Холод-убийца (ЛП) - Страница 16

Я покачала головой.

— Нет. Ни в коем случае. Этот план может закончиться катастрофой. Так случается с любым планом, когда в нём замешаны Жнецы. Вивиан и Агрона найдут способ заполучить свечу в свои руки, сколько бы охранников вы не поставили вокруг или насколько умную разработали ловушку.

Лицо Линуса потемнело, а в глазах вспыхнул гнев.

— Агрона и Вивиан являются причиной того, почему я это делаю. Они обе возглавляют Жнецов. Если нам удастся поймать их или убить, то мы сможем остановить вторую войну Хаоса прежде, чем она начнётся по-настоящему.

Перед моим внутренним взором возникло лицо Локи, как это часто случалось в последние недели. Одна сторона его лица такая гладкая и совершенная, с волнистыми, золотистыми волосами, точёной скулой и одним пронзительным голубым глазом. Другая — уничтожена и расплавлена, с повисшими чёрными прядями, шелушащейся кожей и жгуче-красным глазом.

Если соединить их воедино, его лицо выглядит ужасным и испорченным, будто прямиком из кошмара. Но его душа ещё намного хуже, а жгучее желание злого бога — поработить каждого члена Пантеона или убить, включая меня.

Конечно, если поймать Вивиан и Агрону или даже убить, это обернётся для Жнецов серьёзной проблемой, но приближающуюся войну таким способом не остановить — только смерть Локи остановит её. И я просто знала: стоит только позволить Жнецам взглянуть на свечу и неприятностей не оберёшься.

— Но вы не понимаете… — начала я.

Линус резким движение руки оборвал меня. Он выпрямился в полный рост, а его серая мантия элегантно обрамляла тело, как если бы он был королём древних — олицетворением власти.

— Мне очень жаль, мисс Фрост, но я уже принял решение, — отрезал Линус. — Мы выставим свечу как можно быстрее. Жнецы могут попытаться украсть её на свой страх и риск.

Я ещё пыталась какое-то время уговорить Линуса изменить решение, но так и не смогла — от стараний у меня даже сел голос. Лидер Протектората видел в этом плане способ, наконец, изменить ход событий в ущерб Жнецов и не хотел упускать этот шанс.

Какая-то часть меня понимала ход его мыслей, но другая считала обыкновенным дураком. Если бы он был умнее — если бы протекторат был умнее — тогда Линус, Никамедис и Метис нашли бы способ уничтожить свечу, да так, чтобы Локи никогда и ни в коем случае не смог заполучить её в свои руки, вместо того, чтобы выставлять её посреди библиотеки, на виду у всех Жнецов, чтобы те могли разработать план, как украсть её и отнести злому богу.

Но я ничего не могла сделать. Час спустя я прислонилась к стене офиса библиотеки, наблюдая за Никамедисом, как тот передаёт стеклянную витрину Рейвен. Рейвен представляла из себя очень необычного сотрудника академии. Старая женщина с морщинистым лицом и длинными седыми волосами. Переход волос в длинную белую мантию был почти незаметен. Её глаза, напротив, казались такими чёрными и блестящими, как глаза чёрной птицы Рух, в то время как не слишком заметные белые шрамы усеивали руки, будто она когда-то давным-давно попала в огонь.

Сегодня она обернула вокруг талии чёрный кожаный пояс, из которого торчали молотки, отвёртки и другие инструменты. Он прекрасно подходил к её чёрным боевым сапогам, которые она носит постоянно. Видимо установка витрин была еще одной из тех сотен работ, которые она выполняла по кампусу — например, таких, как обслуживание кофейной тележки в библиотеке или работа в лазарете, или охрана Жнецов, сидящих в тюрьме, находящейся в подвале, под зданием математики и естественных наук.

Видимо, Рейвен была намного сильнее, чем выглядела, потому что он на вид без особого труда подняла тяжёлую стеклянную крышку и накрыла ею свечу Сунны. Затем Рейвен прикрепила крышку к деревянной основе, таким образом, закрывая артефакт.

Старушка стряхнула с рук пыль и, поворачиваясь, заметила, что я наблюдаю за ней. На секунду она заколебалась, но все же кивнула. Я ещё никогда не слышала, чтобы Рейвен сказала хоть слово. Кивок был пределом её дружелюбного общения, когда-либо состоявшегося между нами. Я все намеревалась расспросить Никамедиса или Метис, слышали ли они когда-нибудь, чтобы Рейвен разговаривала или могла ли она вообще говорить, но всегда забывала.

