Honeycomb (СИ) - Страница 20

Он зашел слишком далеко. Лея подняла на него глаза, в которых затеплилась надежда, но она разбилась об осознание сарказма в сказанном, и остаток тарелок она домыла в молчании. После она открыла крышку мусорного бака, чтобы выбросить мусор, и наклонила голову в сторону.

Бен уже собирался извиниться, когда Лея взяла коробку от телефона, который ему прислал Хакс, в руки и прочитала то, что было написано сверху.

– Б. Хакс? – спросила она. – Из «Первый Орден Энтерпрайзез»?

У Бена сердце забилось где-то в глотке.

– Я…

– Ты вообще знаешь, чем занимается Первый Орден? Они производят взрывчатку. Основным их клиентом является правительство Соединенных штатов. Они делают оружие массового уничтожения, или, как мы говорим, напалм. Какое вообще отношение ты можешь к этому иметь?

Бен не стал отвечать. Вряд ли бы он смог сейчас придумать какую-то убедительную ложь. А если бы он решился забрать у нее коробку, это породило бы только больше подозрений.

А Лея продолжила изучать коробку.

– Она от сотового телефона. Зачем Первому Ордену покупать тебе телефон? Ты на них работаешь?

Бен прикусил язык.

– Ты знаешь, что я работаю над ратификацией договора ООН о торговле оружием, который мы подписали в 2013 году. До тех пор, пока этого не случится, США представляет опасность для всей планеты, и если ты работаешь на самую главную компанию, задействованную в этой битве…

– Я не работаю на них, – сказал Бен. Он уже почти ненавидел себя за то, что открыл рот. Нужно было просто опустить этот момент и все. Работа на компанию по производству взрывчатки – это по определению лучше настоящей правды.

– Тогда почему этот Хакс купил тебе этот телефон?

Бен не ответил. Он просто смотрел на то, как в голове у Леи складываются все частички этой головоломки. Прошло несколько напряженных секунд, Бен вцепился в запястье за спиной и начал активно думать, как ему выбраться из этой ситуации.

– О, – сказала Лея. – О боже. Он твой парень? Ты на самом деле встречаешься с человеком, который может разрушить весь мир?

Бен затрясся. Он почти сразу почувствовал, как что-то задвигалось в голове в области лба. Так всегда было, перед тем, как… Все расплывается перед глазами, трудно дышать, грудь сдавливает, слезы вот-вот польются из глаз.

– Боже, я просто не верю в это, – продолжила Лея. – Ты предал семью. Нет, ты предал страну.

Время будто бы замедлило ход, Бен вспомнил каждый раз, когда мать кричала на него, унижала, говорила, что он с рождения такой неправильный. Как будто он был ошибкой ее жизни.

– Ты…

– Я думаю, что тебе нужно уйти, – он сказал подрагивающим голосом. Может, если она сейчас уйдет, ему удастся потушить этот огонь внутри до того, как он спалит все дотла.

– Черта с два я уйду. Я только что пришла, – она продолжила, но Бен почти ее не слышал, словно она была под водой. Она продолжала трясти коробкой перед его лицом, словно он был собакой, которая написала в туфли.

Он выхватил коробку у матери из рук и бросил в сторону.

– Уходи!

– Прости?

Он подошел ближе. Он никогда не поднимал на нее руку, но иногда заставлял ее думать о том, что было бы, если бы он все-таки сделал это.

– Я сказал, уходи.

– Бенджамин, нам нужно это обсудить…

Он схватил ее пиджак и сумку, открыл дверь и вышвырнул вещи в коридор.

– Уходи!

Но она не поддавалась.

– Не разговаривай со мной в таком тоне. Тебе нужно успокоиться…

О, вот оно. Последний кусочек реальности растворился. Некоторые люди говорят, что в такой момент будто что-то щелкает, но он еще никогда не чувствовал себя вот так. Это было больше переходом из одного состояния вещества в другое. Как вода превращается в лед. Как дерево превращается в пепел.

Он подумал, что, наверное, кричит.

– УХОДИ УХОДИ УХОДИ УХОДИ…

Она пыталась поговорить с ним, успокоить так же, как и всегда. Когда он был маленьким, она усаживала его на колени и обнимала, пока он ревел, кричал и бился, но сейчас он стал слишком взрослым для этого. И больше никто не мог его успокоить.

