Honeycomb (СИ) - Страница 34

– Ты должен быть счастлив за нее.

– Да ладно тебе, Лея. Не начинай, – сказал Хан.

Бен не был согласен с матерью, потому что он будет счастлив за Рей, только сначала нужно немного привыкнуть, но он бы скорее умер, чем согласился хоть в чем-то с отцом, даже в этом вопросе.

– Он заставил ее чувствовать себя виноватой за то, что она следует своей мечте, – сказала Лея. – Это эгоистично. Она была счастливее, живя неделю со мной, чем два года – с ним. Он сдерживал ее.

– Это не так, – пробормотал Бен. Он ничего не мог сделать здесь, не когда вокруг так много людей, не когда Хакс всего в паре метров от него. – Она училась в колледже. Это лучше, чем торчать в твоем подвале.

– Она училась на психолога. А это почти так же бесполезно, как и история.

– Мама… – начал Бен.

Лея уже была готова продолжить издеваться над Беном, а он – отвечать ей, когда Хакс встал между ними.

– Достаточно, сенатор.

– Боже, снова ты, – сказала Лея. Она посмотрела на мужчину с жестокостью.

– Да, снова я. Привыкайте.

Бен еще никогда не слышал, чтобы кто-то разговаривал подобным тоном с его матерью. Для Леи это, видимо, тоже было редкостью, потому что она усилила свой презрительный взгляд и сказала:

– Какого черта ты вообще хочешь от моего сына? – она указала на кольцо. – Ты женат.

Хакс уставился на свою руку во внезапном испуге, на кольцо, которое постоянно напоминало Бену о его месте в жизни мужчины. Неважно, каким все казалось сейчас, завтра все могло измениться, и это чертово кольцо могло быть в центре. Еще Бен заметил кое-где на руках Хакса высохшую глину, это все делало его каким-то другим, реальным человеком, не той смутной темной фигурой, о которой Бен когда-то давно мечтал. Он был материальным, словно Бен мог протянуть руку и коснуться…

После недолгих колебаний Хакс посмотрел на Лею и снял кольцо.

– Больше нет.

Бен не мог вдохнуть. Сердце часто билось, а бессознательное наконец настигло его сознание, и он понял единственную важную сейчас вещь: он на самом деле ужасно невероятно глупо был влюблен в Хакса.

Лея шагнула в личное пространство Хакса и ткнула его пальцем, понижая голос до угрожающих ноток.

– Я добьюсь ратификации закона, даже если это будет последним, что я сделаю. Твою компанию закроют, а мой сын не получит ничего из этого. Ты будешь бесполезен.

Бен восторженно наблюдал за Хаксом. Его лицо дернулось в сомнении лишь на секунду, это было даже почти незаметно, если бы только Бен не видел подобного ранее.

– Всему создаваемому необходима угроза уничтожения для развития, сенатор. Мне в том числе, – сказал Хакс. – Заходя вперед. Если вы еще хоть когда-нибудь приблизитесь к сыну без предварительного разговора со мной, я добьюсь того, что вы вообще никогда его больше не увидите.

– Ты не посмеешь, – сказала Лея, все еще не желая отступать.

– Посмею, на самом деле. Если вы хотите, чтобы ваш сын был в вашей жизни и дальше, то будете играть по моим правилам.

– Ты не заставишь его делать то, чего он не хочет. Поверь мне, я целую жизнь…

– Заставляли его делать то, чего он не хочет, – закончил Хакс. – О да, я отлично осведомлен. Но, хочу заметить, вы бы обнаружили, что ваш сын удивительно приятный человек, если бы сначала спросили, чего хочет он сам, вместо того, чтобы раздавать приказы. И поверьте мне, когда я говорю, что выучил этот урок одним из самых тяжелых способов, – он повернулся к Бену. – Бен, хочешь ли ты снова увидеться с матерью или отцом просто так, исключая какие-то тяжелые и необходимые ситуации?

Бен задумался. Он вспомнил слова Рей о том, что он мог бы подружиться с родителями, если бы попробовал не быть их сыном, но это вряд ли бы случилось в ближайшее время.

– Не в ближайшее время точно.

Хакс обернулся обратно к Лее.

– Вот, пожалуйста, – он вытащил визитку из заднего кармана и протянул ей. – Можете звонить в любое время.

Она вырвала карточку у него из пальцев.

– Это не конец. Дай мне один год, и я…

– Лея, – сказал Хан, цепляя ее под руку. – Просто оставь это.