Я пристально смотрела на Рейвен, когда та проходило мимо. На мгновение показалось, что её лицо мерцает, ну, скажем, как пламя свечи — словно на ней надета морщинистая маска, а под старым лицом скрывается молодое и красивое. Я заморгала, и изображение пропало, исчезло, как и пламя свечи. Рейвен снова стала просто Рейвен.

Никамедис отошёл, чтобы поговорить с Линусом, стоящим возле стойки для выдачи книг и разговаривающим с несколькими охранниками Протектората. Но я осталась на месте перед офисом, не отрывая взгляда от свечи. В очередной раз я не могла поверить, какой невинной и обычной она казалась на своей чёрной бархатной подушке.

Линус решил выставить свечу в доступном для всех участке библиотеки, прямо посреди главного зала, недалеко от стойки для выдачи книг. Кода я только пришла в академию, именно на этом месте стояла другая витрина с артефактом под названием «Чаша Слёз». Девушка Жнец по имени Жасмин Эштон попыталась использовать этот мощный артефакт, чтобы отомстить Морган МакДугал, потому что та крутила шашни с ее парнем.

Смотря на свечу, стоящую на том же месте, у меня по коже побежали мурашки и возникло неприятное чувство дежавю. Потому что Жасмин тогда, в ночь большого школьного бала, почти удалось использовать «Чашу Слёз», чтобы принести Морган в жертву Локи и убить меня. А теперь здесь, посреди библиотеки, стоял следующий мощный артефакт и прямо-таки умолял Жнецов о том, чтобы его украли.

Я огляделась в библиотеке. Мой взгляд перебегал от одного студента к другому. Они сидели за столами для исследований, склонившись над книгами, ходили между стеллажей или стояли возле кофейной тележки, ожидая, когда Рейвен снимет пояс с инструментами и снова начнёт готовить латте, эспрессо и горячее какао.

Всё казалось совершенно нормальным, абсолютно обычным и невинным. Но я ничего не могла с собой поделать и постоянно задавалась вопросом, может ли амазонка, которая как раз в нескольких шагах от витрины пишет смс, рассказывать Вивиан, что свечу выставили в библиотеке. Или викинг, прислонившейся к стойке для выдачи книг и играющий с планшетом, прямо сейчас передаёт информацию Агроне по электронной почте? Или кто-то из членов Протектората, собравшихся вокруг Линуса, размышляет над тем, как убить других охранников и сбежать со свечой. Но самым обидным было то, что я вообще ничего не могла сделать — приходилось ждать, пока Вивиан, Агрона и другие Жнецы не решатся напасть.

— Ну же, Гвен, — позвал тихий голос. — Если будешь так смотреть на свечу, это тоже ничего не изменит. Если спросишь меня, то я скажу, что таким образом ты только привлекаешь к ней внимание. И к себе.

Я посмотрела на Вика, который как обычно свисал в ножнах с пояса. Меч тоже смотрел на свечу, а его фиолетовый глаз ярко светился из-за отсвечивающего белого мрамора повсюду.

— Оглянись вокруг, — по-прежнему тихо продолжал Вик, чтобы только я могла его услышать. — Все они не могут понять, что ты делаешь.

Я коротко огляделась и обнаружила, что он прав. Многие студенты занимались своими делами, но некоторые повернулись в мою сторону и очевидно недоумевали, почему я постоянно смотрю на скучный старый артефакт. Если бы они только знали, что от этого скучного старого артефакта зависит будем ли мы жить, умрём или проведём оставшуюся часть жизни в качестве рабов Локи.

— Хорошо, ладно, — угрюмо согласилась я. — Я ухожу. Но хочу ещё раз занести в протокол, что считаю эту идею ужасной.

Вик закатил глаз.

— Что ж, очевидно. Но сегодня вечером мы всё равно ничего не сможем сделать. Посему, почему бы тебе не прекратить беспокоиться и не навестить спартанца в лазарете?

Он прав. Здесь я больше ничего не могу сделать, а мне хочется ещё раз навестить Логана. Поэтому я оттолкнулась от стеклянной стены, обошла стойку для выдачи книг и направилась к дверям, ведущим из библиотеки. И всё же прежде, чем уйти из главного зала, я не смогла удержаться и ещё раз оглянулась через плечо. На мгновение мне показалось, будто свеча засветилась изнутри, всё больше разгораясь и вспыхивая под стеклом как звезда. Я заморгала, и свет исчез. Свеча снова была просто свечой.