Он начал бросать тарелки, которые мать только что помыла, в ее направлении, но не пытаясь попасть непосредственно в нее. Вместо этого они попадали в стену и разбивались. Потом в ход пошли стаканы, пивные бутылки, все, что можно было разбить. И сломать. Он смутно осознавал, что делает, целясь кулаком в гипсокартоновую стену и пробивая в ней дыру. Он подумал, что, наверное, сломал еще и лампу.

Лея заплакала, Рей выбежала из своей комнаты, умоляя его остановиться. Она плакала тоже. Бен, возможно, тоже плакал, но с уверенностью он не мог сказать. Может, он просто истекал кровью. Он надеялся, что это так. Лучше уж истекать кровью, чем плакать.

Он всегда говорил врачам, что в приступах ярости теряет над собой контроль. Но это не было правдой, контроль был полностью при нем. Он осознанно выбирал, что взять и кинуть, что сломать. Насколько больно он делает себе и остальным. Но все же было кое-что, что он терял в пылу этой ярости. То, о чем он не говорил ни единой живой душе. Он терял способность переживать о ком-то, заботиться.

Стук в дверь зазвучал громче выстрелов. Рей открыла ее, и в квартиру ввалились Финн и По. Все начали кричать на Бена, но это лишь раззадоривало, заставляло его самого кричать громче. Он замахнулся на По, но прежде, чем он успел его ударить, Финн толкнул его на пол. Осколки стекла впились в спину Бена и порвали его дорогую футболку. Но он даже не обратил на это внимания. Горло болело. Он хотел бы остановиться, но уже было поздно.

Весь происходящий хаос разрезало одно единственное слово, сказанное тем самым властным голосом, который был так хорошо знаком Бену, и который казался чем-то невозможным в этом квартире. Этот голос принадлежал другой жизни Бена, не этой.

– Бен!

Он остановился где-то посередине борьбы с Финном и По. В этом оглушенном состоянии Бен пропустил удар кулаком, но едва это заметил. Весь его взор загородила возвышающаяся и довольно угрожающая фигура Хакса.

========== Глава 8 ==========

– Поднимайтесь, – сказал Хакс.

Финн и По встали на ноги, последний пробормотал:

– О боже, ну наконец-то.

Бен все делал медленнее остальных, все-таки осколки в спине не помогали лучше двигаться. Хакс не отводил от него взгляда, как будто в комнате вообще никого больше не было, но, тем не менее, обращался он как раз к остальным.

– Мистер и мистер Дэмерон, всегда рад вас видеть. Мисс Скайуокер и сенатор Органа, рад познакомиться, хоть и обстоятельства этого события немного неудачные. Прошу меня простить, но я должен попросить вас всех уйти.

– Послушайте, я не знаю, кем вы себя считаете и с чего решили, что у вас есть какие-то права… – начала Лея, но По схватил ее за плечо и подтолкнул к двери.

– Да ладно вам, миссис О. Я думаю, нам все-таки следует уйти.

Рей помогала тоже, одной рукой она выталкивала сенатора за дверь, а рукавом другой вытирала лицо после череды всхлипов.

– Тут недалеко есть отличное кафе. Может, мы перекусим и немного поболтаем, а?

– Я не брошу своего сына! – крикнула Лея.

– При всем уважении, сенатор, – начал Финн, – ваше присутствие лишь еще больше его провоцирует, поэтому я думаю, что лучшим способом все исправить будет наш уход.

Лея перестала сопротивляться, чувствуя себя преданной этими тремя, которые теперь словно закрывали сына от нее стеной.

– Поверьте, – сказал По. – Между ними кое-что есть. Давайте просто оставим их наедине.

– Пожалуйста, – попросила Рей.

Глаза Леи встретились с глазами Бена, и гнев в них медленно сменился на разочарование, а потом и на поражение. Сенатор вышла, По, Финн и Рей вслед за ней.

Теперь Бен остался наедине с Хаксом, который смотрел на него так, словно парень был чем-то прилипшим к его подошве.

– На колени. Сейчас же.

Бен опустился на колени без раздумий.

– Можешь говорить, – монотонно сказал Хакс, будто бы он говорил не с человеком, а с озлобленным и неприрученным животным.