Хомо Аструм - Страница 4
Вот тогда я и узнал о дурацком случае, породившем золотистых. Случайно нашли двоих людей, которые не погибли, оказавшись в двадцати тысячах световых годах у края галактики. Они единственные остались в живых из двадцати пяти тысяч. И оба были психологическими уродами, с каким-то невероятным гормональным дисбалансом; маленькая девочка-азиатка и старик-северянин, светловолосый, с широкой костью, выходец с холодной планеты, кружащейся вокруг Бета Лебедя. Оба несчастных выглядели угрюмыми, словно побывали в самых глубинах ада.
В журналах того времени было множество статей, картинок, писем студентов, комментариев социологов, официальных бюллетеней, посвященных различным вопросам, от сводки столкновений на лунных трассах до научно-фантастических рассказов — и все о зарождающейся межгалактической торговле. И одна из этих статей начиналась так:
«Хотя люди могли совершать межгалактические путешествия уже три столетия назад, межгалактическая торговля была невозможна, не из-за механических повреждений, а потому что существовали определенные барьеры, которые мы до сих пор не могли преодолеть. Психологический шок поражал людей, доводил их до безумия, портились чувствительные машины и компьютеры, стоило только отдалиться более чем на двадцать тысяч световых лет от края галактики.
Потом наступала психологическая смерть, уничтожались все базы данных компьютеров, которые могли бы вернуть домой команду. Ученые давно нашли объяснение этому феномену.
Проблема оказалась в следующем: так как природа пространства и времени неразрывно связана с концентрацией материи, внутри галактики природа управляется одними и теми же законами. Но все меняется, стоит немного отдалиться от галактики. Средняя масса всех звезд в нашей галактике контролирует «действительность» — законы нашего микросектора вселенной. Но как только корабль покидал край галактики, «действительность» менялась. Это становилось причиной безумия и оборачивалось смертью для команды. Мы до сих пор не разобрались в тонкостях механизма этого воздействия... Кроме нескольких варварских экспериментов, проходивших с использованием наркотических средств на заре космических путешествий, никаких попыток пересечь космические бездны не предпринималось. Мы не имеем даже слова, обозначающего эту «действительность». Однако, как только мы оказывались лицом к лицу перед черной пропастью межгалактического пространства и яркие звездочки сверкали лишь у нас за спиной, мы сходили с ума. Некоторые из нас, чье ощущение «действительности» побеждает безумие, фобии детства и предродовую травму — все то, что создает психологическую ориентацию нашего общества, — все это делает нашу жизнь в межзвездном обществе болезненным, практически невозможным процессом... Однако некоторые могут пересечь межзвездные просторы и вернуться. Мы называем их золотистыми...»
Золотистые... не от мира сего... терпящие...
Слово «некоторые» было явным преувеличением. Только один человек на тридцать четыре тысячи мог оказаться золотистым. А появление пары — девочки и старика — встряхнуло все галактические институты, занимающиеся проблемами человеческого разума. Особенности психологии такого человека и его эндокринной системы были совершенно особыми. Но вскоре восхищение, удивление, радостные предчувствия, надежды, восхищенные слова о тех, кто мог покинуть нашу галактику, остались в прошлом...
— Золотистые? — удивился Ратлит, когда я спросил его.
Он очень напоминал обезьянку, покрытую толстым слоем смазки, а работал он далеко от Звездной Ямы у одной польской дамы по фамилии Полоски. — Мы-то родились с этим словом, выросли с ним. Но увы, я не оказался золотистым...