Лея взглянула на него так, словно вообще забыла о том, что он здесь, и Бен решил, что это будет отличным описанием их отношений.

– Позволь купить тебе кофе? – спросил он, указывая головой на выход. – Здесь недалеко есть магазинчик. Я сделал его владельцу одолжение как-то раз. Так что теперь бесплатный кофе на всю жизнь.

Выражение лица Леи немного смягчилось, и она улыбнулась, наверное, это было какое-то особое выражение чувств специально для Хана, каким бы редким оно ни было. Но теперь Бен взял слово.

– Мы уходим, – сказал он, медленно продвигаясь к стоянке. – Я бы сказал, что было приятно вас видеть, но…

Лея закатила глаза и махнула на него рукой, отвернувшись к Хану. Она взяла его под руку, и они вместе покинули аэропорт. Бен позволил себе немного расслабиться, только когда двери закрыли позади них.

– Ну, – сказал Хакс, направляясь в противоположную от дверей сторону. – Это было точно так, как я и ожидал.

Бен молча пошел за ним и очень удивился, когда Хакс взял его за руку и переплел их пальцы. Он еще никогда ни с кем не держался за руки. Его пальцы казались большими и неуклюжими между гибкими пальцами Хакса, но это успокоило его куда быстрее, чем что-либо еще после очередной стычки с родителями.

***

Домой к Хаксу они ехали молча, но все еще держась за руки, тяжесть после отъезда Рей давила на Бена со страшной силой.

Когда Бен вошел за Хаксом в дом, мужчина бросил ключи в чашу рядом с дверью и осмотрел его с ног до головы, на этот раз даже не пытаясь скрыть беспокойство.

– Скажи, что тебе нужно, Бен.

Бен чувствовал себя пустым и измотанным. Он так и не смог сформулировать конкретную мысль того, что ему было нужно, поэтому он лишь пожал плечами.

– Ничего.

– Могу я тогда сказать, что нужно мне? – спросил Хакс, вжимая Бена в дверь и спускаясь взглядом к его губам.

Сердце забилось чаще. Вот оно. Это действительно происходит.

– Полагаю… что да?

Хакс провел пальцем вверх по его шее к подбородку.

– Идем за мной, – он развернулся и взбежал по лестнице наверх.

Бен прошел за ним в чулан, за которым оказалась еще одна лестница, ведущая на чердак. Когда они дошли до самого верха, Бен увидел, как солнце светит через люки в крыше, разливая свой пыльный свет на…

Скульптуры. Ряды скульптур. Фигуры в греческих позах, каждая из них была идеально проработана, в самых мелких деталях, но все они были разрушены. Взорваны так, словно на них плеснули кислоту. С перекошенными от боли лицами. Бен подошел к одной из них и провел пальцами по оплавленному носу. На ощупь она оказалась холодной, несмотря на то, что продолжала активно таять.

– Напалм, – он прошептал в ужасе.

– Большинству людей требуется больше времени, чтобы понять, – сказал Хакс. – Я делаю их идеальными, а потом разрушаю.

– Они прекрасны, – сказал Бен и обернулся к Хаксу, который, казалось, был смущен комплиментом.

– Спасибо, – выдавил он. И немного нерешительно, очарованно и, может быть, даже смущенно шагнул ближе к Бену. Остановился он лишь в тот момент, когда их губы разделяли считанные миллиметры. Глаза так и бегали по лицу Бена, пересекаясь с его собственным взглядом. А после небольшой паузы он неуверенно прошептал: – Я чувствую то же самое, знаешь. О тебе.

– Правда?

– Я никогда не считал свою любовь подарком, достойным дарения, но если ты примешь его…

Хакс посмотрел на рот Бена, а потом придвинулся ближе, мягко прижимаясь к его губам.

Его еще никто никогда не целовал.

Поначалу он понятия не имел, как реагировать, поэтому просто позволил Хаксу продолжить, и только чуть позже мозг сообразил, что происходит. Поцелуи Хакса – это то, чего Бену не хватало всю его жизнь, он был взволнован от того, что это наконец происходит, но также и в ярости от того, что этого не было раньше.

Хакс провел языком по губам Бена, раздвигая их. Парень выдохнул, когда Хакс прижал его к себе ближе и запустил пальцы в его волосы. Бен, который на протяжении всех этих отношений старался не трогать мужчину, не мог решить, куда ему теперь деть руки. В итоге он положил их на его бедра.