Хорошая работа - Страница 6

Вик уже почти добрался до своего завода. Вот над выцветшей витриной горит алая неоновая надпись «Сауна Сюзанны» — постоянная тема невинных шуток на работе у Вика. Для него самого это всего лишь удобный ориентир. Через сто ярдов он сворачивает на Кони-лейн, минует «Шопфикс», «Изоляционные материалы Аткинсона», «Битомарк», потом едет вдоль железнодорожных рельсов, которые тянутся по краю территории «Принглс», и наконец подъезжает к главному входу. Рельсы длинные, территория большая. В послевоенные годы, лучшие годы «Принглс», на компанию работали четыре тысячи человек. Теперь их меньше тысячи, и большая часть оборудования не используется. В некоторых зданиях и пристройках Вик не бывал ни разу. Дешевле дать им развалиться, чем сносить их.

У шлагбаума Вик нетерпеливо подает сигналы. В окошке появляется лицо охранника и расплывается в обворожительной улыбке. Вик сдержанно кивает в ответ. Небось газету читал, шельмец. Его предшественника по настоянию Вика выгнали перед Рождеством. Неожиданно вернувшись на завод среди ночи, Вик застукал его за тем, что он смотрел телевизор вместо того, чтобы смотреть на экраны мониторов, ведь именно за это ему платят. Судя по всему, этот ничуть не лучше. Может, стоит обратиться в другую охранную фирму? Вик берет себе на заметку: обсудить этот вопрос с Джорджем Прендергастом, директором по персоналу.

Шлагбаум поднимается, и Вик едет к своему персональному месту стоянки — возле главного входа в административное здание. Изучает статистику поездки по дисплею на панели. Расстояние: 9,8 мили. Время: 25 минут 14 секунд. Средний результат для утреннего часа пик. Затраты горючего: 17,26 миль/галлон. Неплохо, но было бы еще лучше, если бы не пришлось поставить на место ту зарвавшуюся «тойоту».

Через вращающуюся дверь Вик проходит в приемную — весьма впечатляющее помещение. В эпоху процветания стены обили светлыми дубовыми панелями. Мебель, впрочем, довольно потертая. Часы на стене — раздражающие глаз, без цифр на циферблате — намекают, что сейчас около половины девятого. Две телефонистки, Дорин и Лесли, снимают пальто, стоя за столом. Обе глуповато улыбаются, поправляя прически и разглаживая юбки.

— С добрым утром, мистер Уилкокс.

— С добрым утром. Как вы думаете, не обзавестись ли нам парой новых стульев?

— Да-да, мистер Уилкокс. Эти ужасно жесткие.

— Я имел в виду не ваши стулья, а для посетителей.

— Ох… — Девушки не знают, что ответить. Вик для них все еще мистер Новая Метла, и они его побаиваются. Он проходит в коридор, ведущий в офис, и слышит, как секретарши фыркают, пытаясь подавить смех.

— Доброе утро, Вик.

Его секретарша Ширли улыбается из-за своего стола, очень довольная собой, оттого что оказалась на посту раньше шефа, пусть даже за секунду до его появления она изучала свое лицо, глядя в зеркальце пудреницы. Ширли — женщина зрелого возраста, с пышной прической немыслимо желтого оттенка и с роскошным бюстом, на котором, как на полке, покоятся очки для чтения, свисающие с шеи на цепочке. Вик унаследовал Ширли от своего предшественника, который, очевидно, насаждал здесь непринужденность производственных отношений. Отнюдь не по настоянию нового шефа она стала обращаться к нему просто по имени — «Вик», с чем ему пришлось смириться. Ширли много лет работала на «Принглс», и Вик очень нуждался в ее знаниях и помощи, когда входил в курс дела.

— Доброе утро, Ширли. Сделайте нам по чашечке кофе, ладно?

Рабочий день Вика состоит, кроме всего прочего, из непрерывной череды чашечек растворимого кофе. Он оставляет пальто из верблюжьей шерсти на крючке в прихожей, соединяющей его кабинет с владениями Ширли, и проходит к себе. Снимает пиджак и вешает его на спинку стула. Садится за стол и раскрывает органайзер. Появляется Ширли с кофе и большим альбомом для фотографий.

— Я подумала, вам будет любопытно взглянуть на новые снимки Трейси, — говорит она.