Помню, когда мне было около шести, моих родителей убили, а я с другими малышами прятался в разрушенном кратере, превращенном в склад. Мы тогда оказались на поле военных действий. Помните руины на Гелиосе, что в системе Кретона-семь?.. Кажется, я родился именно там... Во время ядерного удара погибла большая часть города, но мы прятались на продуктовом складе и от голода не страдали. Вместе с нами там прятался один старик. Обычно он садился на стене нашего кратера, колотил пятками по алюминиевым защитным плитам и рассказывал нам истории про звезды. Носил он лохмотья, стянутые проволокой... У него не хватало двух пальцев... На шее его болталась полоска выделанной кожи с огромными когтями... И еще он любил трепаться о межгалактических перелетах. Особенно когда я спрашивал: «А кто такие золотистые?» После такого вопроса он нагибался, лицо багровело и по цвету начинало напоминать красное дерево, и он начинал говорить грубым, хриплым голосом: «Они-то могут отправиться за пределы галактики. Это я тебе, парень, точно скажу. Повидали они побольше, чем ты или я... Люди и нелюди — одновременно... Хоть их матери были женщинами, а отцы — мужчинами, они презрели род человеческий и живут по собственным законам! У них свой путь развития...»
Ратлит и я сидели под фонарем, свесив ноги через край Ямы. В этом месте изгородь была разрушена, искореженные перила напоминали языки огня на ветру. Единственная серьга Ратлита сверкала в тусклом свете. Россыпи звезд равнодушно искрились у нас под ногами. Нас обдувал легкий ветерок — неотъемлемая часть защитного силового поля, не дающего воздуху станции превратиться в облако сверкающих кристаллов. Этот ветерок мы называем «ветром мира».
Он никогда не бывает ни холодным, ни горячим. С ним ничего нельзя сравнить... Так вот от этого ветерка черная рубаха Ратлита пузырем вздулась на спине, прилипнув ко впалой груди. Мы сидели, глядели вниз и любовались галактической ночью.
— Я решил, что непременно вернусь туда, пока идет Вторая Кибервойна, — наконец закончил Ратлит.
— Кибервойна? — удивился я. — Что это такое?
Мой собеседник лишь пожал плечами.
— Я только знаю, что началась она из-за спора по поводу пары тонн ди-аллиума. Это поляризованный элемент, который золотистые привезли из галактики Люпе. В этой войне использовали корабли У-адна. И это хуже всего... Все получилось еще хуже, чем обычно.
— У-адна? Я ничего не знаю о таком типе двигателей.
— Кто-то из золотистых раздобыл чертежи этих чудовищных машин у цивилизации Маггеланова облака — девять.
— Ого! — только и оставалось мне сказать. — А при чем тут «кибер»?
— Так называлось какое-то оружие — помесь пушки с роботом. Золотистые притащили их с планеты, крутящейся в межгалактической бездне неподалеку от созвездия Андромеды. Смертоносная штучка. Только эти золотистые сдуру притащили и антитоксин...
— Так ты считаешь золотистых придурками?
— Конечно. Вы что, ничего не знаете о золотистых, а, Вим? Я хочу сказать, о том, откуда взялось это слово. Я-то узнал об этом случайно у своего издателя. На самом деле все это семантическая чепуха...
— В самом деле? — удивился я. — Но ведь слово-то прижилось...
У меня выдался тяжелый, тяжелый день. Я устанавливал двигатель на транспорте с квантовым приводом. А корпус был слишком маленьким для этой модели. Золотистый, заказавший эту работу, все время стоял у меня над душой и постоянно давал какие-то новые инструкции, отчего работать становилось просто невыносимо. Но я сделал все как положено. Золотистый заплатил мне наличными и, даже не поблагодарив, полез в корабль, а через две минуты, когда я еще смывал топливную смазку, проклятая пятитонная туша со свистом начала подниматься.
Санди — юноша, который уже три месяца работал у меня помощником (за все это время он так и не дал мне причины для недовольства), быстро убрал леса и скрылся в комнате для наблюдений, когда трехсотметровое чудовище, сорвавшись с места, рвануло вперед, сметая все на своем пути.
Обычно Санди, как и большинство молодых людей, часто менявших место работы, вел себя вежливо, молчал, но в этот раз он раскричался во все горло:
— ...Две тысячи тонн металлолома!.. разнес, все на хер!.. я не пустое место, и мне плевать, что!.. золотистые, придурки!..