывать ради того, чтобы сохранить свою нищенскую зарплату, а Университет получит прибыль, чтобы платить тунеядцам вроде Сатклифа.

— Я протестую! — возмутился Сатклиф.

— Будет больше смысла, если она станет давать эти консультации частным образом, — подвел итог Вик.

— Но я не хочу быть консультантом, — возразила Робин. — Я хочу преподавать в университете.

На столе Филиппа Лоу зазвонил телефон, и ему пришлось повернуться спиной к собравшимся, чтобы снять трубку.

— Я же сказал, Пэм, никаких телефонных звонков, — возмущенно произнес он, но быстро посерьезнел. — А-а. Хорошо. Соедините. — Он слушал, казалось, целую вечность (а на самом деле всего пару минут), ничего не отвечая, кроме «ох», «понятно» и «о господи». Ведя этот односторонний разговор, он все больше и больше наклонял свой стул, словно под гипнозом собеседника. Робин и все остальные в ужасе ждали, когда стул потеряет равновесие. Само собой разумеется, когда Филипп Лоу повернулся, чтобы положить трубку, он упал, угодив головой в корзину для бумаг. Все вскочили и бросились его поднимать. — Ничего, ничего, — уверял он, потирая лоб. — Пришло письмо УГК. Боюсь, в нем плохие новости. Нам урежут финансирование на десять процентов. Вице-канцлер считает, что на будущий год мы лишимся еще ста научных должностей.