У Ширли есть семнадцатилетняя дочь, возомнившая себя будущей фотомоделью, и Ширли все время подсовывает Вику глянцевые снимки этой сочной девахи. Поначалу он даже заподозрил Ширли в том, что она сводничает, пытается вызвать у него мужской интерес к дочери. Но потом понял, что это простая материнская гордость. Глупая старая ведьма и в самом деле не видит никакой двусмысленности в том, чтобы сделать свою дочь картинкой на стене.

— Да? — говорит Вик, с трудом скрывая раздражение. И, раскрыв альбом, восклицает: — Боже милостивый!

Надутые губки, безвольный подбородок и светлые кудряшки ему прекрасно знакомы, а вот обнаженные тяжелые груди, выпяченные в сторону камеры, словно розовые бланманже, увенчанные вишенками, — это уже что-то новенькое. Вик быстро перелистывает полиэтиленовые страницы.

— Хороши, не правда ли? — с безграничной любовью спрашивает Ширли.

— И вы позволяете так вот фотографировать вашу дочь?

— Разумеется, в моем присутствии. Я была в студии.

— Скажу вам откровенно, — говорит Вик, закрывая альбом и возвращая его Ширли, — своей дочери я бы этого не позволил.

— А я не вижу в этом ничего дурного, — отвечает Ширли. — В наши дни топлесс — в порядке вещей. Вам бы посмотреть на родосский пляж прошлым летом. А передачи по телевизору? Если у тебя красивое тело, почему бы этим не воспользоваться? Возьмите хотя бы Сэм Фокс.

— Кто это?

— Она. Саманта Фокс. Вы наверняка знаете! — недоверие заставляет голос Ширли зазвучать на октаву выше. — Фотомодель с Третьей Страницы. Знаете, сколько она заработала в прошлом году?

— Уж точно больше, чем я. И больше, чем «Принглс» заработает в этом году, если вы будете и дальше тратить мое время впустую.

— Ах, вот вы какой! — игриво произносит Ширли, воспринимая выговор шефа как шутку.

— Скажите Брайану, чтобы зашел ко мне.

— Его, наверно, еще нет.

Вик вздыхает, ничуть не удивляясь тому, что его коммерческий директор до сих пор не явился на работу.

— Тогда скажите ему это, как только он придет. А пока займемся бумагами.

Звонит телефон. Вик снимает трубку.

— Уилкокс.

— Вик?

Голос Стюарта Бакстера, председателя «Мидланд Амальгамейтедс Инжениринг», звучит слегка разочарованно. Он наверняка рассчитывал услышать, что мистера Уилкокса еще нет. Тогда он бы попросил передать Вику, чтобы тот перезвонил, таким образом заставив его занять оборонительную позицию, раз глава его, Вика, отделения знает, что Вик пришел на работу позже Стюарта Бакстера. В процессе разговора Вик убедился в том, что причина звонка именно такова: ничего нового Стюарт Бакстер ему не сообщил. В прошлую пятницу между ними состоялся точно такой же разговор — о неутешительных производственных итогах «Принглс» в декабре.

— Ты же знаешь, Стюарт, в декабре всегда бывает спад. Из-за длинных рождественских каникул.

— Даже с учетом этого, Вик, результаты все равно низкие. Сравни хотя бы с прошлым годом.

— А в этом месяце они будут еще ниже, это уже понятно.

— Грустно слышать это от тебя, Вик. Это сильно усложняет мою жизнь.

— У нас не все благополучно с литьем. Воздуходувки постоянно выходят из строя. Я бы купил новую машину, полностью автоматическую, и заменил ею старую систему.

— Слишком дорого. Лучше купить подержанную. Нет смысла вкладывать крупные средства в наш литейный цех.

— У него огромный потенциал. И прекрасные производственные мощности. Они славно работают. В любом случае, дело не в литейке. Мы работаем над новой производственной схемой для всего завода — новым складским учетом, новой снабженческой политикой. Все в компьютере. Но это требует времени.

— А вот времени-то у нас как раз и нет, Вик.

— Совершенно верно. Поэтому не заняться ли нам делами вместо того, чтобы болтать, как две домохозяйки через садовую ограду?

На том конце провода повисло минутное замешательство, потом натужный смешок: Стюарт Бакстер решил не обижаться. Хотя он и без того уже обиделся. Может, это глупо, но Вик, кладя трубку, не чувствовал за собой никакой вины. Его работа — сделать компанию «Принглс и сыновья» прибыльным предприятием, а не завоевывать расположение Стюарта Бакстера.